У Маленького принца была его роза. У меня не осталось роз, но остался сахар, годен до 2008 года — из всех стиков сахара этот самый сахарный. А ещё был кот, самый кошачий из котов, от него остался шрам на груди и наклейка с похожим котом, купленная в магазине "Янтарь".

Мы проходили Маленького принца во 2 классе. Единственное, что я помнила из сказки, — это то, что мы в ответе за тех, кого приручили. Восприняла я эту фразу тогда тоже в буквальном, бытовом смысле. Будучи 8-летней кошатницей, я решила, что глупо читать про такие банальности, ведь всем и так очевидно, что мы в ответе за тех, кого приручили. Человеку, который включил это произведение в программу начальной школы, нужно срочно потрогать траву, погладить кота, на крайний случай поесть сахара. В интернете говорят, что в каких-то школах Принца читают в 7 классе, но и 13 лет — это тоже рано. В израильских школах его, кажется, не читают вовсе, наверное, к лучшему. Ведь я не бралась за эту повесть столько лет именно из-за школы, которая прочно связала словосочетание "Маленький принц" с зелёными форменными сарафанами и ненавистными белыми блузками. А сейчас, в 29 лет, было как будто бы уже поздно читать. Не потому что сказка плоха или неактуальна. Нет, она все еще прекрасна. Экзюпери смог передать с помощью нескольких действующих лиц и незатейливых диалогов большую-пребольшую жизнь.

Поздно, потому что теперь-то я уже и сама знаю, а вот тогда, в мои 18-20, мне очень нужно было поговорить с кем-то, кто упал.а с неба. Тогда я, наверное, смогла бы избежать нескольких встреч со змеями.

Но говорить было не с кем, вокруг никого не было — одни взрослые.

Рекомендую к прочтению.