Жил-был румяный Колобок, и, как только он вздумал уйти от бабушки и от дедушки, которые ласково его называли — наше маленькое солнышко, легко и весело спрыгнул с подоконника и побежал по дорожке.

Вскоре встретился ему Заяц, и сказал: «Колобок, Колобок, я тебя съем!». Колобок поверил ему, испугался, но убежать никак не мог, потому что был уже у Зайца в лапах. Он внимательно рассматривал его заячий нос, с волосиками вокруг, его бегающие глаза, его пожелтевшие, отточенные о древесную кору, загнутые дугой, зубы. И Заяц ему показался не таким уж страшным, как на первый взгляд, когда Колобок уже был готов расстаться с жизнью от разрыва сердца. Чем больше он слушал страшные заячьи речи, тем больше проникался к нему симпатией: «Он такой сильный, такой ловкий, меня, лоха круглобокого поймал, он знает, что делает, видно, и впрямь ему надо меня съесть». И Колобок подставил свой круглый бок под острые заячьи зубы, а что он мог еще сделать? И, как только Заяц оттяпал кусок Колобкова бока, тот взвился, не помня себя от боли и ужаса, выскочил из заячьих лап, ударился оземь и покатился по лесу, не разбирая дороги, пока не успокоилось мельтешение в голове, и не утихла боль от раны.

В расстроенных чувствах Колобок встретил Лису. «Колобок, Колобок, я тебя съем!» — сказала она, облизнувшись. Лису он испугался меньше, понимая, что убегать раненому бесполезно, главное — не злить Патрикеевну, которая оказалась не только сильной и ловкой, как Заяц, но еще и красивой. Один взгляд в ее раскосые хищные глаза завораживал, и Колобок цепенел в ее объятьях не столько от ужаса, сколько от понимания своей неспособности с такой красотой бороться. Он даже зажмурился, потому что был готов к новому укусу, но Лиса подкинула его и разинула пасть, чтобы проглотить его целиком. И тут Колобок умер. Сразу, как только понял, что смерть неизбежна. Однако — вот случайность! Лисе на голову упала шишка, и она не поймала пастью свою добычу, а очень разозлилась на глупое дерево, и, пока выпускала свою злобу, царапая когтями смолистую кору, Колобок укатился.

Он больше не бежал, ведь он умер, он просто катился туда, куда был уклон. Колобок видел свет, видел траву, сосновые иглы, муравьев и деревья, но его уже не было. Некому было радоваться солнцу, или смеяться от щекочущих бока муравьиных лап, по лесу катился просто ком теста.

Тут ему повстречался Медведь. Мишка пожалел Колобка с дыркой в боку, спросил его: «Кто это, Колобок, тебя так обидел?» «Что ты, Мишка, — ответил Колобок, — меня никто не обижал, я всегда такой был. Хочешь кусочек?» И отломил у себя второй бок, протягивая его медведю. Мишка в ужасе шарахнулся в сторону, сказал, что он вегетарианец, и Колобок на него обиделся: «Я ради него кусок себя оторвал, а он не ест. Как он может! Неблагодарный!» И покатился дальше, не в силах выносить Мишкино общество.

В глухой низине, заросшей лощине, отвергнутый Мишкой Колобок, встретил Волка, и выпалил: «Волк, Волк, съешь меня!». Серый опешил сначала, но отчаянное предложение Колобка ему понравилось. Волк был дальновиден, и откусывал от Колобка ровно столько, сколько было нужно, чтобы тот не исчез, а назавтра еще накатал бока, и Волку снова было чем поживиться. Так они жили, душа в душу, целых восемь лет, пока Колобок не стал вспоминать о родном подоконнике, где он грелся на солнышке целый, румяный и веселый. «И во что я превратился? — думал Колобок, — кожа да кости, ничто не радует, а все этот Волк, хоть бы спасибо сказал, пожирая меня! Нет, он наоборот, недоволен, не наедается, видите ли. А что я могу, если у меня больше сил оживать нету?»

