Разговор с Винсентом де Буром, художником, каллиграфом, одним из участников коллектива High on Type, спонтанно случившийся в Токио на конференции ATypI'19.

Ирина Смирнова: Ты один, или остальные члены High on Type тоже здесь?

Винсент де Бур: Один. Я приехал в Японию надолго. После Токио поеду в Саппоро, где у меня будет арт-резиденция.

И: Это очень интересно!

В: О да, очень волнительно! Но ничего пока не знаю. Знаю только где я буду жить и где у меня будет студия. Ещё где будет выставка. Но больше не знаю вообще ничего.

И: Надолго?

В: Три месяца.

Макс Ильинов: Какого рода проект ты подавал?

В: Это полностью мой личный проект. У меня есть партнёр в Нидерландах, который финансирует его, так что я могу сам продумать программу резиденции целиком. Это как «Ладно, я хочу поехать в Японию», и они говорят «Окей».

И: Есть уже какие-то планы?

В: Нет, Только где я буду жить, но ничего о том, что я буду делать. Думаю, это будет что-нибудь с тушью.

И: Получается, финансирование происходит из Нидерландов, то есть это не японская резиденция?

В: Нет, не японская. Но институт в Саппоро, в котором я буду работать, довольно известный. У них просто есть жильё для художников и студии, и можно подать на них на заявку. Там есть процедура отбора, но я не думаю, что её сложно пройти.

И: Это твоя первая резиденция?

В: Да. Пока не известно, но я думаю, будет очень интересно. Ещё у меня будет один месяц в Токио, так что я смогу познакомиться с кучей людей. И я хочу познакомиться с японскими каллиграфами. Я бы хотел поучиться у них, но мне надо найти правильного человека. Может быть, получится встретить здесь на конференции кого-нибудь.

И: Если ты найдёшь такого—скажи, пожалуйста, нам! Потому что я тоже хочу.

Девушка, сидевшая рядом: А в резиденции ты будешь делать что-то ближе к искусству, или что-то ещё?

В: Я не знаю пока. Я пока не хочу знать. Я думаю, что это работает лучше, если я не знаю наперёд. А вы надолго в Токио?

И: Нет, мы завтра уже возвращаемся.

В: О, я рад, что мы увиделись, как минимум. Сегодня я буду рисовать, но завтра смогу посмотреть выступления.

(Мимо проходит Мэтью Картер)

В: Завтра у него будет выступление.

М: А мы видели его вчера на его выставке!

В: Да, у него здесь выставка?

М: Не совсем здесь, это скорее некая параллельная ATypI история.

И: Довольно далеко отсюда, в районе Гинза. Было очень здорово его увидеть и поговорить с ним, потому что завтра мы не сможем быть на выступлении.

В: А сколько длится перелёт в Россию?

М: Одиннадцать часов.

В: Тоже одиннадцать? У меня почти весь перелёт был над Россией. Сначала Дания, Финляндия, а затем Россия и Япония. Я не видел всё-превсё, там было много облаков, только в конце горы. Люблю смотреть в иллюминатор пока лечу.

И: Думаю, в основном там был лес-лес-лес.

В: На это очень классно смотреть! Я из Нидерландов, там каждый квадратный метр спроектирован под нужды человека. А здесь я увидел огромную часть мира, которая меня успокоила: хорошо, что есть ещё места, где много пространства.

М: Довольно дикие места.

В: И там нет людей, которые смогли бы их уничтожить.

И: Ммм… Сомневаюсь.

М: Да, таких у нас множество. А что ты пишешь?

В: Words for wordless moments. Пока не знаю, какой будет форма.

М: То есть, ты импровизируешь?

В: Да, полностью. Не хочется никого критиковать, но всё могло бы быть гораздо интересней… Я не очень доволен буквой W.

И: Широковата?

В: Она шире, но это как раз по задумке. Да нет, у меня просто было много спешки с утра. И я очень торопился, и транспорт пока не знаю, и слишком много пришлось пройти… У меня была идея очень большой стены, но для меня у них такой не оказалось. Я просил стену шириной пять метров, и в высоту тоже пять. Я знаю, что просил многого, но мне кажется это как-то странно, приезжать на другую сторону земного шара, чтобы сделать здесь какой-то квадратный метр. Я хотел приехать с огромным планом, но музей очень строг. Всё должно быть чисто, ни на каких стенах рисовать нельзя. Моё уважение музею. Но странно, они даже не включили меня в программу.

