луна–героизм

 

asmr: мужчина зачитывает шёпотом сводки новостей из
восточной страны: как приятно когда погибает кто-то «не ты»;
           погибающий выход,
           задержанный кольцами света
           техника просвечивающей обработки
           снимает многократные скобки:

обжиг говорливыми лупами, расходный материал небесных палаток,
палантир — все смеются через ленты и разливают воду в стаканы
           по намеченным контурам.
           война в отдалённой стране выглядит иначе,
           чем когда отправляешь голосовое: голос —
           периферия бодающихся инструментов — обходит

луну; где есть луна, там не бывает война — выстрел
ощущается как белая мраморная крошка, которая
           вместе с уменьшением
           этого расстояния, глаз,
           рассеянных в воздухе, талька рук атлета,
           знает себя–как–притяжение меньше;

     

след потерян: большими футболами занимаемся у луны,
форма одежды накладывает запрет на шёпот;
           сдвоенная труба запрещает
           постороннему шуму литься
           в пробелы, становится —
           проводник награждения.

луна–шпионаж

 

небо–голодовка — цвета пепси;
— ты сам этот шорох, скрежет, движение
в коробке́ — в остатках — мысленных и
немыслимых стен, в самосожжении небом;
пепси и так цвета неба; радуга в ожидании
своего тумана и битого кирпича.

интервью: — как тебя размыло? как оно было?
с каких заведомо проигрышных позиций
отходила луна в твои сильные пальцы,
залатывала как слепую ткань? — зная о
возможных рисках, имея подспорье
возле города ги дебора, мячиком из лунок
— птицей–рыбой — нырком, осуществляя
рекуперацию небесных флагштоков —
размещённые луны развешивая на лесках.

— к чему луне полтела? — замещать
собственное речевое однообразие,
инфинитивное письмо и форму вопрос-ответ,
внедрять окончания, сонные оптики,
внедрять марши и зубастые органы,
будоражащие выставки, оздоровляющий
отказ от еды, внедрять пластыри,
внедрять круговую поруку, план даллеса
природную крепость фаллоса, сжимаемого
в кулаке — интернациональный жест,
знак нового евразийского ситуационизма,
лунарный форпост осязаемого множества.

— фигурировало ли в протоколе о луне ранее понятие
внедрения? — луна, допивая последнюю бутылку,
заявляла о необходимости внедрения переворота —
с первыми жгущимися серпами лучей, шепчущих:
твой собственный выбор был разорвать этот глаз
за пределами нашего лунного круга; и вот —
внедрённые — мы стоим, или, вернее, тонем —
в глазной жидкости, выплеснувшейся вместе
с восстанием луны, её многократным скольжением.

у радуги есть дом;
у радуги есть свой хлеб.

луна покидает сад;
зубчатыми краями
роется в земле.

          старая земля,
          старая разведка.

луна–«всё это»

 

всё это: остатки некогда существовавшей большой формы,
окаменевшего координационного органа лунных теней,
проведённое по вынужденной необходимости обновление,
новорожденная искорка, разжижающая кровь, замыкание
перечней; всё это: белая извёстка, белый дом, светы, ночи,
удары головой во время гиперлуний, школьные полюса,
осколки шкловского, полный рот, кровавые семечки языка,
намасленные руки чайных роз; всё это: мандельштамовские
колодцы, в которых топили немых, разговор о всей этой памяти
напоминающий вылизывание крови из пор золотого кенотафа;
всё это: небесные штаты, что шатают тюремные облака,
и оттуда — луна во всём своём многонародном великолепии.

всё это скудно, занято у оркестра, у учебного офиса
выцыганено на школьном дворе, собезьянничано у дверей
— у отсутствующего тела дверей; только паспорт и двадцать
минут; луна пишет песню «всё это рокенролл» — ротация
наполняется ровным многоквартирным светом; повседневность,
дай пять: всё это твои лунные капли после адской пробежки
с руками в позорных цепях, это твоя полноразмерная вода
нагружает память тяготением, открывает сочинительные связки
смазывает салазки, смотрит строго: всем этим пора спать.

луна (с запада? с востока?)

 

это лес-рай из игры на денди —
большая основа заранее подготовленной глины,
твои провальные, луной прочерченные островки;
дошли бы до бумажной границы — да не с кем
переплыть; эти взорванные линии фотографий —
преждевременный реверанс — в невообразимом
соотношении, где на пиксель луны восемь новых цветов.

что за растаявшая дрянь?
— луна, смерть крылышек — и обретение крыл;
в воздухе протянутые невидимые горелки: с какой
ещё луной они играли бы так — как букеты
собственных матерей, на манер ружей взваленные
на плечи; под луной до сих пор этот подчерёвок
виднеется: черпали было пожар отринутых удовольствий.

