Киберпанк — жанр с непростой судьбой: жизнь его оказалась непродолжительной. Отцы жанра очень быстро заявили о смерти своего детища, и за то время, что киберпанк просуществовал, никто, видимо, толком не успел понять, что же это было. Один из аргументов в пользу того, что пациент мертв: киберпанк стал реальностью, и более того, мы его уже даже пережили. Второй аргумент заключается в том, что киберпанк убили. Нет, хуже, они заставили его работать. Заставили его работать на Систему, к которой он с самого начала хотел повернуться задницей. Проще говоря, киберпанк быстро превратился в посткиберпанк, как за окном, так и в произведениях массовой культуры. И этот посткиберпанк не шибко напоминает своего предшественника. Тот факт, что в массовом сознании утвердилось представление о том, что «Матрица» есмь киберпанк, как раз иллюстрирует степень непонимания того, что произошло. Посткиберпанк вытеснил киберпанк, и в этот самый момент нужно было успеть как-то среагировать, утвердить какой-то новый термин для обозначения новых тенденций (тот же самый «посткиберпанк», к примеру). Но этого, увы, не случилось. Поэтому теперь в умах царит полная каша, и все думают, что антиутопичненькая фантастика с героями а-ля Нео или Судья Дредд это и есть киберпанк.

В 1981 году вышел фильм Джона Карпентера «Побег из Нью-Йорка». Примечательно, что эту картину никогда не увидеть в списках «киберпанковских» фильмов. Но вот если присмотреться внимательней, «Побег» (а также и его сиквел «Побег из Лос-Анджелеса», который, правда, по «закону сиквела» хуже первого фильма) имеет куда больше правомочий называться киберпанком, чем те же фильмы Вачовски. Где-то, в параллельной вселенной, в перечне фильмов жанра киберпанк вполне могли бы оказаться два «Побега» Карпентера. Давайте подумаем, почему.

Самое главное, что есть в «Побеге» — это ДУХ. Spirit of cyberpunk, мать его. Карпентер хорошо чувствовал атмосферу, а это самое главное. Ему не травили душу бюджет и голливудские стандарты. Многие думают, что для того, чтобы нечто обзавелось красивым ярлычком «киберпанк», достаточно показать мир-антиутопию, где есть новейшие технологии, роботы и ребята со встроенными в руки пулеметами. Но антураж на самом деле не должен стоять на первом месте. Он, конечно, важен. Но все–таки дух важнее. Сей дух складывается, прежде всего, из настроения ума главного персонажа. Мы видим мир его глазами. И это, в первую очередь, глаза реалиста. «Киберпанк мрачен, но эта мрачность честна», писал Брюс Стерлинг. Вот вам и первый ключ. Чтобы понять дух киберпанка нужно понять психологию его главного персонажа. Я настаиваю в данном случае на слове персонаж, а не герой. Слово герой зачастую подразумевает стандартный дуализм герой / антигерой, но в киберпанке такое деление не работает, оно просто снимается. Главное действующее лицо не представляет собой никакую Сторону Силы, ни Добро, ни Зло. Центральный персонаж здесь — человек, а не абстрактная модель. Отсюда присущий киберпанку имморализм, пессимизм, отсутствие дидактизма. Как только вы видите, что в кино (ну или другом произведении) главный персонаж превращается в ярого поклонника Добра — это уже не киберпанк, можно расходиться.

Как обстоят дела с Добром и Злом в «Побеге»? А никак. Цивилизация человеков, которая гипотетически могла бы олицетворять Добро, засадила всех преступников за большой забор, где бедолаги сходят с ума, пожирают друг друга и медленно вымирают. Каждый, кто попробует сбежать — будет уничтожен. Вот тебе и весь гуманизм. Преступники, которые могли бы выражать гипотетическое Зло, оказываются на проверку всего лишь такими же людьми, кто-то хуже, кто-то лучше. Нравы у них в целом ни к черту, но и среди них есть неплохие ребята. Сравните, что сделала Система (оставила всех преступников на одной большой арене разбираться друг с другом), и как развлекаются сами преступники (гладиаторские бои). По сюжету власти идут на сделку с осужденным на пожизненное заключение — подтверждение зыбкости понимания хорошего / плохого в данной картине с первых минут. В довершение ко всему договор нечестный, потому что власти не могут рисковать и играют грязно.

Итак, перед нами мир, который живет «по ту сторону добра и зла». Идем дальше. Еще один важный аспект — это отношение главного персонажа к Системе. В киберпанке главный парень не может быть представителем Системы. Если главный герой — полицейский, работник корпорации, работник социальной службы, да в принципе любой работник — это не киберпанк. В настоящем киберпанке наш парень не работает на Систему, он вообще не желает ни на кого работать, кроме самого себя. Поэтому центральный персонаж киберпанка — принципиальный маргинал, тот, кто живет вне Системы. И важно понимать, что он не борется с Системой, так как он реалист, а не дурачок с пионерским огнем в одном месте. Он просто не хочет жить по навязываемым кем-то правилам, его это не устраивает. Поэтому, если Система переходит ему дорогу, мешает ему жить так, как ему хочется, то он, конечно, может взбрыкнуть, но вовсе не из филантропских побуждений. Настоящий киберпанковский парень не собирается спасать мир. Поэтому третья проверка на «киберпанковость»: если наметилось спасение мира во имя благих целей человечества и всякое такое — это опять не киберпанк.