И: Тебя пригласили только как каллиграфа?

В: Я подавал и на выступление, но оно не прошло отбор. Они хотели чтобы я устроил шоу, которое я, собственно, тут и делаю, но в программе его нет.

М: О чём ты хотел рассказать?

В: Про плоскую кисть, про буквы плоской кистью, о влиянии руки и о её движении. Но я понимаю, почему так произошло. Делать конференцию в Японии—необычно для ATypI, так что они хотели больше выступлений о японской письменности. И я думаю, что это отлично, я полностью это поддерживаю. По сути, для подобных организаций это проблема, что каждый год куча белых мужчин говорят для совершенно разных людей по всей планете, ну ты понимаешь, так что я думаю, это достижение для них, вытащить другие национальности на сцену. А не только швейцарцов, французов, голландцев и немцев. Это всё мы уже знаем.

М: Мы уже успели повосхищаться твоими альбомами!

В: Хотите посмотреть? У меня есть два!

И, М: Конечно!

В: Обычно это не так, но в этой книжке все страницы про заказы.

И: То есть, это скетчбук, не образцы почерков?

В: Нет, больше всё-таки образцы, наверное. Каждая книжка в какой-то момент превращается в скетчбук для всего подряд. И конкретно эта скорее коллекция почерков.

И: Как ты готовишь свои спесимены? Делаешь страницы с почерками, которые уже изучил?

В: Полный фристайл.

И: Всё это импровизация?

В: Ага.

Девушка, сидевшая рядом: Я не верю!

В: О, ну в этом легко убедиться, смотри. На первой странице я всегда делаю что-нибудь, чтобы поймать состояние, а потом, на следующей, развиваю тему. Так что если посмотреть, например, здесь на жирную фрактуру, то по сути это развитие предыдущих строчных. Сделав так, я уже получаю дальнейшее направление.

И: М! Буква целиком в один штрих.

В: Ага. Снизу вверх. Я всегда начинаю снизу, так как я левша.

В: А это наклейки на пластинки. Для ill considered, джазменов.

М: У моего соседа есть все твои пластинки!

В: Да? И номер восемь тоже?

М: Да!

В: Помните работу, которую я сделал для Сергея [Рассказова]? Лист с надписью Typetersburg. Он был основан на этом алфавите, я их делал примерно в одно и тоже время.

И: Вот это очень красиво.

В: О, оно пока не закончено. А здесь тоже эксперименты с одним штрихом.

И: А когда ты возвращаешь кисть в букве [E], что ты там делаешь?

(показывает пальцем)

(все вздыхают)

В: Это примеры почерков. Иногда мы делали черновик карандашом. А это тоже продолжение первого алфавита. Но здесь наклонный и с обратным наклоном.

В: На самом деле, мне не всё здесь нравится, но работать в книжке всё равно хорошо, потому что легко, сделав ошибку, перевернуть страницу и начать заново. Ты ничем не рискуешь.

И: А также вся история твоих идей, к которым можно вернуться и развить позже.

В: Именно! Поэтому я книги и люблю, можно перевернуть страницу и это новая глава.

Девушка, сидевшая рядом: А как долго заполняется одна книга?

В: Обычно я работаю сразу над двумя или тремя одновременно, так что, на самом деле, я не знаю. Эту я начал в 2017 и закончил в 2019. Где-то между была ещё одна. Для чего какую использовать, у меня как-то само определяется по ходу. А потом появилась ещё одна. Я работаю над видео-проектом, и в какой-то момент делал много для него. И теперь третья книга—это видео-книга. Но я её не взял. Она совсем другая. Эту, которую я показываю, я начал где-то в начале года, потому что было несколько заказов с буквами и я подумал «ну ладно, будет специальная книга для этого». И есть ещё одна, которую я использую только для рисунков, не для букв. А вот очень странные эксперименты остроконечным пером. Это довольно сложно делать левой рукой.

И: У тебя бывает так, что тебе очень сильно что-то не нравится?

