Михаэль ДОРФМАН

ВОЙНА И ХИР В СТРАНЕ АНАРХИИ СОМАЛИ

Задолго до волны революций в арабских странах, наш мир жил в плену страха. Проамериканские диктаторы пугали хаосом и анархией в случае их отстранения от власти. В свою очередь исламисты убеждали людей, что перемен бояться не надо, так как они сумеют обуздать хаос и анархию. Всего одно государство впало в ситуацию, которое можно охарактеризовать анархией — Сомали. Однако живёт ли Сомали в условиях хаоса?

Хаос или успех

В подзаголовке заключён и вопрос, на который попытались ответить авторы объёмного исследования «Somalia After State Collapse: Chaos or Improvement?» Benjamin Powell Ryan Ford and Alex Nowrasteh (Journal of Economic Behavior and Organization, vol. 67, 2008).

По сравнению с другими странами Восточной Африки, за последние без малого 20 лет, несмотря на периоды хаоса, Сомали явно достигла успехов по многим показателям, и самое интересное, что это происходит при отсутствии какого-либо государственного правления в стране.

Анархия имеет в словаре несколько значений. Одно из них — хаос, другое — отсутствие единого правительственного управления над данной географической территорией. После окончания Второй мировой войны несколько стран в той или иной степени пребывали в состоянии анархии. В 1982 году я застал такую анархию в Ливане, где в каждой деревне была своя власть. Историк Михаил Агурский, который в тоже время находился в Ливане, сравнивал тамошнюю ситуацию с Украиной 1918 года. В определённые периоды анархия царила в Афганистане и Чечне.

Сомали получило независимость от Италии и Великобритании в 1960 году. Начавшееся после получения независимости строительство гражданского общества и демократических учреждений было прервано в 1969 году, когда генерал Мохаммед Сиад Барре установил в стране диктатуру. Режим Барре был свергнут в 1991 году, и с тех пор в Сомали раз за разом срывались все попытки установить центральную власть.

Сразу после свержения диктатуры в Сомали началась гражданская война: враждующие полевые командиры пытались установить свою власть над всей страной. Один из наиболее знаменитых эпизодов этой войны — попытка интервенции со стороны ООН и США, запечатленный в фильме «Падение „Чёрного ястреба“ (Black Hawk Down. 2001). Инцидент унёс жизни 18-ти американских десантников и около тысячи сомалийцев, и привёл к тому, что президент США Билл Клинтон решил вывести войска из Сомали в 1995 году. С тех пор гражданская война фактически закончилась. Любая попытка учредить правительство использовалась элитой страны для грабежа и передела сфер влияния. Любая возможность установления централизованной власти толкала кланы на борьбу за обеспечение своей доли в ней. Когда же шансы на создание центрального правительства уменьшались, то кланы возвращались к традиционным, налаженным веками и в основном мирным отношениям между собой.

Каждый период насилия и хаоса в Сомали, так или иначе, следовал за попыткой извне создать центральное правительство. Самая последняя такая попытка — создание «Переходного Федерального Правительства» (ПФП) в 2006 году при поддержке Эфиопии и США. Борьба против ПФП усилила группировку Союз Исламских Судов (Аш-Шаб’аб), которая сама создала правительство де-факто и сумела на время взять под контроль южные провинции и бывшую столицу Могадишо. В декабре 2006 года эфиопские силы вторглись в Сомали, разгромили Аш-Шаб’аб и привезли ПФП в Могадишо. Фактически же ПФП не располагает властью и пользуется весьма малой поддержкой населения. Периодически происходят атаки против их солдат и чиновников. До сих пор неясно, сможет ли ПФП установить контроль над всей страной.

За десять лет между отступлением США и эфиопской интервенцией в Сомали также случались вспышки насилия и военные преступления. Однако они не сравнимы с насилием во время гражданской войны и во времена диктатуры генерала Барре.

В то же время нельзя сказать, что сомалийская анархия в промежутках между конфликтами — это хаос. Народ Сомали оказался способен создать собственную правовую систему, обеспечивающую закон и порядок без централизованной власти. Эта система обеспечила куда более высокие экономические достижения, чем те, которые Сомали достигла во время диктатуры Барри, и более высокие по сравнению со своими африканскими соседями, имеющими функционирующий центр. Все это стало возможным благодаря сомалийскому обычному праву — Хир.

Как работает Хир

Сомалийское обычное право основывается на традициях, которые интерпретируются и исполняются децентрализованной клановой структурой. Хир возник задолго до колониального периода и продолжал действовать во времена колониального правления. После обретения независимости центральная власть пыталась заменить Хир государственным законодательством. Однако в сельских местностях и в пограничных областях люди продолжали руководствоваться обычным правом. После краха сомалийского государства большинство сомалийцев вернулось к традиционным законам.

