Этот текст предваряет серию публикаций по итогам школы Пространство и письмо: исследование антропоцена, которая проходила в московском Музее современного искусства «Гараж» в июне 2019 и является своеобразным эпиграфом-постскриптумом к ней: ведь ситуация к апрелю 2020 года настолько изменилась, что требует от нас переопределения смысла школы и ее наработок в контексте пандемии COVID-19.

Сегодня мир испытывает серьезную трансформацию, и может показаться, что ее направление обесценивает вопросы, которые были важны год назад. В чём могущество человека, если крошечный вирус радикально меняет его образ жизни и вызывает экономические потрясения? Тем не менее, пандемии возникли с появлением сельского хозяйства и городских цивилизаций 10-12 тысяч лет назад во время голоцена — новейшей эпохи антропогена (четвертичного периода). Прежние собщества охотников и собирателей жили небольшими рассредоточенными группами, поэтому эпидемии были локальными.

Более того, глобальные пандемии — это новейший спутник хозяйственной деятельности человека, который возник как ответ экосистем на глобальный рыночный капитализм на этапе перехода от голоцена к антропоцену. Эволюционный биолог Роб Уоллес пришел к выводу, что любой глобальной вспышке коронавирусов предшествовало наступление агрокомплекса на «дикие» биоценозы. Ранее коронавирусы, возникавшие в глубине природных экосистем, не получали особого распространения, но в результате наступления сельского хозяйства носители вируса оказываются рядом с фермой или бегут из нарушенных ареалов обитания в растущие пригороды. В итоге происходит перенос вируса на домашний скот и человека.

В схеме пандемии COVID-19 также участвовали китайские рынки сырых продуктов (wet markets), где торгуют, в частности, такими экзотическими продуктами, как летучие мыши и панголины. При поверхностном взгляде это работает на усиление ориенталистских и расистских дискурсов, вроде того, что негигиеничные тоталитарные китайцы едят всякие непотребные вещи вроде супа из летучих мышей и, тем самым, распространяют заразу по миру. Страх биологического заражения здесь неотделим от политических и культурных клише, что ярко проявилось уже при появлении предубеждения о «желтой угрозе» в конце XIX века. К сожалению, и сегодня подобное восприятие широко распространено, свидетельством чему является реакция западной общественности на ранний этап пандемии, когда вирус был объявлен «китайским», а ведущие журналы выходили с заголовками вроде фразы «сделано в Китае», которая появилась на обложке Der Spiegel первого февраля 2020 года. И даже Ален Бадью считает появление COVID-19, в отличие от его распространения, локальной китайской проблемой, связанной с вопросами гигиены и культуры.

Но сегодня Китай плотно интегрирован в мировую экономику: он является не только «мастерской мира», но и производит львиную долю животноводческой продукции для глобального рынка, например свинины и мяса птицы (не будем забывать, что домашняя курица — самая распространенная птица в эпоху антропоцена). Растущая индустриализация и монополизация агрокомплекса лишает работы небольших локальных производителей и выдавливает их в маргинальные сферы, вроде торговли мясом летучих мышей. Китайское правительство в целом поощряет эту практику, чтобы не допустить бедности. Но, возможно, самое неожиданное здесь то, что основными потребителями экзотических животных являются не бедные, а обеспеченные люди, причем не только китайского происхождения. Сокращающееся биоразнообразие вызывает рост спроса на «диких» животных, потребляемых в деликатесных и медицинских целях, что могут позволить себе далеко не все.

Таким образом, пандемия коронавируса — это не следствие локальных обстоятельств, а структурный эффект неолиберального сельского хозяйства с огромными фермами, на поголовье которых часто реализуются промежуточные стадии вирусогенеза, а также монополизацией рынка и сопутствующими явлениями, вроде выдавливания частников в маргинальные зоны для удовлетворения спроса богатых на экзотику. COVID-19 как и другие предшествующие ему пандемии — это не какая-то внешняя для Запада или человека вообще природная угроза, но бумеранг капитализма, возвращающий человеку экосистемную реакцию на его хозяйственную деятельность. Глобальный рыночный капитализм стимулирует локальную вспышку вируса в качестве ответа на свои методы природопользования и превращает эту вспышку в глобальную пандемию через радикально восросшую за последние 200 лет связность мира.

