Create post

"Вадим и Диана", отрывок №18

— Вадим, а ведь это и правда совсем необычный дедушка. Мне страшно представить, сколько за свою жизнь он встретил и проводил поездов.

— Ему должно быть лет…

— Слушай, да он явился к нам прямо из позапрошлого столетия. В нашем таких уж точно не будет.

— Будут.

— А если и будут, то с дредами, мелированой бородкой, рожицей Че Гевары на майке и косячком во рту.

— Ты пугаешь меня.

— Не бойся — это не моё. Я позаимствовала это у одного …

— … из персонажей пьесы?

— Жизни.

— Твоей?

— Возможно …

— Диана, что случилось этим летом?

— Случилась жара. Ты ведь застал её? Тополиная вата на ресницах, сухие губы, желание поселиться на пляже … Мы гримасничали из последних сил. Наш рассудительный пузатенький Аполлон превратился в стихийного Ярилу. Он срывался и наказывал нас бесчисленными повторами. Подчас мне казалось, что я доигралась в себе до мужества плюнуть на его волосатое, лезущее из–под рубашки, пузо, спрыгнуть со сцены и затеряться в июле. Но я держалась. Я представила жару и режиссёра в виде библейских испытаний, а противостояние им приравняла к подвигу. Ещё случились гастроли и два фотокросса. И всякие мелочи — типа самостоятельного изучения испанского. Из примечательного всё. Фуу… Теперь я хочу курить. У тебя есть?

— К сожалению …

— Тогда идём в тамбур. Там обязательно кто-нибудь сейчас курит.

— Или пьёт.

— В России где пьют, там обычно и курят. Пойдёшь со мной?

Утвердительно опустив веки, я двинулся первым. Через пару шагов моё плечо ощутило лёгкость её руки.

— Молодой человек, поделитесь со мной дымом, — обратилась Диана к угрюмому старшекласснику.

— Ментов поблизости не видели?

— Нет. А вы что — скрываетесь от правосудия?

Старшеклассник снисходительно улыбнулся и указующе мотнул головой куда-то вверх.

— No smoking, — нарочито шепеляво озвучила Диана запретительную надпись. — Вадим, открой дверь. В случае опасности я прыгну за борт. Надеюсь, ты последуешь за мной? — обратилась она ко мне, элегантно прикуривая лёгкий «Честер», казавшийся в её губах произведением искусства.

— Безусловно. Только прежде я постараюсь спасти тебя … Хотя бы и на самом краю пропасти.

Пространство тамбура охватила немая торжественность, подчёркнутая оркестровкой вагонного железа. Диана пристально смотрела на меня сквозь дым. Почуяв смысл мизансцены, старшеклассник поспешил удалиться.

— Лето убегает …

— Нет, это мы пытаемся убежать от него.

— Поезд не остановить …

— Но всегда можно выйти на ближайшем полустанке.

— Я уже выходила однажды.

— Я тоже …

— Вадим, чем ты займёшься теперь? Я чувствую созревшую в тебе решимость. Мне радостно за тебя и — если совсем честно — страшно.

— Для начала подкорректирую реноме.

— Вправо или влево?

— Диана, ты слышала о закрытии Газеты? Пожалуй, последней стоящей газеты нашего времени.

— Так ты глотатель пустот… Вот новость для меня!

— Скорее уж истребитель пробелов.

— Последний из поколения.

— Один из немногих …

— Авторитет наших газет, Вадим, близок к авторитету дворовых бабок.

— Извини, но ты слишком далека от …

— Возможно … Только мне не нужно заглядывать в газеты, чтобы узнать какое время на дворе. Достаточно просто выйти на улицу и посмотреть в глаза людей.

— И о чём говорят эти глаза?

— Они настороженно равнодушны, Вадим.

— Быть может, пришла пора для серьёзной борьбы?!

— Значит влево … как Зотов.

— Пример Зота не наука, но он честный борец. Борец с подсказанной самой жизнью идеей.

