Все теряет себя во всем. И только посредством самопотери нечто имеет возможность самообретения.

Классическую проекцию данного нарратива можно встретить в употреблении одного богословского концепта — речь идет о кенозисе (с греч. κένωσις — опустошение).

Данный термин обозначает снисхождение Бога к материальному миру, его самоуничижение для принятия человеческой природы или, иными словами, воплощение Абсолюта в пространственно-временном континууме. Так, Сын Божий снизошел к людям и принял мучение со смертью ради любви к ним. Этот акт — жертвенный и добровольный акт истинного Бога во имя спасения человека.

Сразу делая шаг в сторону кенозиса Абсолютного духа, хочется отметить: тот, кто знаком с гегелевской философией, должен понимать, кого же все–таки Абсолютный дух жаждет спасти — вот уж не человека. А себя самого. Кому нужно самоумаление Бога? Оно нужно Богу, стремящемуся прийти к идее о себе. Выходит, Бог Гегеля не особо самодостаточен, ибо находит свою истину в инобытии, и не для его спасения совершает акт кенозиса.

Итак, Абсолют опустошает себя, снимая универсальность и чистое единство, чтобы стать частностью. Это и означает пресловутый путь «от абстрактного к конкретному». Весь мировой процесс является дескрипцией самопознания мирового духа, которое может быть достигнуто только посредством принесения себя в жертву.

Однако не стоит забывать, что эта жертва — логический конструкт. Хотя, принимая во внимание центральный принцип гегелевской философии — тождество бытия и мышления, мы понимаем, что формальный статус необходимо экстраполирует на сущее онтологический статус. Иными словами, инобытие, как всего лишь логическое допущение, существует на самом деле и существует имманентно бытию духа. Абсолютное Ничто содержится в Абсолютном Всё. Поэтому Бог не является константой — он, напротив, представляет собой «становящееся бытие».

Возвращение Духа к себе самому немыслимо без собственной негации — ибо как он может отрицать отрицание / снимать отчуждение, не имея в качестве своего момента отрицание / отчуждение? Конечно же, никак. Это закономерный этап на пути к обретению «чтойности», а, если учитывать бесконечность диалектического цикла, то не только к обретению, но и к возвращению к ней. Можно сказать, что кенозис необходим Абсолютному духу для перехода от «в-себе-бытия» к «для-себя-бытию», а затем к «в-себе-бытию», включающим «для-себя-бытие». Иначе каким образом возможен переход от модуса объектности к модусу предметности, если не через иное, не через снятие иного, не через осознание себя иным для иного?

Вот и природа да люди представляют собой всего лишь инобытие, «противное» в доказательстве «от противного», хоть и включены в Абсолют вследствие его тотальности. И нужны мы мировому духу вовсе не для того, чтобы нас спасти, а для того, чтобы через противоположность к нам он смог обрести себя, сняв противоречие.

Здесь достаточно привести одну очень показательную цитату:

«Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для себя бытия, — как идея, объект которой, так же как и ее субъект, есть понятие. Это тождество есть абсолютная отрицательность, ибо в природе понятие обладает своей полной внешней объективностью, однако это его отчуждение в нем же и снято, и само оно в этом отчуждении становится тождественным с самим собой. Тем самым оно есть это тождество только как возвращение к себе — из природы».

Отсюда формула: хочешь наполниться содержанием — опустоши себя.

А еще тебе стоит умереть в инобытии энное количество раз, ибо это один из ключевых моментов обретения эмпирической свободы в дискретности. Ведь существование отдельной личности — частность, конкретность в оппозиции текучести, а смерть отдельной личности — свобода единичного самосознания, служащая неким прообразом, некой парадигмой будущей свободы Абсолютного духа, разобравшегося со всеми своими заботами по самоопределению и самодостоверности.

Вряд ли Гегель ратовал за теозис (обожение) и вряд ли можно говорить о гуманизме: Бог открылся не инобытию. Он открылся себе в инобытии. Но, тем не менее, философия Абсолютного духа — это философия единства, тотальности, поэтому отрицать наличие в ней феномена теозиса было бы странно. Если угодно, Дух воплощается в личности, обретая себя, а личность обретает свою полноту, вмещая полноту Абсолюта.

Таким образом, нет смысла говорить о бытии и инобытии, о субстанции и субъекте по отдельности — это гармоничное целое и единый организм, а теозис инобытия и кенозис бытия — два полюса планеты.