Зачем делать карты? Чтобы маркировать свое место в пространстве, которое всегда определяется по отношении к другому — объектам, людям, растениям, животным. В ситуации повседневности мы прокладываем кратчайшие маршруты из пункта А в пункт Б, распределяем ускользающее время между насущными делами и локациями, находим свое положение в незнакомом окружении. Между тем, занесение мест на карту может стать осознанным процессом восприятия себя через погружение в жизнь города и активное взаимодействие с ним. Это практика способна помочь в создании воображаемого единства из раздробленной реальности. Картографированием занимаются социологи и антропологи, архитекторы и урбанисты, градостроители и художественные активисты. Нанесение меток на карту считается опытом исключительно визуальным, хотя ландшафты города мультисенсорны — они наполнены звуками и вкусами, запахами и тактильными переживаниями. В серии текстов рассмотрим как художники осмысляют городской ландшафт и картографируют полученный чувственный опыт.

Ольфакторное (относящееся к обонянию) до недавнего времени было принято считать вторичным и недостойным в сравнении с прочими чувствам и, в силу отдаленности запахов от эстетического познания, максимально устраненным из поля искусства. Главная характеристика городского ландшафта — его спланированность, универсальность; города строятся для контроля, а запах дисциплинировать почти невозможно, его проще уничтожить. Запах тленен и принадлежит к телесному, и чтобы почувствовать его в современном городском пространстве нужно сделать усилие. Города, когда-то пахнувшие помоями, цветочными рынками и продуктовыми развалами, начиная с индустриализации, облагораживали и дезодорировали, превратив к XXI веку западные урбанистические ландшафты в подобие стерильной лаборатории, куда запахи внедряются искусственно через маркетинговые стратегии торговых центров, парфюмерные распродажи и раздельную сборку мусора. Запахи продолжают влиять на нас, даже если мы их почти не слышим, они направляют, притягивают внимание и сбивают с дороги. Тем интереснее исследовать городскую среду художественными обонятельными методами в поисках скрытых смыслов.

Понятие smellscape, впервые упомянутое в культурологическом контексте в 1985 году Дугласом Портеусом[1], означает прежде всего не ароматическую палитру, а именно ольфакторный ландшафт, то есть распределение запахов в определённом пространстве и их связь с объектами и людьми, в нем находящимися. Поскольку ольфакторно-картографический словарь в 80е годы еще не был разработан, Портеус предложил использовать по аналогии терминологию soundscape (звукового ландшафта), уже сформировавшуюся на тот момент: ольфакторные события (smell events) и маркеры (smellmarks), ольфакторный свидетель (nosewitness), а в качестве исследовательского инструмента применять smell walks (ольфакторные прогулки). Особенность восприятия запаха в том, что к нему быстро привыкаешь, даже если его концентрация не уменьшается (этот феномен называют ольфакторной усталостью). Это значит, что запах, сосредоточенный в одном месте, может в полной мере почувствовать только “другой”, аутсайдер, тот кто в данной локации, обществе, культуре находится непродолжительное время, по сути не являясь резидентом заданной системы координат. При этом взгляд, а точнее нюх этого другого содержит некую презумпцию аромата, то есть культурологическое ожидание, которое подтверждается или опровергается на практике.

Дизайнер и художница Кейт Маклин (Kate McLean) разрабатывает сенсорные прогулки по разным городам мира, особенно концентрируясь на обонянии, как на инструменте познания. Запах Амстердама, к примеру, ассоциируется у многих с марихуаной, но в процессе ольфакторных прогулок Маклин оказалось, что город пахнет свежеиспеченными вафлями, постиранным бельем, селедкой и старыми книгами. Художественные практики Маклин приближены к антропологической архитектуре и могут быть исследовательским инструментом ольфакторного урбанизма. У каждого города аромат собственной экосистемы, а значит запахи подвержены общей джентрификации — они устраняются или заменяются, полностью преобразуя один из важных слоев окружающей человека среды. При этом естественные запахи чаще заменяются искусственными, более долгоиграющими и предсказуемыми одорантами, с природными названиями и псевдонатуральным составом. С городской чистотой и свежестью теперь ассоциируются запах экзотических цветов, цитрусовых, океанского бриза — ароматы дальних колоний, будто собранные в пробирку и транспортированные в развитый западный мир.

