Неодолимой исследовательской страсти всё упорядочивать и систематизировать уступить не смог и я — и какое-то время назад написал микростатью о внесценических героях — кто это такие и как их можно классифицировать.

Начнём ab ovo. Внесценические герои — это такие персонажи пьес, которые на сцене не появляются, хотя об их существовании нам так или иначе известно. Они живут исключительно в речах и мыслях героев сценических. Формально это ставит нас перед проблемой субъективности высказываний сценических персонажей, ибо любая характеристика, данная человеку другим человеком, является лишь частным мнением, которому не стоит полностью доверять. С другой же стороны можно возразить, что подлинный автор этих высказываний — сам создатель пьесы, а это подразумевает фактическую объективность, особенно если принять то, что в пространстве пьесы автор и есть демиург, истина в последней инстанции. Собственно, именно на таком восприятии и строится данный анализ внесценических героев — то есть мнения сценических героев о внесценических здесь считаются объективными (хотя и бездумно доверяться автору не стоит — нужно соблюдать осторожность). Конечно, в этом правиле есть и исключения, когда речь идёт об исторических фигурах, отношение к которым сложилось у читателя без участия читаемой пьесы.

Мир внесценических героев разнообразен. Есть пьесы, в которых на внесценических героях строится вся интрига — как, например, «Царь Эдип», в которой всё разворачивается вокруг личности давно умершего (точнее, убитого) отца Эдипа. Есть гениальная пьеса Булгакова «Александр Пушкин», где главный герой — поэт Пушкин, всё происходит вокруг него, из–за него и благодаря ему, но он сам на сцене не появляется ни на мгновение, да и в списке действующих лиц его нет. Есть внесценические герои, которые известны всем, хотя в своей пьесе никакого влияния на действие не оказывают, например, грибоедовский «французик из Бордо». Есть мириады проходных внесценических героев — собственно, таких большинство. Но есть и важные герои, которые если не сопоставимы по объёму с булгаковским Пушкиным, то по крайней мере помогают более полно раскрыть характеры героев сценических.

Внесценические герои совершенно разные по всем параметрам. Но у всех есть как минимум одна общая черта: ни один внесценический герой, обладающий хоть малейшим фабульным значением, не возникает ниоткуда, безо всякого обоснования своего существования. Всё подкреплено репликами других персонажей, и, чтобы это понять, стоит лишь внимательно вчитаться в текст. Некоторые герои только упоминаются по именам, но, несмотря на это, имеют собственную судьбу, которую в большинстве случаев возможно вполне ясно проследить.

Как в русской драматургии, так и в зарубежной внесценические герои появляются в самых первых пьесах, и не исчезают на протяжении всей истории театра. Достойные внимания внесценические персонажи встречаются уже в пьесах Сумарокова, а далее — в пушкинских Маленьких трагедиях. Несчастные должники Барона («Скупой рыцарь»), умершие мать и жена Председателя («Пир во время чумы») — все они не появляются на сцене ни на одну секунду, хотя и имеют определённое значение.

В пьесах Чехова мы встречаем таких действующих лиц, как отец сестёр Прозоровых; также Протопопов, у которого знаменитый романчик с Наташей, Гриша — утонувший сын Раневской, многие другие. В великой пьесе Николая Эрдмана «Самоубийца» упоминается некий Федя Питунин, который застрелился, будучи вдохновлённым иным самоубийством — Подсекальникова, которое на самом деле так и не случилось…

* * *

Если же всё-таки попытаться категоризировать внесценических персонажей, обладающих отличной от нуля степенью влияния на сюжет, то поделить их можно на четыре группы: вспомогающие герои, раскрывающие, ключевые и дуальные.

1. "Вспомогательные" образы. Они не существуют автономно в произведении, будучи привязанными к какому-либо конкретному сценическому герою. Их задача — своим существованием в тексте помочь читателям более ясно разобраться в ситуации или в характере одного из действующих лиц (возможно, впрочем, что и нескольких) — но не более, чем помочь. К таковым относится упомянутый Федя Питунин или отец Зилова, главного героя вампиловской «Утиной охоты». Хотя отец Зилова показан довольно чётко, он сам по себе ни на что не влияет. Он (а точнее, его смерть) лишь служит для раскрытия характера самого Зилова — одной из самых парадоксальных фигур в истории отечественной драматургии.

При этом без вспомогательных образов, в принципе, обойтись можно. Вычеркни их — кое-что изменится, но не многое.

(В качестве лёгкого хулиганства можно также вспомнить знаменитую «миссис Коломбо» — жену знаменитого детектива в исполнении Питера Фалька. Он упоминает её в каждой серии, но в кадре она так и не появилась. Безусловно, в данном случае это была игра, баловство сценаристов. С драматургической точки зрения миссис Коломбо даже на «вспомогательный» образ не тянет.)

2. "Раскрывающие" герои. Их присутствие в пьесе уже по-настоящему необходимо, в отличие от персонажей из первой группы, и они оказывают прямое влияние на действие, хоть и оставаясь в тени событий. Пример — Чёрный человек в пушкинском «Каменном госте». Странно, но о нём мы знаем на порядок меньше, чем об отце Зилова (точнее, о пушкинском персонаже мы не знаем ровным счётом ничего, в том числе и его формальный пол — мужчина это или женщина?), а значение Чёрного человека огромно. Именно он заказывает Моцарту роковой «Реквием», и именно из–за него, из–за Чёрного человека, Моцарт мучается и томится предсмертной тоской. Не будь его, очевидно, Сальери всё равно бы отравил Моцарта, но выглядело бы это всё совсем-совсем по-другому.

3. "Ключевые" персонажи. На них строится интрига пьесы. Булгаковский Пушкин — уже упомянутый пример. Другой — малолетний убиенный царевич Димитрий во всех пьесах, ему посвящённых, от «Бориса Годунова» до целого ряда «Лжедмитриев». Чрезвычайно любопытны и две фигуры из не очень известных, но от этого не менее сильных пьес Нины Садур «Чудная баба» и «Уличённая ласточка» (в первом случае это собственно Баба, во втором — Васенька; впрочем, ставить их рядом можно только по функциям, но не по характерам). Хотя ни один в одной из этих пьес ключевой персонаж на сцене не появляется, без него в каждом конкретном случае не было бы ничего.

Однако же таких героев сравнительно мало, так как далеко не всегда автор решает выстроить своё произведение так, что главным связующим звеном оказывается герой, отсутствующий на сцене.

4. "Дуальные" герои. Этот тип героев самый редкий и самый сложный. У каждого из них есть своё alter ego, и при этом в пьесе может активно действовать только лишь одна сторона героя, а другая на сцене отсутствовать. Разумеется, причины такого раздвоения в каждом случае отдельные. Пример — образ Дон Альвара (персонаж внесценический, о котором немало говорится героями) и Статуи Командора (протягивающий каменную десницу Дон Гуану и увлекающий его в ад) из «Каменного гостя» Пушкина. Схожая ситуация встречается у Садур — в той же пьесе «Уличённая ласточка».

* * *

Внесценические герои как драматургический феномен исследованы мало. Может, из–за того, что об этом феномене просто не задумывались. А возможно из–за незначительности темы. Ход мыслей театроведов-теоретиков непредсказуем.