Нарастание числа пандемий в последние 20 лет свидетельствует о том, что система подошла к своему порогу. Аналитик из Института политических исследований (IPS) Джон Феффер считает, что COVID-19 может убить глобализацию, которая разлетится как «карточный домик». Так уже происходило в истории. Например, феодализм обрушился оттого, что пандемия чумы унесла жизнь половины населения Европы, прежде всего крестьян, и правящий класс должен был изобретать новые схемы осуществления контроля [1]. Кстати, считается, что та пандемия тоже пришла из Азии по торговым маршрутам Шелкового пути, и это крайне символично, что истоки капитализма можно соотнести с пандемией и одним из первых эффектов торговой глобализации. Но что может прийти на место прогнозируемого краха капитализма? Есть опасения, что трансформация пойдет в худшую сторону, ведь пандемия «испанки» в начале XX века спровоцировала не только глобальную экономическую депрессию 1920-х годов и сворачивание первой волны современной глобализации, но и рост национализмов в межвоенный период.

Сегодня теоретики и политологи, наблюдая за ростом экстренных мер, вспоминают чрезвычайное положение (State of exception) Карла Шмитта и Джорджо Агамбена, а также мысль Вальтера Беньямина о том, что чрезвычайное положение (State of emergency) — это не исключение, а правило, на котором основаны современные государства. В условиях, когда большая часть мира находится под управлением режимов, напирающих на приоритет государственного суверенитета и культурного релятивизма в националистическом ключе, их дальнейшее усиление в рамках чрезвычайного положения может привести к реализации худших авторитарных сценариев и смещению нормы свободы в пост-пандемической ситуации. Правые акселлерационисты, наверное, могут быть довольны: ведь это реализация пророчества Ника Лэнда о том, что «Нео-китай прибывает из будущего». Кажется, что новый мировой порядок, возникающий в ходе пандемии, расплавляет либерально-демократический капитализм, и на его место приходит глобальный «Нео-Китай» как сочетание тоталитарных методов управления, новых технологий и неолиберальной экономики в условиях «вечного» чрезвычайного положения, которое отныне будут практиковать все крупные страны.

Подобные опасения нужно держать в голове как возможный сценарий трансформации мира, однако, концентрируясь на тоталитарных страхах, не теряем ли мы что-то важное в возможной реакции на COVID-19? Если смотреть на пандемию только как на повод для чрезвычайного положения (то есть через гипотетическую оптику худшей части властных элит), то связь с неолиберальным сельским хозяйством становится малозначительной, и тем более пропадает смысл пандемии как послания Земли (Геи) человечеству. Послание это, на мой взгляд, примерно такое. «Если вы не хотите добровольно ограничивать свои разрушительные активности, то очень скоро это будет сделано против вашей воли. Эбола, SARS, MERS, “птичий грипп”, COVID-19 — сколько еще “намёков” нужно, чтобы был сделан вывод, что глобальный рыночный капитализм находится в эволюционном тупике? Вы сами справитесь или вам помочь?» — словно спрашивает Гея. Мы уже увидели рассеивание смога над Китаем со спутника, увидим и возвращение дельфинов в Венецию, и джентрификацию в интересах «природы», а не креативной индустрии, и многое другое, только вот это может сопровождаться чудовищной катастрофой и гибелью многих людей. Не в этот раз, так в другой, через год, два, десять, пятнадцать. Человечество встроено в более крупные земные и космические системы, порой оно получает обратную связь в виде таких явлений как COVID-19, и хочется верить, что цивилизационный урок возможен. Нужно «просто» расшифровать послание, увидеть свое место внутри общего и объединить усилия на пути к планетарной справедливости и новому экологическому сознанию, при котором подобная пандемия будет невозможна. Это может быть регенеративная культура, проект которой разрабатывается Исследовательской группой регенераторов Земли, или ноосферный социализм последователей мысли В.И. Вернадского, феминистская борьба за смещение главных принципов жизни от эксплуатации к репродуктивному труду и межвидовой заботе, или концепция поляризованной биосферы Бориса Родомана, установка художника Йонаса Стаала на распространение идеалов справедливости подобно пандемии коронавируса, или эсхатологическая уверенность создателя подкаста «Последний рожденный в пустыне» (Last born in the Wilderness) Патрика Фарнсворта в том, что мы живем в орбите существ, которые больше нас, а также многие другие решения, или, скорее всего, все они вместе. И здесь мы возвращаемся к антропоцену и неотложной необходимости переосмысления взаимоотношений человека и Земли, чему и была посвящена наша Школа.

Примечания:

[1] Мысль высказанная Ридом Вилдермютом в беседе с Патриком Фарнсвортом в рамках 242 выпуска подкаста Последний рожденный в пустыне (Last Born In The Wilderness)