…Руки, не знающие покоя, в каторжном труде проникновении, примеряют роль

рулевого, и в плену приливов и отливов, орды туманов надевают наши души

без капюшона, и все эти ночи лишены Рая, и лишь усталость вечной красоты

вновь отзывается на разные погоняла: СЕГОДНЯ ОНА ПОТОСКУХА!

Разные ритмы дерзании сверчков потрясают торжество снов, и поэзия

становится синонимом вечной пустоты,-она, как телескоп, вечно готовый на

на СВЯТУЮ ЛОЖЬ ПРИБЛИЖЕННОГО ЗРЕНИЯ, где вчерашний день звезд оседает в

твоей квартире, и Ангелы с холста, как кибернетика магических вероятностей,

дивят четвертым измерением трогательного кубизма…

Апатия кордильеров сносит причастность Вселенной к личному росту и любой

анонимный подвиг, лишь фальшиво-бравурный туш на гигантской плотине ожидания…

Я ИЗ БЕССОННОГО БРАТСТВА, и сегодня, нежность моя-амортизация для предчувствия

тотальной Смерти…

ВНЕЗАПНОСТЬ-вот что интересует, внезапность Мира, внезапность остановки,

внезапность личного осмотра,паралелей, полета, бездна, падение, внезапность

капнутого вдоха и последнего выдоха!

Страх перед тесниной тишины заставляет ПРЕСТУПНО ПЕРЕДВИГАТЬ ЗРАЧКИ ПО МОЗОЛЯМ

УЖЕ ПРОЙДЕННОГО ПУТИ, по частям находить ГРЯЗНЫЕ ОСТАНКИ ПЕРВОПРОХОДЦА, И

просить ГОСПОДА о снисхождении: ДОДЕЛАТЬ!

Законник в духе я, и приключения разгребающих локтей становятся предвестниками

крыльев, ЧТО НЕТ, НО ХОТЯТ БЫТЬ!

Рисковать своей жизнью,-прекрасное занятие жалкой плоти, измочаленной от

времени, и Осень, под белым покровом причастий, обретает СОБСТВЕННОЕ ИМЯ.

МЫ ПОЗНАЕМ ДРУГ- ДРУГА!

Твой холод проникает в меня, под именем нежность, твоё дыхание просит

рабского покоя, твои тексты против моей поэзии, твои руки копошатся в мясе

тела и стирают следы оторванных крыльев на моих взрытых лопатках!

Твоя любовь, как пересохшая глотка, и она повинна в чахоточных попытках

полета духа, твои ноги из расплавленного палладия, вечно блестят и давят

весом неуместного присутствия. Твоя грусть, заштопана от бессилия понимания,

и ритмы батуки, как тропические звуки безымяных тел.

Твой воздух сперт от паутины ночных тягучих слез и тлеющих угольков обвинении!

Пятерня моего молчания лохмачит твои ресницы, и глаза твои: ДВА ОЗЕРКА

ПРОБЛЕМНОЙ И НЕЯСНОЙ ДОБРОТЫ, любой ценой ищут личной правды в срезах

моего замкнутого рта…

Твоя лебяжья шея сводит с ума углы зеркал, но развратная середина

самосозерцания не хочет проходящей жалости, и жестокость, как проливной

дождь, выкатывает ИСТИННУЮ АРХИТЕКТОНИКУ ПОЗЫ!

Мы тлеем, на время, в непринужденном стиле, и геометрия света, вновь и вновь,

напоминает о ревнивой ЛЮБВИ ГОСПОДА, и слезы твои, хлынувшие вдруг, стали

единственным докозательством нашей близости и контролируемого понимания

создателей ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

И в этот час, в тот самый, в который раз, КАК В ПЕРВЫЙ РАЗ, И ВСЮДНО, И

С ЦЕЛЬЮ,-Я ПОНЯЛ, ЧТО НАША ЛЮБОВЬ: НЕИЗБЫВНОЕ МУЧЕНИЕ, И ЭТО ВЕЛИКОЕ ЧУДО,

КОРНЕМ ВОШЕДШАЯ В НАШИ ВСЕПОГЛОЩАЮЩИЕ СЕРДЦА,-ЧАСТИЦА БОГА!