Посмотрела потрясающий аргентинский короткометражный фильм "La Reina" ("Королева"). Его действие происходит в небольшом аргентинском городке во время Карнавала, который длится обычно два-три дня. Изначально Карнавал — это последние деньки веселья и свободы перед началом Великого Поста, то есть, по сути, Масленица. Пост уже практически никто не соблюдает, а вот Карнавал остался в культуре как очень важное событие, наполненное смыслами и ритуалами. В латиноамериканской антропологии этому посвящено много исследований. Пожалуй, в антропологии символического и перформативного в городском пространстве две самые популярные темы — это как раз Карнавал и футбол. Карнавал, как и Масленица, это время вседозволенности, время, когда социальные табу отступают, время театрализованного веселья, смены ролей, нарушения иерархий и правил. Карнавал — это противоположность повседневности. Режиссер фильма, Мануэль Абрамович, заостряет внимание на этой дихотомии — повседневная жизнь девочки Мэми чередуется с кадрами подготовки к празднеству. Повседневность у Мэми непростая, нам показано элитное детство в закрытом коттеджном поселке с теннисом, хоккеем на траве и бассейном. Зрителю специально предъявляются статусные виды спорта и локации. Белокурая богатая девочка живет, казалось бы, своей привилегированной жизнью для избранных, но… наступает Карнавал. В самом начале фильма Мэми проходит отбор в своем городке и становится Королевой Карнавала. Это значит, что она была выбрана как "самая красивая девочка" города, которая поедет представлять его на Карнавал. Девичье тело отныне само становится карнавальным костюмом, оно перестает принадлежать Мэми. Время, противоположное повседневности, наполняется для неё страданием. Тело больше не плавает в бассейне, не играет на корте, не лежит под мягким розовым одеялом — оно подвергается экзекуции. Четырехкилограммовую корону затягивают на голове девочки кабельными стяжками, обсуждая не помазать ли кожу головы анестетиком. Параллельно с этой пыткой, мама и другие женщины рассуждают о том, как другие Королевы Карнавала оставались со шрамами, им прикрепляли элементы наряда прямо на разодранную костюмом живую плоть. "Все ради любви к Карнавалу", — это фразу мама девочки повторила несколько раз. Когда говорила о запредельной стоимости короны и когда говорила о жертвах, которые дочери нужно будет принести, раз она избрана Королевой. Самый сильный кадр для меня — мамина рука твердо держащая дорогущую блестящую корону, пока другие женщины закрепляют её на голове рыдающей дочери, у которой уже темнеет в глазах и идёт кровь из носа. Инициация двадцать первого века. Чужие руки истязают девочку, чье тело становится в эти дни не более чем символом. Символом праздника, символом их города, символом красоты, символом женского успеха. И если в повседневности маме Мэми были важны победы дочери в спорте (она перечисляет их в самом начале), то в мире театрализованного действа победа — это стать Королевой. Это и есть успех. Для женщины. А потому время Карнавала, когда вроде бы нарушаются все правила и табу, не меняет лишь одного — взгляда на женское, а тем более девичье, тело как на некую субстанцию, объект для манипуляций. Ей можно дать обезболивающее, а потом снотворное, как предлагает мама, можно затягивать голову хомутами, а элементы короны — клеить прямо на лицо. Это путь женщины, которому женское сообщество, невидимое зрителю, обучает Мэми. Пусть на три дня, но все-таки вскарабкаться вверх. Стать Королевой.