Автобиографическая повесть с элементами вымысла, поэзии и философичных парадоксов.

Внимание! Вероятность присутствия нецензурной лексики, а так же грамматических, пунктуационных и стилистических ошибок — 1 к 2.

Капитель №2

Дерьмовые новости

Я считаю творчество крайне благородным видом деятельности, манифестацией чувств, а чувство говорит общепринятым языком, доступным каждому. Хорошо, продолжаем, значит, здесь я её вот так проведу и пальцем растушую. Хватит.

Елочка вышла ну прям симпатяжка. Всё получается, если захотеть. Вот так же получилось и у меня, быть честным, я до конца ещё сам не понимаю, как здесь очутился и зачем. Всем советую, кому нужно, как бы это пафосно сейчас не звучало, побыть наедине, спокойно подумать, походить — погулять, помечтать, поспорить, попинать банки по пустой улице, повспоминать, попланировать, пофантазировать, подышать свежим воздухом и так далее, и тому подобное. По-по-по, чайник вот-вот да закипит… Крышка уже по-стукивает по краешку. Я всем советую посетить Дублин в одиночестве. Ничего не планировать, обеспечить себя билетами, крышей и кэшем, а со всем остальным уже по факту разберёшься. Не разрешать себе предварительно никакие экскурсии, автомобиль в аренду, маршруты и так далее, и тому подобное. Быть как птица: хочешь из пункта в пункт, а хочешь по кругу кружись, главное лететь, а не сидеть тюфяком голубем на гранитной лестнице, нисходящей к хлюпающей речонке времени, и не морозить задницу.

Это очень страшно строить планы, они-то и являются бесчисленными бастардами иллюзий человеческих пороков. Более того жить с какой-либо надеждой не менее опасно, чем жить в планах, следует учиться обходиться без неё, без надежды. Постоянно, на глубоком внутреннем уровне, каждую секунду держать на карандаше эстетику последнего часа. Что и есть истинное счастье в одном из своих неисчислимых амплуа. Тому, кто максимально близко приближался к смерти и осознавал происходящее, чувствовал, как примагничивает к ней, даются подобные вещи на много проще. Я не про несчаясные случаи, а la хлопок и состояние аффекта, скорее, когда без адреналина, гаснет гаснет гаснет и… пронесло. Например, кислородная недостаточность, осознание, что кто-то невидимый душит тебя и уже начинает плыть пред глазами, всё такое мягкое и водинистое, но в последний момент тебя вытаскивают за шкирку из этого нежного болота.

Хорошо, две банки пива уже выпил, погода не меняется, настроение тоже, значит, третья будет не лишней. Чёртов акрель, акварель, да блин, акрил. Не сохнет. Что делать? Ждать или снять мастихином да масляной пастелью закатать проплешины? Просто, сука, не сохнет и всё. Дерьмовые новости, хотя, в тот же самый момент… Так, есть идея.

Только поэт или святой готов поливать мостовую, наивно полагая, что на ней прорастут прекрасные алые маки и вознаградят за труды свои пышным и громким цветением.

Франкфуртский узел

По левую руку от меня нависла громадная фракция витрины франкфутского аэропорта. А вообще, механистичный техно-пейзаж за этим окном действует успокаивающе. Множество снующих в разные стороны автомобильчиков перевозят багаж, провиант, технику, персонал, оборудование, пассажиров. Погода пасмурная, зимняя. Приятная рабочая атмосфера, продуманная и вдумчивая, прямо у моих ног. Следующим планом к горизонту величественно катают свои холодные, блестящие фюзеляжи огромные воздушные лайнеры. Одноэтажные, полутораэтажные, двухэтажные, трансатлантические и, особо милые сердцу, малютки с пропеллерами — труженники локальных авиалиний. Именно их всех, в целом, неспешное движение разнообразных металлических птиц, позволяет, точнее сказать, заставляет воспринимать работу автотранспорта суетливо. Медленно и быстро, принцип контраста, одно объясняет другое.

Следом за всей этой могущественной моторно-двигательной витринной выкладкой, параллельно друг другу, в несколько рядов идут взлётно-посадочные полосы. Большие самолёты не умеют ездить назад, как и человек может двигаться только вперед во времени. Назад же, в прошлое, движение происходит исключительно с помощью вспомогательной машины, тягача. Для человека таким тягачом служит фантом. Передняя ось которого — это память, она рулит, а задняя — глупость. Возвращаясь к параллельным ВПП во франкфуртском аэропорту, скажу лишь, что с моей точки обзора, взлетающие и садящиеся борты, существуют в едином движении маятника. Не сговариваясь, субъективно ощущая свою самостоятельность, объективно ею не обладают. Из–под приземляющегося самолёта взлетает другой. И далее, в дополнение к взлетающему, приземляется следующий, как люди на планету Земля. Пока ты это читаешь, сотни сделали последний выдох и сотни издали первый звук. Поздравляю дружок, тебя не спросили, но ты участник этой великой игры и если сделал последнее, сделаешь и первое. Memento quia pulvis est. Улыбайся, эта партия, как любая правящая, любит блеф.

IV

Довольно разбрасывать по игровому полю единой мировой культуры: куриные берцовые, жёлуди, клювы певчих, перепончатые лапки, мох, змеиные клыки, сыпать порошки. Хватит играться в псевдошаманов оперируя дуальными гаданиями: хорошо — не хорошо, нравится — не нравится, достойно — не достойно. Для искусства есть только одна частная оценка и эту оценку может дать только время. Всё остальное действие и его результат. Следует уничтожить ранговые критерии оценки. Зачем они нужны, если наши плоды никогда не положить на противоположную чашу весов плодам природы, Космоса? Будь активен, культивируй в себе бога, создавай!

