1

Базовые концепты

В рамках методологии уличной деятельности может возникнуть путаница, поскольку на данный момент есть несколько схожих по смыслу терминов, которые было бы правильно различать.

Стрит-арт — нелегальная неутилитарная деконструкция повседневности урбанистического экстерьера.

Паблик-арт — то же, что стрит-арт, но легально, с организацией необходимого перечня согласований и, скорее всего, со спонсированием извне.

Уличная интервенция (urban hacking) — утилитарное преобразование городской среды в рамках общественной деятельности, формат арт-активизма методами стрит-арта. Изначально под этим термином понимались такие работы, которые используют только элементы улицы, без привнесения каких-то своих элементов для их размещения.

Арт-активизм — любое утилитарное и политангажированное проявление творческой активности. Под утилитарностью могут быть поняты, в частности, политические цели, либо намерения некоторых социальных преобразований в обществе.

Граффити — грубо и в общем смысле — атрибут и способ артикуляции принадлежности к хип-хоп культуре. Более широко — совокупность стилистических и методологических практик, ангажированных хип-хоп культурой, где инструментом действия является аэрозольный баллончик, а создаваемым объектом — шрифтовое начертание никнейма деятеля или группы деятелей.

Лэнд-арт — неутилитарная деконструкция природного (неурбанистического) ландшафта.

Энвайронмент — концепция, при которой система экспонирования понимается как часть художественного объекта. Вообще, слабо касается уличной деятельности, так как такие работы делаются чаще в галерее, но здесь можно понимать этот термин как особо тонкую игру с site-specific, когда окружающая среда сливается с художественным объектом и радикально от него зависит.

Акционизм — под акцией можно понимать любой художественный акт, в котором объектом будет не предмет или не столько предмет, сколько действие, событие или ситуация. Хеппенинг — деятель не может контролировать ход акции. Перфоманс — может контролировать.

Психогеография — пассивный урбанизм, созерцание и анализ городской среды с точки зрения его психологического воздействия. Если уличная деятельность это непосредственное преобразование улицы, то психогеография это изменение её восприятия конкретным субъектом.

Диггерство, зацепинг и руфинг — по сути, узкоспециализированные формы психогеографии, в том или ином смысле, направленные на исследование городской среды.

Диггерство — исследование областей городского или индустриального пространства, выходящих за рамки общественного пространства, либо утративших такой статус, либо имеющих табу на этот статус (например, территория заброшенного завода может со временем негласно приобрести статус общественного пространства при регулярном посещении этой территории людьми; если же территория охраняется от проникновения посторонних, то охрана осуществляет табу на приобретение этой территорией статуса общественного пространства).

Руфинг — буквально, изменение угла зрения на городской ландшафт проникновением на крышу здания.

Зацепинг (трейнсёрфинг) — проезд снаружи поезда; можно рассматривать как особый способ взаимодействия с общественным транспортом.

2

Улица

Под уличной деятельностью можно понимать совокупность нестандартных стратегий поведения в пространствах вне помещений.

Город представляет собой знаковую систему доминирующих значений, определяющих облик города, которая существенно искажает его восприятие. Уличную деятельность и психогеографию можно понимать как семиотические практики и деторнемент городского пространства, деконструкцию повседневности уличного экстерьера. (Когда мы говорим об «уличном» и вообще о «городском», не совсем ясно, что такое улица и что такое город. Возможен ли в глухой деревне стрит-арт, дрейф или диггерство? Насколько актуальны такие практики там, где порог двери не является строгой границей, разделяющей дом и улицу? Конечно, когда мы говорим «улица», мы представляем городской ландшафт; однако, нужно понимать, что чем выраженнее урбанистичность, тем выраженнее граница дом-улица, тем актуальнее все эти практики.) Проблема не в том, как переозначить доминирующие значения и создать новые, проблема в том, как сделать это изящно. Что кроется под словом «изящно», в каких рамках и критериях его можно описать, совершенно неясно; возможно, здесь и присутствует то, что называется творческим поиском, это то, на что направлено вдохновение и прочие романтические метафизические вещи; это и есть поиск того, как выйти за рамки языка (хоть и утверждается, что нет ничего вне языка).

Совокупность коммунальных служб, занимающихся уборкой города, можно понимать как негласного уличного цензора, который истребляет всё, что выбивается из доминант знаковой системы города, то есть представляет собой инструмент рекуперации.

Понятие хулиганства используется как универсальное средство юридического маркирования для преследования любой несанкционированной деятельности, в том числе уличной.

Любой выход на улицу утилитарно мотивирован, нужен, чтобы что-нибудь купить, пойти на работу или учёбу. То есть, улица это посредник между двумя помещениями.

Чтобы пройти некоторый участок улицы, нужно просмотреть своего рода рекламный клип — билборд, ситилайт, стенд с афишами и т.д. Чтобы сесть в трамвай, нужно просмотреть рекламу на корпусе трамвая, затем внутри просмотреть небольшие рекламные листы на уровне окон, сидя, пассажиры видят рекламу на переднем кресле. То есть, путь через город между двумя помещениями можно сравнить с блоком контента на ТВ, видео-хостинге или ленте новостей в социальной сети, регулярно прерывающемся на рекламу.