— Идеи, большие цели … Мужчины любят прикрывать пафосом слов тягу к насилию. И знаешь почему? Многие из них не умеют жить нормально — здесь и сейчас. Они боятся жизни, как боятся строптивой женщины. Не выдержав, они убегают от неё и, убегая, мстят.

— Ты права лишь наполовину. На свою активную женскую половину, душа моя.

— Так-так, ну и какое оправдание приготовил анимус?

— Анимусу незачем оправдываться.

— Пусть мой меч скажет за меня. Не правда ли?

— Единственная моя правда сейчас в том, что я люблю тебя….

Мы стояли на перроне главного вокзала города. От солнечного дня не осталось и намёка. Занялся редкий докучливый дождик. Диана стрельнула сигарету у таксиста-зазывалы и теперь медленно курила, скользя рассеянным взглядом по темнеющему асфальту. Я держался за её плечо.

— Этой осенью я уеду из города.

— Далеко?

— Далеко и безвозвратно. Ты смеёшься …

— У меня с детства так. Я так сомневаюсь.

— Сомневаешься. Значит, не веришь мне?

— Тебе верю, а твоему раскладу не очень.

— Тогда объясни … А впрочем, я уже обещала.

— Наши пути пересекались?

— С ним?! … Возможно. Даже скорее всего … Наш город умеет сближать людей. Прогуливаясь по центру в выходной, обязательно встретишь пару-тройку знакомых мордашек.

— А ещё жители этого славного города большие артисты. Они ловко разыгрывают веселье, но лучше всего на их лицах сидит маска грусти.

— Ты хочешь видеть мою весёлость?

— Буду признателен.

— Тогда я подарю тебе прощальный танец Хлои.

— Изумительно. Правда, у Лонга всё оканчивается свадебной мистерией.

— Наш режиссёр слишком современен для пасторального наива.

— Он женат?

— Двадцать семь лет. Двадцать из которых, по его же собственным словам, является последовательным женоненавистником… Но он профессионал и это спасает ситуацию.

Её сигарета плюхнулась на асфальт и зашипела. Дождь усилился. Редкие люди пересекали перрон в разных направлениях. Грузный дворник в потёртой спецовке громыхал переполненной урной, чертыхаясь на лопнувший по шву мусорный мешок. Раздался молодецкий смех, но тут же захлебнулся в дребезжащем кашле. В размытой дали сипнул локомотив, потом ещё … и ещё раз.

Я не заметил, как она начала танцевать. Тихо выскользнув из–под моей руки, словно пресытившаяся ласками любовница, она расходилась кругами по воде и трепетала огненным пёрышком свечи, вилась лозою и окаменевала статуэткой античной подлинности, предлагала себя и, в тоже время, оставалась абсолютно неприступной. Танцевала не Диана. Мне представилось, что в эти гибкие формы облеклась сама идея нового столетия, раскрывающая в движениях (быстрых, но точных) его драматический замысел.

Люди, забывая про дождь, останавливались и смотрели на неё. Она же, казалось, не видела никого.

— Зачем ты остановил меня? Зачем увёл?

— Я подумал, что ты не выдержишь.

— Глупости. Я уже другая. Не та слезливая декаденточка с филфака, которой ты из самолюбования отпускал поэтические остроты: « сия черкотина пустая лишь отражение того …». Помнишь?

— Ещё тогда, у Андрея, я хотел поговорить с тобой о нашей первой, как говорили раньше, молодости, но ты уехала … Вру … У меня просто не получилось сказать первого нужного слова.

— Может и сейчас не стоит?

— Диана …

— Вадим, прости. Эта реплика из прошлого не имеет ничего общего с моим отношением к тебе. Мне холодно. Возьму такси.

— Не убегай так скоро. Заглянем в кафе?

— Я сделала свой выбор, Вадим. Он ждёт …

— Кто же он?

— Если бы знать … Прощай.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About