Дмитрий Жеравов — 1988 г.р., художник. Живёт и работает в Санкт-Петербурге. При создании работ использует смешанную технику как в границах холста, так и за его пределами. Работает с такими материалами, как холст, масло, акрил, пластик, металл, дерево и др.

С 04 марта по 02 апреля 2023 г. в галерее «Арт-Лига» на Пушкинской,10 проходит персональная выставка автора «Давление 20 000 Же».

Instagram @dmitriy_zhe

Наш разговор отчасти приурочен к персональному проекту Дмитрия, но больше выходит за границы выставки и работ автора, приоткрывая дверь в мировоззрение художника и его философию.

ЮИ: Дима, твои работы достаточно эклектичны, нагружены различными слоями формы/цвета. Это такое сложное эмоциональное путешествие. Расскажи подробнее про методы, способы производства искусства?

ДЖ: До 2017-го я много занимался графикой, живописью, рисовал на улицах, хулиганил по-всякому, всему учился сам. С 2018-го по 2021-й я открыл для себя 3d-ручку и очень сильно ушел в этот, тогда еще совсем новый для меня, инструмент и медиум, изредка рисуя на улицах и занимаясь живописью.

Сейчас ключевым направлением является разработанный мной метод давления краски сквозь холст с изнанки на лицевую сторону. Это пришло ко мне почти случайно 2 года назад: когда я грунтовал плохо проклеенный холст, грунт прошел сквозь поры холста на изнанку. У академистов это считается браком и ошибкой, а я, работая 3D ручкой уже 4 года, в процессе наблюдал, как под давлением расплавленный пластик медленно выходит из ее сопла. Только с ней все происходит точечно, а сквозь холст давление получает размноженный эффект, как через мясорубку.

Вообще, как и в истории с пластиком, здесь присутствует элемент случайности. Мне это очень нравится. В случае с пластиком расплавленная нить выходит из сопла и немного виляет. Если скорость подачи больше, чем скорость ведения линии рукой, то случайность сопровождает тебя по пятам.

В случае с давлением краски сквозь холст тоже есть элемент случайности.

Какое-то время нужно было приноровиться и достигнуть определённой управляемости процессом. Поначалу просто делал, как угодно, ведь метод совершенно новый. Я варьировал густоту, вязкость, по-разному готовил поверхность, продолжал на разных стадиях высыхания поверхности или самого материала, пробовал разные плетения полотна. И просто наблюдал. Любой результат меня устраивал. Так я набрал свой базовый инструментарий и теперь могу планировать и управлять процессом более точно. Но элемент случайности все равно есть, и мне это нравится.

Я часто добавляю что-либо в красочный слой. Проволока, пластиковые нити, своих персонажей из пластика; рву, жгу и режу холст. Очень полюбились зубочистки и газовая горелка.

Изначально я хотел добиться эффекта, будто работа буквально тянется на зрителя, обращается к нему. В голове крутилось словосочетание «живопись жива». Но в процессе разработки техники обнаружилось много находок. Я по природе скорее стихийный человек: обнаружил что-то — и понесло. Придерживаться одной линии мне сложно. Поэтому на выставке будут довольно разные по содержанию произведения: и абстрактные работы-жесты, и работы с сюжетами.

ЮИ:Расскажи как ты попал в питерскую художественную тусовку? Что она тебе давала и даёт сегодня, как повлияла на искусство?

ДЖ: Я попал в питерскую художественную тусовку через группу Parazit. Попал из ниоткуда. И реакция на меня, общительного парня, которого совсем никто не знает, была очень разной, так скажем.

До 2017 года я варился в собственном соку, делал что-то для себя, учился, работал и постоянно жил на окраине Питера. Потом в 2015 решил пойти в вышку на искусствоведа, подтянуть теорию. А публичным художником я стал в 2017 году, сделав первую выставку в галерее в хипстерском месте Голицын Лофт, который находился через Фонтанку от Инженерного замка, кстати, недалеко от моего института (СПБГИК).

Тогда я вообще никого не знал и не знал, как делать выставки, не знал, что за это можно не платить. Заплатил за аренду двух недель и отобрал лучшие из законченных работ с 2009 по 2017 год. На открытие пришли только друзья. Сидел на выставке почти каждый день, наблюдал за реакцией людей, место было довольно проходное. И как-то раз на выставку забрел Вова Сперанский. Ему понравились работы, и он спросил, знаю ли я про группу Parazit. Позвал на встречу в ближайшую субботу и сказал принести работу на тему «Герой безвременья». Встреча меня впечатлила сильно. Разность характеров, материалов, презентаций, но с неким объединяющим подходом. Кстати, критиковали жестко, что в итоге меня и раззадорило. Помню, как Мотолянец сказал, что ему в моей работе нравится рама со стеклом и подпись в углу, и больше не сказал ничего.

С тех пор я участник группы PARAZIT, и это определенно повлияло на мое видение. За эти 7 лет группа изменилась, но на данный момент это единственная многочисленная живая самоорганизация в Питере, с учетом происходящего общего для всех нас контекста.

ЮИ: Кифер и новые дикие. Первые впечатления. «Новые питерские», так вас ещё не называют? В твоих работах большое место занимает материал и его возможности. Экспрессия как освобождение, но от чего? От серости будней, давления Петровской эпохи? При более внимательном рассмотрении работ охватывает чувство меланхолии. А каких эффектов, воздействия на зрителя ты добиваешься?

ДЖ: "Новые питерские, хм, интересно). Пока не слышал, но мне нравится. Я довольно самокритичен, чтобы выделять себя в отдельный срез. Смотря на каком уровне. Если совсем новые, то можно, а если брать лет 10-15, то классных оригинальных авторов в Питере довольно много.

