Брайан Баутвел — доцент криминологии и криминального права в Сент-Луисском университете. В нижеприведенной статье, за короткий срок ставшей весьма популярной и заслужившей одобрительный кивок Пинкера (да и Ланду, перевод текста которого я публиковал, понравилось), он пытается сделать несколько вещей. Во-первых, самое очевидное: с платформы генетики форм поведения атаковать гуманитарные спекуляции о влиянии воспитания на поведение ребенка. Во-вторых, между делом набросать программу исправленных исследований для социальных наук, которая бы учитывала результаты, полученные генетиками. Но помимо этого всего, самым интересным является открытый политический контекст его статьи, в котором все (в итоге) сводится к тому, какие дисциплины будут определять общественную политику в ближайшем будущем. Уже поэтому гуманитариям стоит обратить на эту статью внимание — врага надо знать в лицо. Отдельный привет тем, кто считает, что «науки о природе» и «науки о духе» помирятся на почве квантитативных методов. А вообще, хорошая статья, thought-provoking.

Статья опубликована 1 декабря 2015 года на сайте Quillette

Я бы хотел попросить вас рассмотреть возможность того, что ваши родители не повлияли на вас как на личность. Каким бы это ни казалось, ваши мать и отец (или кто-то другой, кто вас растил), скорее всего, не имели на вашу личность никакого влияния, которое бы продержалась до зрелого возраста. Остановитесь на минуту и позвольте этой ереси пробежаться по вашим синапсам. Кажется, это противоречит здравому смыслу, не так ли? На деле, это — тот тип утверждения, которое лучше не делать до того, пока у вас нет какого-то убедительного доказательства в его пользу. Даже в таком случае оно вызовет раздражение у многих. Особенно ранимыми в этом вопросе окажутся психологи. У меня, правда, есть доказательства и к тому времени, как мы пройдемся по ряду причин, которые заставляют сомневаться во влиянии воспитания, я думаю, еще один момент станет очевидным: проблемы с исследованиями воспитания являются симптомом более глобального заболевания, свирепствующего в социальных науках и науках, касающихся здравоохранения. Заболевания, с которым нужно что-то делать.

Что касается убедительных доказательств, давайте начнем с исследования, недавно опубликованного в престижном журнале Nature Genetics [1]. Тинка Польдерман и коллеги только что закончили геркулесов труд по обзору почти всех исследований о близнецах, опубликованных специалистами по генетике форм поведения за последние 50 лет. Для справки: генетика форм поведения — это область, посвященная человеческим отличиям и — давайте будем честными — являетесь ли вы ученым или нет, вы интересуетесь тем, почему люди отличаются друг от друга. Помимо того, что это по определению очень интересно, реальность этих отличий влияет на вашу обыденную жизнь. Знание того, что некоторые люди более надежные, честные, жестокие или импульсивные и агрессивные, чем другие, крайне важно для ориентации в жизни. Считать, что любой человек, на которого вы натыкаетесь, в глубине души желает вам только добра, — это просто не лучшая модель поведения.

Неважно, являетесь ли вы генетиком, изучающим формы поведения, или водопроводчиком — мы все размышляем над этими отличиями. В свободное время люди постоянно теоретизируют о человеческом разнообразии (подумайте, как часто вы задавались вопросом, почему ваш босс такой… источник вдохновения). Влияние воспитания обычно играет определенную роль в нашем понимании того, почему одни люди ведут себя иначе, чем другие. К счастью, генетика форм поведения предлагает нам весомое прозрение, касающееся источников популяционных человеческих различий (к сожалению, ничего конкретного о вашем боссе я не могу сказать). Так что там с результатами обзора массива исследований по близнецам? Генетические факторы оказались стабильно значимыми, разделяя людей по ряду психологических и касающихся здоровья результатов (технически изъясняясь, человеческие различия передаются по наследству). Среда, что неудивительно, тоже была очевидно вовлечена — правда, речь не о той «среде», которую вы могли бы ожидать.

