Михаил Сеньков — белорусский современный художник и писатель. Живопись Михаила тяготеет к эстетике академического ар-брюта, как он сам называет свой стиль письма. Но в ещё большей степени Михаил увлечён созданием прозы (от малых рассказов, до больших форм в виде романа). Часто рассказы и складываются в какую-то общую канву не столько повествования, сколько прожевания и прожёвывания тех или иных «сложных» эмоций. В речь и жизнь героев прозы Михаила проникло что-то и от Мамлеева, и от Сорокина, и даже от Чехова. Но в целом это достаточно оригинальные «местные» и контекстуальные зарисовки, отражающие и дух времени в котором живёт автор, и эмоциональные переживания Михаила, как художника и человека…

«Я уже собирался было уходить, как вдруг взгляд мой остановился на одном из тел. То была довольно большая, дебелая девушка, какой-то юж-ной породы, с широкими смуглыми бёдрами и пирамидами мощных сосцастых грудей, что едва ли ни свисали по обе сторо-ны стола. Своим весом они, казалось, стремились сагиттально разорвать её и без того разваленный корпус.
Я застыл, очарованный этим тонким балансом… Мне на мгно-вение даже почудилось, что я слышу, как трещит её кожа в нача-ле и конце разреза.
Лица южанки из-за натянутого на нос лоскута видно не было. Лишь широкая нижняя губа в нестёртой ещё помаде, краснела, чуть алее едва подсохшей крови. А сквозь смоляные, в частый барашек кудри кусочками рафинада мерцали здоровые, мелень-кие, как крупа зубы. Конечно же зубы были обычных человече-ских пропорций, но на её скуластом лице они оставляли впечат-ление чего-то противоестественного. Словно бы лицо — это блин, на который аккуратно высыпали жменю всё той же крупы.
Я представил себе, как она улыбается, как здоровается, как называет своё имя…
„Наверняка, у неё какое-нибудь экзотическое имя…“
Я машинально глянул на бирку. Но та, как собственно, и сама ступня, на палец которой бирка была повязана, была в кале, и можно было разобрать лишь номер и первую букву фамилии.
Мне захотелось рассмотреть свою новую знакомую-незнакомую получше, но я побоялся зайти в зал к судебникам. Вдруг кто заметит моё любопытство — и попробуй тогда отбре-шись.
В паху у меня тяжело, но сладко заныло…
Неожиданно мне захотелось кончить. Как угодно! лишь бы кончить!
Я стоял в ногах девушки, в метре от её стоп, и мне хорошо бы-ли видны её половые губы. Точнее, их отсутствие. То была про-сто гладко выбритая, слегка втянутая в себя, очень смуглая щель, частично скрытая за порезанным уже, кашей расползшем-ся меж колен, органокомплесом.
„Мощная и приоткрытая“, пронеслось у меня в мозгу — если присмотреться, в, казавшейся туго сжатой, половой щели южан-ки можно было разглядеть слегка розовый зёв.
Машинально я рванулся в секционную! Точнее, дал команду мышцам. В мозгу моём за мгновение проигрался план, как я тро-гаю её грудь и, одновременно, влагалище и мокрый от крови, го-лый точно колено, лобок. И ассоциация эта вбросила в мою фан-тазию Дашу. Я трогал её за колено. И выше трогал. И выше и выше и выше! И всё это в долю секунды! Смуглянка и Даша! И я трогаю и трогаю эту половую коленку и проваливаюсь в щель… Но вспоминаю, что я и где я, и так же стремглав, так же истово, как ворвался в зал, покидаю его и тут же онанирую в туалете!..» (повесть «Отсос», 2023 г.)