Главный парень в «Побеге», само собой, Змей Плисскен. Кто такой этот Плисскен? Бывший военный, который ограбил банк. Некогда герой войны, он предпочел быть преступником. Он — отступник Системы. Он ничего не хочет знать про чуждый ему мир Системы. Когда шеф полиции говорит Змею, что разбился самолет с президентом, наш парень спрашивает: «президентом чего?». Эпизод повторяется и в сиквеле, там Плисскен спрашивает уже самого президента: «ты вообще кто такой?». На самом деле у Змея нет страны, президентов и начальников полиции. Он за пределами этого мира. Когда его отправляют на задание, у него просто нет выбора. Если он не справится, ему крышка. Поэтому Змей не спасает мир, не спасает человечество и даже не спасает президента Америки, он спасает свою задницу. «Идет война, он [президент] нужен нам живым!», — говорит Ли Ван Клиф в роли начальника полиции. «Плевал я на вашу войну и на вашего президента», — отвечает ему Рассел-Плисскен. Вот это по-киберпанковски, ребята.

Что же происходит в мире киберпанка? Как уже было сказано, там правит Система. Зачастую это какие-то мощные корпорации, подавляющие жизнь людей. Характерной чертой является и довольно пессимистичный взгляд на прогрессивное развитие человечества, глобализацию и проблему климата. Если для фантастики 50-60х была характерна вера «в светлое будущее», в прогресс науки, техники и социума, то в киберпанке этот приподнятый настрой сменяется более трезвым и критичным взглядом. Похоже, человечество свернуло куда-то не туда, следуя по дорожке из желтого кирпича, и это светит нам чем-то дерьмовым. В «Побегах» в роли Системы выступает империалистическая Америка, причем во второй части, она занимается тем, что высылает в тюрьму уже не столько преступников, сколько вообще всех «инакомыслящих». Мы также узнаём, что на старушке Земле и в целом все довольно хреново: напряженная политическая ситуация на гране военных конфликтов, изменения в климате, все дела.

Наконец, мы добрались до техники. Видимо, гаджеты, роботы, пушки и искусственные сиськи и впрямь не самое главное в киберпанке. Однако еще одна проверка на «киберпанковость», это как раз отношение людей к технологиям. В мире киберпанка техника — это железо, хлам, диковинка, это некая стихия, которая ворвалась в жизнь, и которой надо каким-то образом овладеть, что порой не так-то просто. В мире же посткиберпанка техника — это обыденная реальность, элемент повседневности. В первом случае вы — инженер-самоучка, живущий в трущобах, копающийся в помойке, чтобы собрать из разного мусора свой мотоцикл, или компьютер, или какую-нибудь хренотень для чтения мыслей. Во втором случае вы — житель мегаполиса, который может пойти в специальный салон и купить себе какую-нибудь новую разработку корпорации. Становится понятнее, почему наше время — это уже посткиберпанк? И почему Стерлинг назвал Россию 90х — страной победившего киберпанка?

В «Побегах», кажется, технике вообще отведено не самое важное место, и это хорошо. Во втором фильме технических примочек становится чуть больше. В основном всё это барахло выдают Плисскену власти (Система): радары, маяки, транспортное средство. И он довольно быстро расстается с доброй половиной этих причиндалов. Техника ведет себя вполне «по-киберпанковски»: радар не приводит к цели, лифт нужно замыкать вручную, а бомбочки вживляются прямо в артерии. В «Побеге из Лос-Анджелеса» добавляется еще и виртуальность. Итого у нас тут есть новое слово в медицине (смертоносные заряды и «смертоносный» вирус), системы связи и слежения, новейший транспорт (планер, подлодка, спасательная капсула, сохраняющая жизнь президенту) и даже виртуальность (во времена Лос-Анджелеса люди могут проецировать свои изображения, создавая голограммы). Куда вам больше-то?

Самым, что ни на есть, киберпанковским местом предстает сам город-тюрьма. Разруха, свалки, помойки, пожары, какие-то баррикады, в общем, полная жопа. Люди — под стать местечку. В Нью-Йорке появились каннибалы, живущие в канализации, в Лос-Анджелесе — уродцы, жертвы пластической хирургии, которые охотятся на свежие человеческие органы и конечности (вот вам, кстати, еще одна киберпанковская фишечка, тема про тела и их начинку).

По сюжету Змей Плисскен, конечно, выполняет задание, данное ему властями. Поэтому нам может показаться, что он все–таки спасает мир, хоть его и заставили это сделать. И все же дело обстоит иначе. Эндшпили обоих фильмов, кстати, очень хорошо удались Карпентеру. В первом фильме Змей возвращает миру президента вместе с его супер важной кассетой, во втором — возвращает президенту его игрушку, способную вырубать электричество в целых странах. По схеме заданного нарратива президент произносит пафосную речь, обращаясь ко всему миру, после чего следует подготовленная Плисскеном диверсия. Змей не живет по законам вашего мира, и помогать никому он не собирался. Его ответ на абсурдную серьезность Системы — Шутка. Поэтому на кассете звучит музыка, вместо важной речи, и поэтому Змей вырубает электричество на всей планете, оставляя всех рабов Системы с носом. Это, черт возьми, очень в духе киберпанка. Змей Плисскен остается верен себе, он играет только по своим правилам. И вам советует.