Create post

Не печальтесь из-за мрака мира сего

Igor Lukashenok
Проповедь о падении Рима. Жером Феррари. — Издательство «Э», 2016 г. — 256 с.

Проповедь о падении Рима. Жером Феррари. — Издательство «Э», 2016 г. — 256 с.

Жеро́м Феррари́ — автор молодой и неизвестный. Впервые на русском выходит перевод одной из его книг, удостоенной Гонкуровской премии за 2012 год. Философский факультет Сорбонны и Корсика — те явные автобиографические элементы, которые объединяют автора с героями его романа, двумя друзьями, почти братьями, подобно Ромулу и Рему (только без братоубийства) основывающими свой маленький корсиканский Рим, деревенский бар, лучший из возможных миров, как им казалось.

Однако ни один из миров не вечен. Хочется назвать эту книгу проповедью о падении мира. Конечно, подобная игра слов возможна лишь в русскоязычной интерпретации, поскольку во французском оригинале её нет. Суть в том, что в своей проповеди «Слово о разорении города Рима», на которую ссылает Феррари, христианский теолог и философ Августин призывает не печалиться из–за падения Рима, разорённого вестготами в 410 году, не печалиться «из–за мрака мира сего», поскольку таков естественный ход вещей — «миры переходят от тьмы ко тьме, сменяя друг друга», одна империя сменяется другой, как одна жизнь сменяется другой, иначе не бывает. Эту идею и воплощает в романе Феррари.

Жизнь героев Матьё и Либеро́ развивается подобно жизни любой империи с её основанием, расцветом и упадком. От учёбы на философском факультете Сорбонны, являющим собой ранний период Римской истории под влиянием древнегреческой культуры, через период благословенной земли с молочными реками и кисельными берегами, когда они были творцами и властителями совершенного мира «триумфа и беспечности», — до упадка, опошления, «попоек, секса и сальной тупости», в которой они нежатся, как свиньи в навозе. Автор прослеживает путь от изучения проповедей Августина к высказываниям вроде обещания пристрелить «как собаку любую падлу, которая только посмеет позариться на его бабло», когда иссякает воображение, а разум упирается «в конкретное присутствие окружающих вещей, чьё существование ограничивается посюсторонним миром». Так происходит внутреннее разложение, «болезнь состарившихся империй», и новое погружение мира во тьму.

Старый мир умирает, а останки его становятся плодородным гумусом для нового. И жизнь в этой череде миров представляется хрупкой и монотонной, последовательностью однообразных времён года, утекающих, как песок сквозь пальцы в проклятии постоянства, в пугающем отсутствии исчезнувшего мира и в сожалении о стольких упущенных мирах, ушедших в небытие. Жизнь у Феррари оказывается лишь секундой между тем, как она восстаёт из небытия, и тем, как она снова в него нисходит.

Это ощущение неумолимости бега времени, колоссального в сравнении с множествами подобных человеку рождающихся и умирающих миров, автор то и дело подчёркивает, говоря о незаметности исчезновения империй, миров и жизней в масштабе этого времени: «Рим пал, но на самом деле — будто ничего и не случилось», «не было никаких варварских набегов. Ни полчищ вандалов, ни орд вестготов, ни одного всадника», «неужели империи умирают вот так, без единого вздоха», «ничего не произошло — империи больше нет». Рим, Французская колониальная империя, жизни героев и их родных, все эти миры перемешиваются и «возможно, каждый мир есть лишь деформированное отображение всех остальных миров».

И только одна вещь находится вне времени — безысходная чудовищная тишина, древнее всех миров, но пока те сменяют друг друга, она не наступит. «Не страшись, — обновится подобно орлу юность твоя», — несёт сквозь века свою проповедь Августин.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Igor Lukashenok

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About