Этот единственный переведённый на русский язык роман чилийского писателя, в 2014 году вышедший в «Издательстве Ивана Лимбаха», — трагический водевиль с музыкой и переодеваниями о смелых людях, готовых пожертвовать собой, чтобы покончить с тираном, или плюнуть в лицо палачу, поразительно человечная и трогательная история о безмерной любви и горькой несправедливости в декорациях гротеска. Роман издаётся в переводе Дарьи Синицыной, известной по чудесному переводу «Трёх грустных тигров» Гильермо Кабреры Инфанте.

Автор переносит читателя в тяжёлое место и тяжёлое время в истории Чили, в суровые, бесчеловечные условия селитряных приисков начала ХХ века, унёсших множество жизней рабочих в невыносимых условиях труда, забастовках, массовых казнях, убийствах профсоюзных лидеров, реках крови — следствиях беззакония, бездеятельности прогнивших правительств и эксплуатации селитряных баронов. Не обходится этот латиноамериканский роман и без извечной фигуры диктатора — «Муссолини Нового Света», — воочию не являющегося, но вносящего трагический вклад в жизнь героев.

Там за год стареют на три, в страшном зное пышущих песков, в «самой голой жуткой жути», в жестокости пустынного пейзажа, в адском пекле селитряной пампы, под «самым горячим солнцем на планете, переплавляющим тебя в сплошной пот», и медленно стекающим по стенам домов, похожих на «корабли, идущие по сонному морю песка». Топь, морок, дремота, бесприютность и стаи голодных псов — это фон.

На переднем плане — «окаянный городишко», в котором никак не построят церковь, развесёлое и буйное селение с такой гарсиамаркесовской историей основания, когда кто-то загорается некой фантастической, безумной идеей, в последствии оказывающей значительное влияние на жизнь героев. Этот городок, официально не существующий, как официально замалчиваются и не существуют в истории страны те массовые репрессии, оказывается «оплотом воли среди жестоких законов феодальных владений», центром притяжения для рабочих всех окрестных приисков, глотком свободы, пьянящим, опьяняющим в буквальном смысле, слишком, настолько, что эта всеобщая попойка, «вселенское разбитное веселье», это «жужжание гигантского блудливого насекомого», накрывающее весь город, только губит и возвращает их, когда всё пропито и заложено, обратно на безжалостные прииски.

В этом невесёлом антураже существуют, правда недолго, живые, с редкими в современной литературе говорящими фамилиями, добрые, любящие, страстные, переживающие и сопереживающие герои Риверы Летельера, созданные им с несомненной любовью. Их маленькие истории сушат горло жаждой сострадания и покрывают слезами печали, когда жизнь разлетается в прах над городом, превращающимся вместе с селитряным кризисом в призрак. И над этим пустынным, мёртвым городом, фотографии которого каждый может увидеть в интернете, благодаря автору, в особо жаркие дни до сих пор мерцает фата-моргана краткой истории любви, случившейся в мареве селитряной истории Чили.