Рубиновые звёзды мне с детства вместо Солнца.

А арочные дуги меня спасали в град.

И этот дар волшебный, я думал, мне подарок.

Подарок кем-то свыше и будет мой всегда.

Но время отличает коварство и жестокость.

И вот уже другая меня греет звезда.

А та, моя, родная, свалилась как-то с неба.

И стала в миг хрульстить в копытах у скота.

Я бы очень хотел, ну хоть иногда,

Быть пилотом трамвая.

Что громыхая блинами стальными

Режет серебряные параллели.

Я бы плыл еле-еле по любимой Москве.

И складывал двери, лишь перед теми,

Кто улыбаться глазами умеет.

Дружил бы с Аннушкой, пусть ревнует Бэшка.

Он всё обнимается, а сказать так и не смеет:

Что хочет или вожделеет скрестить параллели.

Разбирая маршруты, выбрал бы «В». Вэшка!

Вот она — вышка. Хлебнули мы слишком цифрЫ.

А ведь маршруты определяют буквы.

И было как-то рычаг на себя,

Передние хлоп, и вот уже я

На ступенях воздушного корабля.

Меня заливает заря.

Или что ещё в рифму на «я»?

Хруст января

Под ногами, приятного снега.

Далеко ещё до лета.

Ровно столько от этого момента

Проковылял календарь колека,

Сколько ему проковылять надо

До лета обратно.

Погода морозная,

Посшибала насморком всех,

Кто не принял её резолюцию.

Время суток уж сумерки-

Они революция.

Власть терпит смещение

По оси изменения

Уровня освещения.

Мусоровоз проконтурил конкретнее

И сумерки стали утренние.

Ногами читаю заутреню.

Пальчиком ведёт по буковкам

Прилежный, слепой ученик.

Маячу мысками ботинок

Вдоль бордюрного камня бульвара.

Одно действие исполняемо.

Я и мальчик.

И

С тех пор я юлой по второму кольцу.

В круге нет места концу.

Вот и свелось всё к тому,

Почему я пишу без конца:

Рубиновые звёзды мне с детства вместо Солнца.

12.15.13.1.11

Cветофоры

Светофоры в городе Дублин отличаются тем, что зелёный свет горит совсем недолго. А потом такой же промежуток времени или нет, даже несколько дольше, горит свет жёлтый. Ни разу не был тогда за рулём и подразумеваю только светофоры на пешеходных переходах, зебры. То есть, у нас в Москве горит зелёный свет все время, которое ты можешь двигаться, и на короткий период загорается желтая лампа, сигнализирующая, что всё, возможность закончилась, именно возможность передвигаться безопасно закончилась, фактически либо зелёный, либо красный — ёмкая дуалистичность. Жёлтый предупреждает о том, что идёт смена, что сейчас цвет поменяется, что это не будет для тебя новостью. Была возможность, потом сигнал, возможности не будет. И наоборот: не было возможности, хлоп, сигнал, и возможность появится. В столице Ирландии дело обстоит иначе.

Светофорам вообще, я полагаю, можно доверять. Их последователям, людям, вопрос спорный… Светофор как бы особо не обманывает, в силу того что тупой, он запрограммирован быть таким, предсказуемым. Потому как известно, некоторая лживость, напрочь не свойственная светофорам, может быть и благородной, и пошлой, и доброжелательной, и актуальной, и похабной, и заискивающей, и полезной, и бесполезной, и ненужной, и вдохновляющей, и любимой, и невостребованной, и родной, и обязательной (характеристикой непрофессиональной власти), и целебной, и по-кашруту, и не очень, разной… Она свойственна чему-то более мозговитому, назовём это так, с более широким горизонтом последующих многоходовок. Образцово-показательная лживость обязательно вариативна, не точна, слабо прогнозируемая и не категорична. Ложь подразумевает наличие колоды карт или шахматной доски, выражаясь образно. Ты играешь, и чем дальше ты, чем больше ты становишься профессионалом, с первым ходом твоей пешки для тебя открываются миллионы возможностей, может, миллиарды, а для кого-то десятки, кому — единицы. Все зависит от того, на сколько ты светофор. Люди такие разные, в этой разности и есть тошнотворное очарование человечности. Один я умный в белом пальто стою красивый. Цитата.

Светофоры в Дублине работают по другому принципу, нежели их русские коллеги. Как сказал, он загорается на короткий промежуток времени зелёным, сообщая: ты можешь действовать — можно безопасно перейти дорогу незнакомцу. После, столб с лампами длительно подаёт жёлтый, говоря: товарищ, тебе дали возможность, реализуйся, действуй; скоро загорится красный сигнал, и возможности больше не будет. Реализуйся поперёк потока, но оперативно. Шевелись, сынок. Получается, золотого больше, чем кровавого и травяного в сумме. Обратил внимание на эту деталь города моментально, первое что мне бросилось в глаза, а призадумавшись, понял на сколько это важная и деликатная черта — как организация общественного движения коммуницирует с каждым отдельным человеком, как система себя презентует, позиционирует, держит в среде. Подобные вещи делают климат в обществе на подсознательном уровне. Бог в деталях, и их сотни, вдумайся, как бездушный городской формат правит человеком разумным, как плод деятельности создателя влияет на него постфактум. Nihil ampilus nostrum est; quod nostrum dicimus artis est.

Продолжение следует…

авт. Макс Ломак

2018 год / Москва