3

Санкция как инструмент

Для любого, кто занимается уличной деятельностью, существует очевидная бинарность улица/галерея. Галерейная выставочная деятельность, а вернее её санкционированность, интерпретируется как «предательство» стрит-арта. Учитывая, что деятели под присмотром кураторов институций просто переносят свою стилистику в пространство холста, уличная деятельность тем самым экспроприируется арт-индустрией, оставляя от неё только означающее. Другими словами, уличные деятели, являясь независимыми антагонистами институций, вписались/поглотились/переработались или, в терминах ситуационизма, рекуперировались этими институциями, а работы превратились в чисто декоративные объекты. Высшей точкой «смерти» стрит-арта можно считать появление собственного биеннале (хотя в институциональном дискурсе это наоборот высшая точка развитости).

Галерею, улицу или фестиваль не нужно сравнивать, пытаясь выстроить их в иерархию с целью найти самый правильный путь. Любой стрит-арт — site-specific, ключевое его составляющее — это игра с языком окружения. Пространство галереи, «белого куба», это тоже своеобразный site-specific, который и определяет методологию работ. Галерею, улицу или фестиваль нужно понимать как репертуар знаковых систем, который можно использовать для реализации своих идей.

4

Момент обнаружения

Ключевая вещь, с которой работает уличная деятельность, — это момент обнаружения работы. Как так человек не ожидает увидеть что-либо, выбивающееся из привычной знаковой системы улицы, срабатывает своего рода эффект неожиданности, эффект находки. Помимо этих очевидных эффектов в момент обнаружения на человека обрушивается ответственность за найденную уличную работу, так как он совершенно не ограничен во взаимодействии с ней — в том числе, он может её разрушить. А значит, каждый отдельный прохожий в некотором роде присваивает себе работу, так как именно он решает, будет ли работа существовать ещё некоторое время. Этот эффект можно обозначить как общественная апроприация. То есть, уличный деятель, деторнементируя город, делится эффектом деторнемента с прохожими.

Деятель создаёт объект, который обнаруживается неизвестным случайным зрителем (момент обнаружения первого порядка). Если, например, стикеры не клеить, а раздавать, то, по сути, происходит передача своей субъектности другому. Из этого следует, что момент обнаружения работает уже на самого деятеля, когда он случайно обнаруживает кем-то поклеенный стикер (момент обнаружения второго порядка). Деятель апроприирует себе глаза зрителя. Если идти дальше, то другой человек может сказать деятелю, что видел стикер там, где сам деятель никогда не был. То есть момент обнаружения работает сначала для зрителя, потом через него передаётся деятелю (момент обнаружения третьего порядка).

5

Антиутилитарность

У художественных работ не должно быть навязанной или надуманной концептуальной подоплёки, так как любой концепт мыслится как оправдание действия. Политическая ангажированность — это не просто оправдание действия, это утилитарное использование деятельности в рамках конкретной цели, где само творчество вовсе не интересно и, по большому счёту, не нужно. Политический ангажемент можно понимать как часть рекуперации работы самими деятелями, критиками и кураторами, так как этот ангажемент составляет зрелищность, ради которой и к которой сводится вся деятельность. То есть концепт как текст работает не в исконном концептуалистском дискурсе, как описание некой деконструирующей практики, а в качестве защиты своих действий от отсутствия смысла, защиты от позора бессмыслицы.

6

Понятие полулегальности

Полулегальность — этический термин, обозначающий такое место и его фактическое состояние и окружение, позволяющее допустить «разбиваемость окон» (теория разбитых окон). То есть, в любом городе есть такие места, где нет особого смысла добиваться официального разрешения для создания какой-то работы, но и с другой стороны, если захотеть, к ответственности можно привлечь. Это касается различного рода заброшенных мест, до которых никому нет дела, и у которых нет явного владельца.

Суть теории разбитых окон в том, что у каждого человека есть этический порог, который позволяет, например, нанести надпись на стену или, в общем смысле, совершить акт вандализма, а у предметов уличного экстерьера есть внешние маркеры их состояния, взаимодействующие с этим порогом. Допустим, по какой-то причине в доме, который был ухожен и облагорожен, разбилось окно. Образ дома с разбитым окном работает как означающее заброшенности, запустелости, неухоженности, маргинализированности. В результате, этический порог снижается, образуется слой людей, чувствующих допустимость вандализма. Допустим, наносится тег или окно окончательно добивается. Означающее «заброшенности» становится ещё более явленным, этический порог ещё падает, больше людей могут допустить внесение своей лепты в разрушение. В результате, здание полностью разрушается, грабится и становится центром неблагополучности.

Собственно, здесь можно описать обратный процесс — джентрификацию, когда художественная богема своими действиями привлекает внимание к месту, оно становится модным, обрастает кафе, лофтами и прочими коммерческими заведениями, приобретая означающее «благополучности». В результате само здание выкупается бизнесом, либо вовсе сносится, и на этом месте вырастает элитное жильё или торговый центр.

Бомбинг, как радикальная ветка граффити, воспринимает вандализм как философию, освобождающую людей от тоталитаризма частной собственности, бунт против этического порога. То есть бомбинг это такая марксистская техника. Поднимая вопрос об искусстве и вандализме, нужно понимать вандализм не как желание испортить, а как некоторую философию деконструкции.