Donate


radio.syg.ma is a community platform for mixes, podcasts, live recordings and releases by independent musicians, sound artists and collectives
Cinema
Music
Books
Art
Psychology
Philosophy
Society
Poetry
Prose
Theatre
Architecture
Technology
Notes
Self-organization
Map
e-flux
Tashkent-Tbilisi
more...
Литература

Лёгкая тошнота и смех над смертью

Olga Khodakovskaia29/08/16 07:08
Igor Lukashenok
В прах. Жан-Луи Байи. — Издательство Ивана Лимбаха, 2016. — 184 с.
В прах. Жан-Луи Байи. — Издательство Ивана Лимбаха, 2016. — 184 с.

«Следите внимательно за моими действиями, вы сможете повторить их, когда следующий труп достанется вам» — не убегайте, автор этих строк не сумасшедший и не убийца. Писатель-патафизик Жан-Луи Байи, один из романов которого только что вышел в переводе на русский в «Издательстве Ивана Лимбаха», приглашает читателя поиграть с совершенно мёртвым гражданином. Именно так — поиграть: потрогать тело, поднять веки, рассмотреть каждый этап разложения гниющего в сарае гениального пианиста.

Патафизическое, то есть воображаемое разложение, да ещё «с такого близкого расстояния, что целостность трупа пропадает», представляется автором в тысяче звуков на «арене бактериальной вакханалии», является читателю «хроматической фантазией», погружающей в мечтания своим блестящим зелёным. Самое гадкое становится самым прекрасным, чтобы мы могли посмеяться над смертью. Любая насмешка, как известно, — это попытка победить вечный страх перед ней. Предлагая потрогать труп, ироничный автор словно бросает вызов читателю: «убеждаете себя, что способны мановением пальца отогнать Смерть».

Смерть неизбежно наступит и всех уравняет — и персонажей утрированного любовного треугольника — гения музыкального, гения литературного и красивую женщину, — и посредственных зрителей, и автора, и читателя, и предков с потомками, и даже человека с животным («каковым и является каждый из нас»). Все достигнут своей цели, все обратятся в прах. Гениальный музыкант, вернее его труп, окажется «музыкален не больше и не меньше, чем вы или я, когда придёт наш час». В тот час каждый станет марочным вином, нектаром, «чёрным винцом, которым опиваются мухи и жуки», каждый станет пышным банкетом, пиршеством, на котором осчастливленные насекомые будут вкушать и чревоугодничать. Всеобщий распад станет всеобщим равенством.

Смерть уравнивает музыку с тишиной, посредственность с гениальностью и красоту с уродством, она переворачивает шкалу красоты, принятую живыми. Автор создаёт настолько уродливого героя, что объективы фотоаппаратов заклинивает от ужаса, что в гниении он не усугубляет уродство мира, но, когда процесс будет завершён — безобразию наступит конец, герой очистится, став прекрасным, «белым, гладким, ничем не пахнущим скелетом». Смерть изменит на свой лад самое поразительное уродство.

Неизменным останется лишь всеобщее, истинное одиночество в смерти, будь то смерть «никелированная, кафельная, дезинфицированная» в палате под присмотром докторов и родственников, или смерть в холодном сарае, играющем Дебюсси. Пианисту явится пустота его импровизаций и человек непременно останется один, «дабы, не таясь, превратится в падаль», и наступят неизбежные свобода, равенство, одиночество.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Igor Lukashenok

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About