Ольфакторное переживание не обязательно привязано к конкретной географической точке, при этом оно может максимально емко отражать тему совместного существования в едином ландшафте. Инсталляция «Тотальное пространство» (Whole space) художественной группы Scent Club Berlin, представленная в Москве в ММСИ на выставке берлинского независимого пространства Specktrum зимой 2019 года, визуально — лишь круг света на полу. Инсталляция состоит из распыленного еле уловимого одоранта гедиона (передающего аромат жасмина и магнолии) и проекции слов с призывом сделать вдох и вопросом: «Что вы чувствуете?». Считается, что гедион пробуждает в представителях одного вида чувство сопереживания. Неуловимый запах инсталляции — одновременно рассуждение о пространстве будущего, как мире тотальной эмпатии, попытка замедлить посетителя выставки, прежде всего ориентированного на ретинальный опыт, и упражнение в проявлении доверия — не каждый готов стоять посреди экспозиции и глубоко и спокойно дышать, закрыв глаза. «Тотальное пространство» — возможно, не самый правильный перевод названия работы, но удачная перекличка с понятием тоталитарности. Ведь тотальное, при этом незаметное внедрение эмпатии — очередной способ установления веритикального контроля над людьми и пространством.

Художница Сиссель Толос (Sissel Tolaas) — одна из первопроходцев в ольфакторном картографировании. Она создала обонятельные пейзажи более чем 50 городов и собирает географическую коллекцию запахов. На первой рижской биеннале современного искусства RIBOCA Толос представила сразу несколько сайт-специфичных проектов. Ее «Архив запахов» — это мировая карта ароматов, которые художница отбирала и дистиллировала для каждой конкретной локации. Так университет Гданьска в Польше пахнет потом, Шанхай — стройкой, Сингапур — улицей с дождем, частная галерея в Стокгольме — фрикадельками, а Московская биеннале — металлом. Отдельно для Риги в проекте «beyond SE (A)nse (2018)» были собраны и воспроизведены в виде искусственных молекул запахи местного ветра, воды и воздуха, песка и крема от загара, как рассуждения о невидимых изменениях, происходящих с окружающей средой.

Запахи «выставили» в павильоне железнодорожной арт-станции Дубулты в Юрмале, в нескольких сотнях метрах от моря, а также поместили в клубящиеся паром колбы химической лаборатории в заброшенном здании биологического университета — одной из основных площадок биеннале. Работы Сиссель Толос интригуют визуально, заставляют подойти и понюхать содержание. В отличие от многих ольфакторных произведений других художников инсталляции Толос сохраняют запахи несколько месяцев, то есть на всем протяжении работы выставки. Занимаясь дистилляцией в течение многих лет, Толос научилась фиксировать и воспроизводить ароматы, используя стойкие синтетические молекулы, которые однако сами имеют характерный запах. Это делает работы художницы узнаваемыми, но порой искусственными, лишенными аутентичности изначального аромата. Основная сила запаха в его возможности воскрешать воспоминания, но еще в правдоподобии опыта дыхания. На сегодняшнем этапе технологического прогресса запахи невозможно воспроизвести «дословно», так, как это позволяют сделать технологии с визуальным, звуковым, даже с тактильным опытом. А значит ольфакторное переживание остается главным и желанным маркером, подтверждающим аутентичность окружающей реальности, актуальным настолько, насколько мы все еще стремимся находить подтверждение этой аутентичности.

Примечания

[1] J. Douglas Porteous. Smellscape // Progress in Physical Geography: Earth and Environment, vol. 9, 3: pp. 356-378.

Статья написана для проекта Provodnik