Перед тем, как идти дальше, я должен отметить, что генетика форм поведения вводит более тонкоструктурную, чем другие, дистинкцию, делящую среду на общие и необщие компоненты [1, 2, 3, 4]. В этом, правда, нет ничего сложного. Общая среда предполагает то, что дети воспитываются похожими методами [3]. Это понятие включает в себя типичное влияние воспитания, которое мы рисуем в своем воображении, думая о разнообразии окружающих сред. «Необщие влияния» обозначают уникальный опыт сиблингов, выращенных в одном доме. Они делают сиблингов непохожими друг на друга. Другой способ понять, что такое необщие среды — это представить их как те части вашей жизненной истории, которые отличаются от подобных у других членов вашей семьи. Важно, что в них входят все случайности и совпадения, подбрасываемые нам время от времени жизнью. Возвращаясь к исследованиям близнецов, общие среды играют далеко не главную роль (в целом, конечно, для некоторых черт они важнее остальных). Необщие среды влияют систематически.

В тенденциях, обнаруженных этими исследованиями, нет ничего нового [1, 2, 3, 4, 5]. Понимание роли генетики и необщих сред (при меньшей значимости общей среды) было настолько укоренено в генетике форм поведения, что задолго до публикации исследования Польдерман, оно уже было закреплено во множестве «законов» [2]. Законы генетики форм поведения, правда, опираются — в основном (но не полностью) — на изучение близнецов, метаанализ Польдерман и коллег тоже основывался на их изучении. Если вы следите за такими штуками, то вы в последнее время, наверное, слышали некоторые гадости об изучении близнецов [3]. Вы, вероятно, слышали, что изучение близнецов основывается на скрытой ошибке, заставляющей ученых, занимающихся им, недооценивать влияние общей среды (делая вид, что родители значат меньше, чем на самом деле). Основоположения обсуждаемых исследований, правда, были скрупулезно проанализированы. Методы исследователей близнецов существовали десятилетиями и за это время подвергались сомнению, критиковались, улучшались, дополнялись и — вероятно, самое важное — подвергались перекрестной проверке на достоверность с другими методами, основанными на совершенно других предпосылках [3, 4]. Эти методы работают и работают с удивительной точностью.

Беря во внимание результаты классических исследований близнецов, мы не видим того, чтобы воспитание — позволяют ли мать с отцом многое, читают ли они ребенку или нет и неважно что еще — влияло на развитие так, как мы привыкли о том думать. Относительно перекрестной проверки, которую я упомянул — исследования, изучающие разделенных при рождении и выращенных порознь однояйцевых близнецов, постоянно показывают (и это шокирует) одну вещь: эти люди удивительно похожи, в то время как они должны сильно отличаться (у них полностью различные среды, но одинаковые гены) [3]. С другой стороны, выращенные вместе приемные дети (не связанные биологически и не обладающие генетической общностью) разительно отличаются друг от друга, несмотря на многолетнее погружение в одинаковую домашнюю среду с общими родителями.

Одним из логических объяснений таких результатов является отсутствие родительского влияния на психологическое развитие. Джудит Рич Харрис развивает этот взгляд в своей книге (абсолютный мастрид) «Самонадеянность воспитания» (The Nurture Assumption) [6]. Как замечает Харрис, нельзя обвинять родителей в неврозах их детей (помимо генов и они влияют на развитие ребенка), но они и не могут считаться ответственными за успешную психологическую адаптацию ребенка. Говоря более тонко, дети не сохраняют влияния воспитания (какими бы те ни были) вне дома. Социализация детей действительно играет важную роль (помните, что ни личность, ни темперамент не являются наследственными на 100%), но родители не являются первыми «социализаторами», пальма первенства тут уходит группе тех, кто равен ребенку по статусу (занимательная тема, заслуживающая отдельной дискуссии).

Проницательный критик ответит на это, приводя пример исследований, изучающих вредоносное влияние пренебрежения и насилия над детьми. Существует значительных корпус свидетельств, связывающих насилие над детьми с различными задержками в развитии, и Харрис прекрасно об этом известно. К счастью, насилие над детьми не является повсеместным в популяции, что означает: большинство детей не подвергаются насилию и вряд ли оно объясняет в глобальном масштабе то, почему некоторые дети являются более экстровертированными или умными, чем другие [6]. С учетом вышесказанного, давайте рассмотрим аналогию, которой со мной поделился психолог Стивен Пинкер: если вы уроните свой айфон с шестого этажа, он гарантированно разобьется — айфоны не отпрыгивают от земли. Нависшая над вашим телефоном угроза разрушения гарантирована тем, что он приближается к земле, а факт того, что вы не играли никакой роли в дизайне и разработке своего телефона не искупит того, что он выскользнул из ваших рук. В некоторых отношениях эта аналогия применима и к воспитанию. Родители способны разрушить то, чего они не создавали (то есть здоровое развитие своего ребенка, научение языку, когнитивные способности и другое), если стиль их воспитания достаточно грубый. К счастью, очевидно, что такой тип «воспитания» — не тема нашего обсуждения [6].

