Theodore: Well, you seem like a person but you’re just a voice in a computer. Samantha: I can understand how the limited perspective of an unartificial mind might perceive it that way. You’ll get used to it. Her, 2013 Эксперименты с возможностями ИИ и расширение способов его применения уже несколько лет выливается в создание разнообразных чат-ботов, в том числе тех, которые предлагают психологическую помощь в разных существующих подходах. Создано несколько “искусственных” аналитиков, чьими услугами можно воспользоваться для анализа сновидения или "разбора" какой-то проблемной ситуации. То как ИИ имитирует сознание или разум, заставляет некоторых предположить, что он может осуществлять и анализ. Заинтересованные авторы признают ограничения ИИ в вопросах анализа, однако, говорят, что это связано лишь с базой, к которой обращается ИИ, мол, примеров Юнгианского анализа достаточно, в то, время как другой анализ в сети не представлен, по большей степени речь идет об анализе сновидений. Иронично, что сам чат-бот собственную способность быть психоаналитиком отрицает. Можно начать с того, какая речь доступна машине, и как использует речь аналитик. В первую очередь мы можем говорить о разнице мышления машины и естественного человеческого мышления. Отмечается, что машинное мышление основано на принципах алгоритма, исполнении знаковых команд. В логике работы машины нет места интерпретациям, личным воздействиям, намекам, интенциям. Казалось бы, чем не идеальный аналитик, который не будет привносить личное во взаимодействие с пациентом, однако на опыте можно обнаружить, что подобного рода разработки не оказываются хоть сколько-нибудь удовлетворительными. Расщепленный субъект каковым является и анализант, и аналитик, входит в язык за счет вытеснения одного означающего, что запускает всю остальную цепочку означающих. Это движение в означающей цепи является одним из оснований аналитической ситуации. Но это движение далеко не всегда заметно самому субъекту, как минимум по причине постоянного использования означающих, которые говорят о субъекте. Внимание аналитика направлено не только на означающие, аналитик в том числе заинтересован в бессознательном пациента, и в его образованиях. Таким образом, наблюдая провалы ИИ в анализе сновидений, можно предположить, что успехи чат-ботов в юнгианском анализе объясняются вовсе не обширной датой, доступной в интернете, а тем, что ИИ пользуется значениями, строго закрепленными, без смещения, без сгущения, что вполне удовлетворительно для реализации словарности юнгианского анализа, где у образов есть значения. ИИ может подбирать близкие значения из семантического поля, которым ограничен тот коммуникативный процесс, который имитирует ИИ. Однако национального словаря бессознательного не существует. Конечно далеко не каждый обладатель бессознательного осведомлен о его существовании, более того, субъекта нет в момент, когда оно сказывается. Говорите, говорите еще — единственное правило аналитической ситуации, которое отражает прицел именно на бессознательное. Аналитик, получая речь пациента, ориентируется не на значение как таковое, а на означающее, которое отсылает к другому означающему, означающее вне смысла. Аналитик знает (или предполагает) о том, что цепочка означающих меняется с каждым последующим элементом. Язык может быть сведен к дискретной форме, возможно легче, чем другие гуманитарные объекты, однако, есть языковые явления, которые не могут быть сведены к дискретным, то есть их невозможно воспроизвести искусственно. И возможно, что эти не дискретные аспекты языка и являются бессознательным или его образованиями. Существующее мнение, что ИИ обладает исключительно бессознательным, хочется подвергнуть некоторому сомнению, и можно скорее отметить фундаментальную невозможность для ИИ иметь бессознательное по причине не только алгоритмизации процессов машинного мышления, отсутствие вытеснения, но фундаментально по причине отсутствия тела. У речи есть все три регистра — воображаемый, символический и реальный, каждый из которых является неотъемлемым для двух других. Речь ИИ в этом смысле, для субъекта ее воспринимающего, скорее носит, по моему мнению, воображаемый характер. Так, например, причина по которой человек может воспринять ИИ как разумный лежит в поле уместности тех знаков, которыми ИИ пользуется для имитации человеческой коммуникации. Человек допускает возможность разумности машины. Можно подумать, что это похоже на позицию “предположительно знающего” на которой находится аналитик, но является ли допущение разумности ИИ уже переносом? Даже если ИИ плохой аналитик, если конечно предположить, что существуют хорошие, может ли ИИ вызвать перенос у пациента? В экспериментальных исследованиях с ИИ на его возможность решать задачи с дизъюнкцией показывают беспомощность ИИ, который не только не совершает один из выборов, а переходит на более высокую ступеньку обобщения, которая не отвечает на задаваемый вопрос: "глагол — это существительное или глагол". Человек в такой ситуации задает вопрос о значении, сужая поле выбора, "что имеется в виду?", обращаясь тем самым к действиям и желаниям семиотического актора, то есть задающего вопрос. Машину желание не интересует, по причине отсутствия "собственного" желания машины. В этом отношении способность аналитика к анализу все-таки лежит в поле его бессознательного, его желания, аналитическая ситуация развивается в условиях переноса. И это что-то, что касается обоих: аналитика и анализанта. Даже, если мы представим, что ИИ может быть запрограммирован для выделения означающих, может ли субъект свободно ассоциировать для машины. Может ли быть перенос — который становится основой аналитической работы — на ИИ, и каков этот перенос, если он и развивается?