В этом романе 1962 года мексиканец Карлос Фуэнтес поднимает человека на фантастическую высоту, вписывая его в универсальное единство со Вселенной, делая его частью «нерасторжимых пространства и времени, материи и энергии», причём он, человек — не песчинка в громаде мироздания, а «средоточие противоречий и смысл Вселенной». Именно для него пламенеют галактики и разгораются солнца. Именно он оправдывает существование холодной бесконечности и той необъятной Вселенной.

Человек этот обладает сильнейшей жаждой жизни, благодаря которой он — вершина эволюции всего живого, мыслящая, вынырнувшая вместе с амёбами, уцепившаяся когтями за твёрдую землю, приучившаяся приноравливаться, делать выбор и не перестающая желать, «потому что только так желанное станет твоим». Многажды повторяет герой: «Я выжил. Вы умерли». Умерли, чтобы он выжил, передали ему все возможности своих недожитых жизней, погибли, чтобы не погибло его имя. Даже в самом конце, когда тело распадается на нервы и ткани, равно как текст романа распадается на многоточия, когда оно гибнет от боли, отделяясь от мозга, наполняющегося светом, он продолжает крепко держаться за жизнь: «отдай ещё раз свою жизнь за мою», «умри опять, чтобы я жил».

Артемио Крус — старик, миллионер, поднявшийся из самых низов, рождённый в насилии белого человека над мулаткой, как сама Латинская Америка была рождена в насилии завоевателей, «новый мир, порождённый гражданской войной» (имеется в виду Мексиканская революция 1910-1917 годов), «человек новых жизненных принципов, выкованных в горниле войны, человек привыкший играть ва-банк». «А как же называется, когда отдаёшь всё и взамен получаешь всё?» — спрашивает он сам себя. Свобода, власть и желание — его путеводные звёзды. Над ним смеются, его боятся и ненавидят. Он — истинный бог новой послереволюционной Мексики.

Он — не святой и не грешник, не хороший и не плохой, плод, состоящий из двух половин, которые жизнь соединяет и разъединяет по-своему, «человек, который воспринимает, и человек, который действует». В этом отказе от крайностей автор намекает на превосходство мексиканского мировосприятия, рождённого в соединении древнего автохтонного субстрата с культурой, пришедшей с другого берега океана, превосходство над примитивным, подавляющим восприятием своего северного, экономически более развитого соседа: «мы, мексиканцы, не так уверены в себе и не хотим, чтобы стёрлась сумеречная переходная полоса между светом и тенью», «не существует только белое или чёрное, хорошее или плохое, бог или дьявол». Нити, из которых соткана жизнь человека, — разноцветны.

Точно так же разноцветна и многолика Мексика Фуэнтеса — «тысячи стран под одним названием». Она прекрасна — красная, жаркая земля с запахом супружеского ложа и море со вкусом горького пива и запахом дыни, гуайявы и гуанабаны, степи с агавами и смоковницами, мир кактусов, ледяные кратеры и пояс лавы. Она — и новый мир, нездешний, пришлый, и мир древний, мёртвый; она — кастильский экстерьер, подавленный обилием святых и ангелов с индейского неба, «иссушенная, неизменная, печальная, словно запертая на своём плоскогорье в каменный и пыльный монастырь». Автор неизменно выделяет ту древнюю, загадочную, индейскую, сохранившуюся в глубинах души её народа, натуру Мексики, существовавшую до прихода завоевателей, выделяет ту границу, которую так и не одолели ни конкистадоры, ни монахи, ни негры, ни принцы, ни касики.

Артемио Крус — плоть от плоти Мексики, тот ребёнок, «который появляется на свет на этой земле, встречает эту землю, выходя из самых её недр и определяя свою участь». Это его земля и его народ. Он всё это несёт в себе, все эти могильные плиты прошлого, слишком тяжёлые для одного человека. Его жизнь азартна и рискованна, как жизнь самой страны, не выносящей покоя и предпочитающей корчиться в конвульсиях, несчастной страны, «которая с каждым новым поколением должна низвергать прежних властителей и заменять их новыми хозяевами, такими же хищными и властолюбивыми, как прежние». Заражающее, увлекающее людей насилие вплетает Мексику в общую историю стран Латинской Америки с их сменяющими друг друга диктаторами и вечными революциями.

В этой безумной пляске истории «время пожирает само себя и ничто живое не может остановить необратимый процесс исчезновения», «всё будет существовать, двигаться, разъединяться в потоке перемен и в то же время разрушаться, дряхлеть и гибнуть». Тогда Артемио Крус вдруг почувствует своё распадающееся тело, гибель собственного нутра, увидит отражение старческого лица, припомнит первый день наступившей старости и все те дни, когда судьба преследовала его по пятам, как борзая, ощутит рак времени и, вернувшись к началу своей жизни, соединится со Вселенной во всём величии своей человечности.