Тогда зачем нужно прямое наступление на воспитание? Я очень люблю своих родителей, поэтому оно не имеет ничего общего с латентной фрейдистской озлобленностью, следы которой можно найти в первых годах моей жизни. Отсутствие влияния воспитания является хорошей платформой для того, чтобы высказать более общее соображение о большей части социальных исследований. Им нельзя доверять полностью. Удивительная работа Брайана Нозека (вместе со штатом соавторов) над воспроизводимостью в психологии утверждает это же в одном очень важном смысле [7]. Но я бы хотел посмотреть на вопрос со слегка иной точки зрения.

Подавляющее большинство исследований в социальных науках включает в себя неэкспериментальные исследования, связанные с наблюдением. Это значит, что исследователи собирают данные об индивидах. Сбор данных может начаться рано, возможно практически после рождения [3]. Исследователи, скорее всего, захотят узнать что-то о стратегиях воспитания, используемых на ребенке (обычно это и есть объект исследования) и они, вероятно, соберут информацию о массе других вопросов. Вся информация затем собирается в одну базу данных, которую и анализируют ученые. Со временем, исследователи смогут прямо опросить детей об их поведении, составляя перечень черт личности и собирая любую другую информацию, которая кажется важной. В некоторых случаях данные собирались так много времени, что исследователи могут предсказывать поведение детей десятками лет спустя, используя перечни их личностных черт. Это удивительно, но проблема состоит просто в том, что вы неспособны до конца истолковать, что это значит. Неважно, собираете ли вы данные у одного ребенка, начиная с рождения и каждый год аж до смерти. Если вы собираете данные только у одного ребенка на семью, вы не сможете извлечь генетические влияния, которые — как нам известно — там есть (это было бы небрежностью с моей стороны не упомянуть, что более современные техники позволяют оценивать генетические влияния и при отсутствии сходных субъектов, используя генетические данные из больших выборок несвязанных индивидов) [3]. В действительности не имеет значения, если вы покажете, что материнское отдаление, испытанное в три года, определяет слабую психологическую адаптацию, когда ребенок достигает пятидесятилетнего возраста. Этому открытию будет просто невозможно дать конкретную интерпретацию.

Следует помнить, что родители разделяют гены со своими детьми и их пересечение должно быть учтено в схеме проведения исследования. Как давно отметили психологи [5], из–за того, что родители передают своим детям две вещи, а именно — гены и среду, никого не удивляет, что они, в итоге, коррелируют. Не удивительно, — если опираться на общую генетику — что дети напоминают своих родителей не только внешне, но и по темпераменту, поведением, интеллектом, спортивными достижениями и т.д. Более того, среды, которые молодые родители создают для своих детей, как правило отражают их естественные предрасположенности (выдающиеся родители предоставляют более обогащенные среды). Так что, если вы задаетесь вопросом, могут ли родители выборочно способствовать развитию определенного предзаданного набора навыков (например, купив инструмент для увлечения ребенка музыкой), ответ — да, конечно [6]. В таком случае, родители могут даже добиться большего, выбрав тип инструмента (гитара, а не ударные и т.д.) [6]. Но как только — в случае некоторых более общих результатов — вы ограничиваетесь проверкой генетического параллелизма в изучающих влияние воспитания исследованиях, влияния, которые мы часто видим, могут исчезать.