Долгое время меня больше интересовали представители Арте повера(от итал. Arte Povera — бедное искусство), наверное я даже попал под их влияние. Кстати, состав группы parazit 2017-2018 года (И. Панин, В. Козин, С. Мотолянец, К. Рагимов, И. Зеленецкий, и пр.) мощно транслировал эти идеи. При этом, до 2017 года мои практики были более экспрессивными.

То что я делаю сейчас, да, скорее ближе к «новым диким» (нем. Neue Wilde, Новые фовисты).

Мне посчастливилось видеть выставку Кифера в Эрмитаже, в 2018, кажется. Был сильно тронут. Даже в дворцовых залах его полотна оказывали сильное воздействие. Я так понимаю, ты проводишь некую параллель, но в 2018 году мои работы совсем не соотносились с его произведениями, они могли только откликаться внутри. Не знаю, что получилось бы, будь у меня такой же технический ресурс, как у Кифера. Было бы очень интересно поработать, не имея в этом плане ограничений.

ЮИ: Резонанс. Если дать тут определение, пусть даже сугубо из области физики, оно покажется очень к месту. Цвет и форма резонируют в отдельных точках, слоях; в самих работах — эффект, возникающий от способа производства, резонирует с восприятием в какое-то время просмотра. Самовозникающее явление. Как у сверхпроводников. Резонанс в эмоциональной экспрессивной стороне работ, так живопись резонирует с эмоциями зрителя. Как настроить оптику зрителю? Философия твоего искусства?

ДЖ: Изначально я вкладывал в эту практику, в этот процесс ощущение бесконечного шквала событий, информации и ее проявление в виде проступающей сквозь холст краски. Некий срез ощущения «засилья информации». Мегабитовая бомба Лема (польск. Bomba megabitowa) — авторский сборник Станислава Лема 1999 года)

Я планировал презентовать эту технику в открытых мастерских «Непокоренные», там я начал разрабатывать её в конце февраля 2022 года. Но тогда бомбы стали действительно настоящими, и я не смог собраться и доделать сольный проект. Меня спасали семейные встречи, встречи группы parazit и работа художником по свету в инженерном театре Ахе. Всем было тяжело, но в коллективе проще переживать.

Контекст «засилья информации» никуда не делся, но появился новый — постоянное ощущение приближающегося финала. Критическая масса достигнута и лезет через трещинки и бреши в последнем барьере. Давление уже давно за красной отметкой.

Мне нравится, что зритель находит в этом визуальном эффекте нечто созидательное, будто произрастает мох, или грибы, или небольшое волнение воды. Возможно, в этих случаях давление и насилие остаются с обратной стороны поверхности.

ЮИ: Ты работаешь со второй стороной холста, причём тебе как бы важно, что на ней произойдёт. Возникает какой-то мистический эффект, как жизнь по ту сторону жизни. Что для тебя значит вторая сторона холста и почему тебе так важно её показать? У тебя очень сильно препарирован холст, где-то вырезан, прожжен, пропитан краской насквозь, так что при производстве работ даже было видно, как она капала на пол, и при этом ты все ещё в рамках холста? С одной стороны, ты хочешь от него как бы избавиться, сделать чем-то вроде самой краски, не материала «на котором», но материала «которым, который», и в то же самое время не позволяешь себе радикальный разрыв и уход в инсталляцию? Расскажи подробнее, что для тебя холст?

ДЖ: В самом начале долгое время я тонировал заднюю сторону. В какой-то момент мне показалось интересным оставлять след работы. Иногда что-то добавляю. Но все равно я работаю на лицевую сторону. След, оставшийся сзади, имеет совершенно другую фактуру и характер, видна экспрессия жестов. Все еще осмысляю, важно ли это. По крайней мере, я думаю, что это может быть интересно. Такая еще одна грань.

С самой тканью холста я работаю больше. Скорее это пошло от сопротивления подрамнику как рамкам, в которые меня загоняла техника и мои предыдущие опыты с пластиком. У меня даже выставочный проект с пластиком такой был — «Выход из плоскости». Плавление, протыкание и поджигание тоже являются продолжением этой мысли. Но если с пластиком мне нравится думать о ткани, о её структуре как о скелете произведения, то холст — как сито воспринимаемой реальности, как сеть, на которой задерживается информация в различном виде. Красочный слой этой информации и его отсутствие в виде зияющей пустоты — это тоже информация.

Я открыл для себя целый ряд направлений из этой техники и стараюсь их придерживаться, больше разрабатывать уже найденное, хотя порой эмоции несут меня дальше. Видится задача для какого-то группового проекта с выходом за рамки имеющегося — и вот, открывается еще один пласт…

ЮИ: Кажется, ты где то между фигуративной живописью и абстракцией. И то, и другое достаточно экспрессивно. Как ты сам видишь своё движение, развитие дальше?

ДЖ: Да, действительно где-то между. Изначально все это было чисто абстрактным действием, жестом. Но участие в групповой деятельности Parazit_ов периодически выводила меня на сюжеты, в том числе и с фигуративным. С сюжетами и фигуративом все на грани свалиться в декоративность, но мне интересно пробовать. С персонажами выходит интересный эффект бурлящего тела: как будто оно варится или состоит из независимых друг от друга сегментов или их пучков. Создается напряжение. С этим можно работать.

Интервью подготовлено в феврале-марте 2023, Минск — Санкт-Петербург.

ЮИ (Юлий Ильющенко), поэт, художник (Минск) — включая весь курсив по ходу разговора.

ДЖ (Дмитрий Жеравов), художник, светорежиссёр (Санкт-Петербург)