Так винился, грустил и тосковал Колобок еще восемь лет, пока не решил, что с него хватит: «Волк, конечно, ни в чем не виноват, но я умираю рядом с ним, мне надо уходить». А как уйти, когда силы не равны? Помог случай и волчья жадность. После очередного укуса Колобок потерял сознание и долго лежал, не двигаясь. Волк ждал, пока на нем снова нарастет тесто, но проголодался и погнался за зайцем, а оттого, что давно отвык охотиться, попал в ловушку к охотникам. Так Колобок остался один, без Волка.

Кого Колобок встретит и с кем останется, зависит только от него самого. Только, беда в том, что он считал теперь самого себя не маленьким солнышком, а куском теста, предназначенным для съедения тому, кто первый встретится ему на пути и не откажется вонзить свои зубы в его тело. Но — снова счастливая случайность! Иссохшего и потерявшего надежду на лучшее, Колобка, встретила мудрая Сова, и стала его расспрашивать — кто он, откуда. «Разве ты сама, Сова, не видишь, кто я? Разве по всему лесу не рассказывают истории обо мне? Ты ведь, наверняка все знаешь». «Неважно, что знаю о тебе я, — ответила Сова, — важно, что ты сам знаешь о себе». Колобок сначала удивился глупости Совы, а потом стал припоминать что-то про Зайца, про Лису, про боль в боку, но, будто, это не про него все было. Но, как только он рассказал про разверзнутую лисью пасть, после которой он больше не помнил себя, вдруг затрясся и залился горькими слезами. Колобку было очень плохо, очень больно, будто произошло это с ним только что, а глупая Сова радовалась, глядя на него. Радовалась тому, что Колобковы чувства оживают.

Долго еще они беседовали, много еще Колобок слез пролил, прежде, чем вспомнил, как испугался Зайца, который решил его съесть, и как он решил считать Зайца хорошим, чтобы не умереть от страха. Сильно было разочарование в Волке, которому он всего себя отдавал, и обидно за бездарно прожитые куском теста шестнадцать лет. Зато теперь Колобок вспомнил, что он — маленькое солнышко, что он радует всех вокруг, что он целый, румяный и веселый, но уже ценой неимоверных страданий, которые выпали на его долю лишь потому, что он выжил в смертельной опасности ценой жизни своей души. Тогда он разучился жить, видеть, слышать и чувствовать, и просто был, а сейчас, вдруг, увидел все по-другому. Он увидел сочную зелень травы, и по его бокам от радости побежала мурашки. Он увидел и понял, что его место совсем не в лесу, полном хищников, а где-то на просторе, где не скалят зубы, а радуются при встрече друг с другом. Он еще сомневался, есть ли вообще этот простор, ведь он видел только густую чащу вокруг, но уже был уверен, что пойдет его искать. Он увидел и понял, что потерял свой путь и заблудился, когда взвился от Зайцева укуса и покатился в лес, не разбирая дороги. Теперь он знал, что это был не его выбор, или судьба, это боль привела его сюда, в дикую чащу, которую он принял за безопасное убежище, потому что не мог себя защитить. Колобок увидел свое отражение в огромных совиных глазах, и понял, что он совсем не кусок теста для съедения, а совершенно особенный, кругленький, румяненький, напоминающий маленькое солнышко тем, кто хоть раз в жизни видел солнце. Это здесь, в непролазной гуще деревьев все принимали его за тесто, потому что забыли, что днем, когда они, хищники, спят в своих норах, высоко над вершинами елей, скрываясь за дымкой облаков, светит солнце, совсем как маленький Колобок. И, что тот, кого они определили себе на съедение, может дать свет и тепло всему миру, такому же круглобокому земному шару, который крутится по своей орбите, уже обретя свой простор, свою Вселенную.