Идет рядом, смотрит под ноги. Руки за спиной, точно сошла с «Прогулки заключенных» Ван Гога. Только шагает не по кругу, а прямо — по узкой полоске песка между морем и подступающим к воде лесом.

Январское солнце, неожиданное, и море такое тихое. Волны оставляют на песке ребристый узор, будто вязанный спицами. И всё мазано одной краской, сизой.

— Селфи? — предлагаю я.

— О, ты знаешь такое слово? — не поднимает на меня глаз.

— Ну, давай. Не хочешь сердечек?

— Лайки, па-а-ап. Это называется «лайки».

— Да хоть хаски…

— Очень остроумно, — наконец, смотрит на меня, но только, чтобы театрально закатить глаза. — Хештег «самое-скучное-место-на-земле»?

Я не знаю, что такое «хештег», но не признаюсь.

Далеко впереди по кромке берега носится пёс, золотистый ретривер. Он играет с ребенком, тот визжит от холодных брызг. Папа и мама идут за ними, взявшись за руки. Ну, прямо кадр из рекламы: счастливая семья на берегу зимнего моря. Что они рекламируют? Йогурт, туалетную бумагу или жизнь, которая могла быть у меня?

Она останавливается — боится собак.

— Пап, зачем мы сюда приехали?

Я бы мог рассказать, милая. Я бы мог рассказать тебе о твоей матери, о нашем первом лете в Юрмале, о том, как мы бродили по пляжу, и всё нам казалось прекрасным: и скучный пейзаж, и скучные люди, и скучное солнце. Самое скучное место на земле было нашим, и мы были скучными, потому что счастье скучно, как ровный горизонт этого скучного моря. Я бы мог рассказать, милая. Я бы мог.

Мы едем в машине молча. Уткнулась в экран телефона, в наушниках воет певица.

Над дорогой — высокие сосны. Клочки неба, всё того же сизого цвета.

Ничего не замечает. И я ничего не говорю. Только кручу ручку обогревателя, чтобы стало теплее.