Дам вам пример для обдумывания. Дети, которых шлепали (не пороли, а шлепали) обычно испытывают уйму других проблем в своей жизни, включая слабую психологическую адаптацию и поведенческие проблемы [8]. В исследовании, которым руководил мой коллега Дж.С. Барнс, мы исследовали этот вопрос более подробно и обнаружили некоторые свидетельства, говорящие о том, что шлепанье повышало уровень наблюдаемого плохого поведения у детей [8]. Мы могли бы остановиться на этом. Но мы сделали следующий шаг и попробовали исследовать генетические влияния, распространенные в показателях измерений, включенных в наше исследование. Мы обнаружили то, что многое в ассоциации двух переменных (шлепанье и поведение) может быть отнесено к общим для них генетическим влияниям. Оказалось, корреляция между шлепаньем и поведением отражает присутствие генетических влияний, пересекающих обе черты.

Но что можно сказать об исследованиях напрямую не относящихся к проверке воспитательного влияния? Допустим, вас интересует, определяет ли одна черта, присущая индивиду, какую-то другую черту этого индивида. Давайте предположим, что желание новых ощущений предопределяет более высокую вероятность экспериментов с наркотиками, или что употребление жирной еды увеличивает ваш индекс массы тела (ИМТ). Достаточно просто: измерим желание новых ощущений и измерим эксперименты с наркотиками. Или пищевые привычки и ИМТ. Тогда посмотрим, коррелируют ли члены пары. Допустим, они коррелируют. Отлично, опишите это на бумаге, опубликуйте, станьте знаменитым. Но существует проблема: что если существуют генетические влияния на желание новых ощущений и эксперименты с наркотиками (или пищевые привычки и ИМТ)? Даже более проблематично: что если некоторые из тех генов, которые обуславливают поиск новых ощущений, так же обуславливают и употребление наркотиков, а те гены, которые влияют на пищевые привычки, влияют и на ИМТ? Это означает, что черты коррелируют на генетическом уровне, именно как в нашем исследовании, которое я описал выше.

Мои коллеги и я попытались посчитать, насколько докучливыми могут быть генетические корреляции для тех исследований, которые не берут их во внимание [9]. Мы обнаружили то, что в некоторых случаях генетическая корреляция может показать, что фенотипическая корреляция (корреляция между двумя внешне заметными чертами) отсутствует. В рамках некоторых исследований может «выглядеть будто» личностная черта А соответствует поведению В, но на деле может оказаться так, что определенные гены влияют одновременно на обе черты, таким образом объясняя, почему оба видимых следствия коррелируют. Но какое вам до этого дело? Может, это какое-то излишне техническое выкручивание рук для нердов? Никак нет. Это важно, так как большая часть социальных исследований, оказывающаяся на первых полосах, привлекающих ваше внимание, когда вы висите в сети, скорее всего ошибочна.

Будь это исследование, которое собирается связать некоторый аспект воспитания с развитием ребенка или исследование, намеревающееся привязать какую-то новую диетическую причуду к потере веса, их результаты неясны, если исследователи не проверили генетику. И чтобы кто ни говорил в будущем за меня, это не означает, что любая корреляция, о которой говорят социальные науки, является результатом генетических влияний. Суть, с другой стороны, в том, что мы потратили десятилетия, перемешивая корреляции, и у нас нет ни малейшего представления о том, были ли эти результаты испорчены неучтенными генетическими факторами. Это страшно, учитывая то, что на этих потенциально иллюзорных корреляциях была выстроена общественная политика. Стандартный способ ведения дел в социальных науках игнорирует генетические влияния и делал это годами. Будьте осторожны в том, каким открытиям вы доверяете. Большая часть исследований социальных наук может лишь открывать ассоциации. Это важно, без вопросов, но, мне кажется, вам хочется узнать что-то еще и о причинности (то есть, если вы едите бекон каждый день, каков шанс, что он станет причиной появления у вас рака). Что-то в таком духе. Для того, чтобы хотя бы начать приближаться к причинности (допустим, вы не можете провести эксперимент, что справедливо для больше части исследований в социальных науках), вы должны иметь в виду все смешавшиеся факторы, в том числе и гены.