пришли лемки —
ритуальная процессия со старой сельскохозяйственной техникой,
головы луны на лезвиях кос; просят о содействии земли.
земля говорит спокойно: желаю успеха вам в вашей забастовке;
видишь её — это же лунобойная мель, говорящая — вопреки
твоей юности, острову преднзаменований, детству восточной
травы, вставшей на цыпочки — когда пришла к ней луна.

луна–комизм

 

вот и универсальная накопительная сила!
передача мяча от луны: проходит сглажено,
замедленно — совсем не приносит очков;
    луна снова ставит в ситуацию —
    раздвигаются многопамятные пески,
    а тебе хочется лосося, рыскаешь в воде,
этим, почти религиозным поиском одержимый/ая;
кому знать, как избавиться от остатков
толчёного стекла своей памяти — разделённых
    монеткой на дорожки: потом луна вбирала кровь
    слизистой и продавала — это и был остаточный
    воздух — горения, маленьких черепичек
ласковый бидермейер — кости грозы;
луна просто путает тебя! отследил_а, где
была точка расхождения? отследил_а, кто
    это спросил? — отслеживай далее, то ли
    ещё будет; отцовскими руками усталого
    воздуха луна собирает в утлую котомку
все необходимые вещи — и остаётся: контекст
зелени — лунной, разумеется, зелени; зазубрины
фейерверков, запущенных в продолжение ночи.

луна (и светлячки)

 

(с этого места начинается прорыв
антиглобалистов слов, выраженный в форме
бесконечного повторения одного и того же)
    морская пучина–кругом глаза — и не видно
    собственного света, сохраняемого подошвами;
    вода присасывается к выемкам в песке, хлюпанье
    означает риск вооружённого противодействия.

(молнии свободы, человеческие рыки на поводу
гуляют над нами, над этой пропастью земли,
над карнавальными буграми старых черепиц)
    большие водяные вышки предоставлены нам
    в полное распоряжение: ты предпочтёшь
    взобраться — и упасть в отражение луны,
    разбрызгав собственный свет — лимонный.

(эти дорожки, и эта луна — как жвачка
— во рту; зыбучая дрожь тихого детства
с обратной стороны щекочет подошвы)
    пускай ты привык не гулять, не выходить из дома,
    не оставлять мудрым людям зацепок между луной
    и своим армянским радио, но чехол твоего языка
    всегда один и тот же — горькота пробьёт и резину.

луна (на просушке)

 

луна вышла на заслуженный отдых:
лежит в витрине ларька; магазинные
перечни, множественные числа неба
покрыты испариной освещения; наш
прилавок равенства в проданности заочно.

палец выпрыгивает из кулака: жест
«луна едина»; вечер выгружен и промыт,
тройной ракаат — раскат слёз, проросшие
зёрна глаз, кунжут звёзд — отверстий,
через которые и видно настоящее небо.

бог с ним, это ежегодное помутнение:
внутренний ташкент — шипучки, лунные
шары, сухая присыпка луны, осыпающаяся
на тонкие силуэты эрегированных минаретов;
через листья — идёт дождь, некоторый дождь.

луна

 

вот мы и остались под опадающими яблоками.
исходя из опыта социального взаимодействия
с проросшим из её капель луна принимает
решение задержаться, завести свои моторы.
сквозные галактики щелей между зубов —
свободно пропускают ветер, белую ночь, вдох.

окно — сгоревшее золотистой прохладой, и снимок —
бутербродом стёкол — в слепом режиме. твоих снегов
отслаивается толчёный вихрь; взамен — щекотка
травы, первичный проводник грусти, отягощённый
предшествовавшим слоем. археология луны в лёгком
добром яде — свете — политика зелёного стекла.

луна, катящаяся две минуты вдоль бордюра набирает
шесть с половиной миллионов просмотров, присоединяется
к беседе — становится кисло; поднимает с земли свой
полёт, сбой орфографии; мнимые дождинки пытаются петь.
чулок на голове входящего в дом луны — с пустыми руками.
бросаем взгляд в витраж, в проломе — оплавленное привидение.

луна (ещё одна)

 

просто шифр на одно лето: осевший
в руках луны карниз–диалог — в надежде
на продолжение — оставленный; загадка —
в которой нет киноплёнки; просверленные
отверстия в пустом ветре; тяжесть говорить,
тяжесть подъятия речи: нелюбимый язык
вернулся — пронырливые ветки фонарей,
луны в траве, в толще жалости, ключ во
рту, ты его высасываешь — молча.
свои памяти рассказали анекдот:
словарная статья: за время своего
правления луна успела: 1) объединить
воду с травой, 2) разделить маршрут
к себе на разговорный и обратно
вчитанный; не успела: 1) дорассказать
— об оседающих звёздочках смены,
2) разделить дальний воздух сна,
выделить контуры, 3) выдать
автора этого текста.

        луна не пьёт
        она лежит и наблюдает
        за незакрытым — и ждёт руки.