В: Да, мне совсем не нравится вот эта штука.

И: Которая довольно неплохо выглядит!

В: Нет, и ты знаешь почему: [R] слишком цельная, а [T] и [U] слишком обычные, в них нет характера.

В: Это буквицы, наклонные. Я потом сделаю с ними алфавит.

И: Как часто ты используешь компьютер?

В: Не часто. Но мне нравится компьютер. Иногда я правда удовольствие получаю! А это эксперименты с китайской острой кистью.

И: Очень тонкая кисть.

В: Да, я люблю как можно более тонкую. Просто слегка смачиваю её тушью.

И: Очень красиво.

В: Да, иногда получается.

В: А это был мой план для большой стены о которой я говорил, про моменты для которых нет слов.

И: То, что ты пишешь здесь?

В: Да. Я буду писать тот же текст, но в другом стиле.

И: Они прямо тактильно ощущаются, очень мягкие, как ткань.

В: Это тоже эксперимент с одним штрихом.

И: Снизу?

В: Да, снизу. Попозже покажу ещё эксперименты в этом направлении. А это я просто делал на отдельных страницах и побоялся, что потеряю, поэтому вклеил сюда. А вот эта принесла мне много радости. Я пытался сделать подобное много лет, алфавит в таком стиле с сочленениями внутри. Но на самом деле, так ни разу и не закончил его. Здесь тоже нет пяти последних букв.

В: А из этого я тоже когда-нибудь сделаю алфавит.

М: Классная графика.

В: Да, очень мрачная.

В: А это я в какой-то момент хотел использовать. Смотреть надо вот сюда, где все верхние штихи соединены, а внутреннее белое завершает буквы. А дальше мне не нравится, надо искать.

В: Вот почему книга — это отличная идея, иначе потом надо будет собирать отдельные рисунки.

В: А это я делал на заказ для Apple. Надо было написать фразу, и также по-арабски. Я, конечно же, консультировался с Кристианом [Саркисом].

В: В какой-то момент я хотел продолжать вот с этой. Но это слишком безумно, им не понравилось, что оно слишком про 60-е и тогда я начал делать эскизы уже не в этой книжке.

В: Это снова для ill considered. Я пока этой идеей ни разу не воспользовался. Это был четвёртый альбом, и я делал «что-то совсем другое».

В: А это заказ для журнала Wired, цифры в один штрих. Вся композиция в один штрих.

В: Я хотел использовать вариант чёрном фоне, но потом что-то пошло не так.

В: Это были два заказа, которые пришли одновременно, но процесс работы был разный. Арт директор wired был не очень опытен и пытался говорить мне, как работать. Но это абсолютно не про меня. В Apple же подробно изучили мое портфолио, они знали досконально все, что я когда-либо делал. Они просто предложили мне продолжить одну тему, которую я начал несколько лет назад. Ещё тогда я планировал вернуться к ней когда-нибудь, но все не доходили руки. Поэтому предложение стало очень интересным для меня лично.

И: Будет ли следующий All Eyes on Type?

В: Да, но он будет не в Голладии. Хочется провести его в нелатинской стране. Я не профессиональный организатор, поэтому планы пока не ясные. Мне не нравятся большинство конференций, когда лекции идут подряд целый день. У людей не хватает внимания все это воспринять. Не люблю, когда все это превращается в бизнес-мероприятие. Хотелось бы много больших стен, на которых можно писать надписи, много музыки и пива, чтобы быть вместе с людьми. Если не будет получаться так, как мы хотим, то мы лучше пропустим год и сделаем фестиваль в 2021, но так, как хотим. Быть на правильной волне — это важно.

И: И напоследок, скажи пожалуйста, как ты считаешь, есть ли что-то, что кажется тебе важным, но современные шрифтовые дизайнеры упускают это из виду?

В: Я не знаю всех шрифтовых дизайнеров. Но моя позиция в том, чтобы открывать новые возможности существующих инструментов, а не фокусироваться слишком на разработке новых. Старые инструменты, новые инструменты — в какой-то момент всё нужно подвергнуть сомнению и переосмыслить. А не бежать вслед за развитием технологий и программного обеспечения.

6 сентября 2019 года, Токио, музей Мирайкан.