Create post
Cinema and Video

Ад Анри-Жоржа Клузо

В начале 60-х классик французского кино Анри-Жорж Клузо пережил внезапную смерть жены и депрессию, потом увидел новый фильм Феллини «Восемь с половиной» и задался вопросом: почему я не снимаю так же? Почему бы не смонтировать фильм исключительно из наваждений и снов? Он великий мастер показывать кошмарную изнанку мира и человеческой природы, а теперь лучше других сумел бы перенести на экран фантомы воображения, воспалённого ревностью, одиночеством и бессонницей, медленно соскальзывающего в ад.

Для замысла без четкой структуры, основанного на ничем не ограниченной игре фантазии, продюсеры выделили неограниченное количество средств. С мрачным упорством человека, сознающего пределы своей изобретательности, Клузо изощрялся в сюрреалистических экспериментах, изыскивал всё новые методы деформации изображения и звука: трудоёмкая цветовая инверсия плёнки, зациклирование и микширование звуковых дорожек, монтажные склейки с перетеканием мужского лица в женское и наоборот. Что угодно ради одной цели — подойти ещё ближе к сути наваждения (не только мужчины, обезумевшего от ревности, а наваждения вообще), всё глубже погрузиться в сон, схватить самое его существо.

Любопытно, что сейчас это лихорадочное наращивание цветовых, световых и звуковых эффектов во многом кажется вымученным, тяжеловесным; вращение шестерёнок в глазах Роми Шнайдер как будто демонстрирует тяжкую, часто бесплодную и неосуществимую работу, которая без устали совершается в уме автора. Какие бы технические кунштюки ему ни предлагали, они не поспевают за мыслью, реальность сна отказывается говорить на их языке.

От всего проекта для публики остался калейдоскоп разрозненных образов: размноженный и фрагментированный глаз; женщина бьётся на рельсах в экстазе и ужасе за секунду до столкновения с поездом; женщина под целлофановой плёнкой, как орхидея в парнике, то в пышных нарядах, то обнажённая (не удивлюсь, если Гаспар Ноэ всю свою геометрию неоновых огней перенял из «Ада» Клузо). Связующий элемент — сама актриса, Роми Шнайдер, чья красота никогда ещё не была такой вызывающе эротичной, отчаянно-смелой, манящей и ядовитой, сияющей из глубин тьмы, в которую она погрузилась после разрыва с Аленом Делоном.

«Ад» — один из лучших известных мне примеров навязчивой сверхидеи у режиссёра, grand œuvre в постоянном становлении.

Так Робер Брессон стремился к кинематографической аскезе, чтобы уподобить своё кино белому прямоугольнику экрана, «поверхности для покрытия», освободить его от любых пережитков театральности. В результате он снимал кристаллически жесткие по форме и содержанию картины, которые в восприятии современного зрителя примерно столь же условны и «неправдоподобны», как театральные постановки.

«Ад», напротив, разрастался и разбухал, фантасмагория Клузо переливалась за пределы здравого смысла и ограничений материальной реальности. Но автор остановился на полпути в своём спуске в Ад и забросил на полку почти две сотни коробок с плёнкой, так и не добравшись до его сердцевины. Может быть, потому, что знал: всё равно там ничего нет, только белый экран.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About