Давайте теперь вернемся к главной теме нашей дискуссии — воспитанию. Возможно ли, что родители действительно влияют на детей в глубинном и значимом смысле? Конечно, да. В соответствии с фразой, вновь и вновь повторяемой моим коллегой: «это эмпирический вопрос». Проблема в том, что большая часть исследований по воспитанию вам нисколько не поможет, потому что там не рассматриваются генетические факторы. Что нам точно известно (во многом из исследований о близнецах) так это то, что — кроме передаваемых генов — родители не ответственны за аутизм (или шизофрению, или синдром дефицита внимания с гиперактивностью) и они, скорее всего, не несут никакой ответственности за вкладывание общего уровня интеллектуального развития и определенной личности в головы своих детей. Так откуда догматическая приверженность идее, что родители — это «кукловоды» наших жизней? Для этого существует много причин, некоторые из которых открыто религиозные (все эти «кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» и подобные штуки), другие — более секулярные, укорененные в сомнительных исследованиях. Но мы, в любом случае, должны забыть о них.

Естественный отбор установил в нас чувство привязанности к нашему потомству. Нет необходимости прививать убеждения о «силе воспитания», чтобы оправдать наш инстинкт того, что важно быть хорошим родителем. Подумайте об этом: что если воспитание вообще не имеет значения? Тогда что? В конце концов, доказательства распространения воспитательных влияний выглядят построенными на песке, готовом выскользнуть из–под наших ног в любую секунду. Если ваш моральный закон требует от вас проявления богоподобного контроля над психологическим развитием вашего ребенка, чтобы относиться к нему с достоинством, которое может предоставить любое другое человеческое существо, тогда, наверное, самое время перенастроить ваш моральный компас. Он действительно указывает на север или стрелка просто крутится, как стиральная машина (см. работу Пинкера, где отстаивается тот же взгляд, но более выразительно [10])? Если вы хотите счастливых детей и желаете, чтобы отношения с ними длились и после того, как они вырастут и покинут гнездо, тогда будьте хорошими по отношению к своим детям [10]. Просто помните, что, скорее всего, это окажет мало влияния на то, какими личностями они станут. Думаю, уместно предоставить последнее слово Джудит Рич Харрис [6]. Вот небольшое стихотворение из «Самонадеянности воспитания»:

How sharper than a serpent’s tooth

To hear your child make such a fuss.

It isn’t fair — it’s not the truth —

He’s fucked up, yes, but not by us.

Острее змеиного зуба —

Слышать, как твой ребенок поднимает такой гам.

Это нечестно — это неправда —

Он ебнутый, да, но не нами.

________________________________________________________________________________

Примечания:

[1] Polderman, T. J., Benyamin, B., de Leeuw, C. A., Sullivan, P. F., van Bochoven, A., Visscher, P. M., & Posthuma, D. (2015). Meta-analysis of the heritability of human traits based on fifty years of twin studies. Nature genetics, 47, 702–70.

[2] Turkheimer, E. (2000). Three laws of behavior genetics and what they mean. Current Directions in Psychological Science, 9(5), 160-164.

[3] Barnes, J. C., Wright, J. P., Boutwell, B. B., Schwartz, J. A., Connolly, E. J., Nedelec, J. L., & Beaver, K. M. (2014). Demonstrating the validity of twin research in criminology. Criminology, 52(4), 588-626.

[4] Wright, J. P., Barnes, J. C., Boutwell, B. B., Schwartz, J. A., Connolly, E. J., Nedelec, J. L., & Beaver, K. M. (2015). Mathematical proof is not minutiae and irreducible complexity is not a theory: a final response to Burt and Simons and a call to criminologists. Criminology, 53(1), 113-120.

[5] Scarr, S., & McCartney, K. (1983). How people make their own environments: A theory of genotype→ environment effects. Child development, 424-435.

[6] Harris, J.R. (1998). The Nurture Assumption: Why Children Turn out The Way They Do. London: Bloomsbury.

[7] Open Science Collaboration. (2015). Estimating the reproducibility of psychological science. Science, 349(6251), aac4716.

[8] Barnes, J. C., Boutwell, B. B., Beaver, K. M., & Gibson, C. L. (2013). Analyzing the origins of childhood externalizing behavioral problems. Developmental psychology, 49(12), 2272.

[9] Barnes, J. C., Boutwell, B. B., Beaver, K. M., Gibson, C. L., & Wright, J. P. (2014). On the consequences of ignoring genetic influences in criminological research. Journal of Criminal Justice, 42(6), 471-482.

[10] Pinker, S. (2002). The Blank Slate: The Modern Denial of Human Nature. New York: Viking.