Хир запрещает убийство, нападения, разбой, грабёж, кражу, поджог, вымогательство, пытки, побои, нанесение увечий, в том числе по неосторожности или халатности, изнасилование, похищения людей, насильственный увоз, нанесение ущерба имуществу. Хир больше фокусируется не на наказаниях, а на компенсациях за ущерб. Сомалийское общество — пастушеское, и расчёт там ведётся головами верблюдов (как у древних индоевропейцев, где считали по головам капита, а капитал первоначально значил поголовье). Оплата, однако, может производиться в денежном эквиваленте. За убийство мужчины семья преступника платит потерпевшей семье 100 верблюдов, за убийство женщины — 50. Угонщик скота платит по две головы за каждое уведённое животное.

Старейшины кланов избираются в судьи за их опыт и знание обычаев. Однако старейшины не могут заниматься законотворчеством, а обязаны судить по обычаю. Старейшина, принявший решение, отклоняющееся от норм общины, не привлекается к дальнейшему судейству. Если спор происходит между членами разных кланов, их старейшины обязаны найти компромисс. Если не получается, то обращаются за арбитражем к третьему клану.

Сомалийские кланы состоят из расширенных семей потомков по линии отцовского прадеда джилиб. Социологи называют их группами взаимной страховки. Исходя из своих собственных интересов, такая группа помогает исполнить судебные приговоры над нарушителями. Если кто-то причиняет особенно много неприятностей, то семья может публично от него отказаться. Тогда он фактически лишается защиты группы, оказывается вне закона. Люди вне закона обязаны найти другой джилиб, иначе они автоматически перестают быть членами клана. Если требуется более активное исполнение приговора, то старейшины могут мобилизовать весь клан.

Поскольку сомалийские суды независимы друг от друга, да ещё действуют в разных кланах, они часто толкуют обычаи по-разному. Внутри кланов разногласия, как правило, разрешаются довольно быстро. Разрешение разногласия между кланами могут тянуться довольно долго. Прецеденты в разрешении конфликтов и становятся источником закона. Хотя толкование закона исходит от кланов, кланы, по сути, не обладают властью над своими членами.

Сомалийцы изначально свободны и имеют право присоединиться к группе и выбрать старейшинами тех, кто им нравится, а могут создать новый джилиб и возглавить его. На юге Сомали движение между кланами — довольно обычное дело. Во многих кланах больше пришельцев, чем коренных членов.

Пастушеские сомалийские кланы не имеют географических границ и определённой территории. Законы, традиции и суды движутся вместе с людьми. Практически по всей территории Сомали, как в сельской местности, так и в городах, существует многоклановая система самоуправления.

В Сомали Хир сосуществует с исламским правом — шариатом, и суд вершит также местное духовенство. Исламское право регулирует акты гражданского состояния, женитьбы, а также вопросы наследования, в то время как обычное право — Хир — является основным корпусом законодательства, регулирующего жизнь в Сомали. На нём и базируется сомалийская экономика.

Экономика анархии

Теоретически хаос является лишь одной из форм порядка. О хаордике или хаопорядоченной экономике писал Ди Хоке, и эта идея побудила его создать кредитную карточку. Бесспорно, Сомали является очень бедной страной. Авторы исследований посвятили много трудов анализу достоверности данных и статистики в Африке и в Сомали в частности. Они пришли к выводу, что уровень и качество жизни значительно улучшились со времени падения режима Барре. Особенно заметно улучшение по сравнению с другими африканскими странами к югу от Сахары. Исследователи провели сравнение Сомали с 41 страной чёрной Африки. Сомали занимает в этой группе далеко не худшее место и показывает поступательное улучшение ситуации. Сравнение проводилось по различным параметрам: детская и общая смертность, продолжительность жизни, заболеваемость туберкулезом, качество детского питания, доступ к чистой воде, уровень иммунизации, санитарное состояние, телефонизация, доступ к интернету и мобильной связи и др.

Разумеется, по стандартам западного мира, Сомали обладает низким качеством жизни. Однако по всем показателям, кроме детской смертности, доступу к чистой воде и иммунизации, Сомали находится среди первой половины стран, охваченных исследованием. И даже там, где Сомали находится в нижней половине, показатели этой страны значительно улучшились по сравнению с периодом до анархии. За последние 20 лет прогресс наблюдается и  по сравнению с показателями в других странах чёрной Африки за тот же период. Исследователи также провели сравнение Сомали с группой африканских стран, в которых не было войн. И даже здесь было отмечено улучшение.

Так, за период с 1985-го по 1990 год в Сомали наблюдалось резкое повышение детской смертности. С 1980-го по 1990 год продолжительность жизни тоже неуклонно снижалась. После краха государственной власти в 1991 году детская смертность резко уменьшилась, а кривая продолжительности жизни медленно поползла вверх. Кстати, лишь в трёх государствах чёрной Африки после 1990 года наблюдается рост продолжительности жизни. По уровню детской смертности Сомали за период анархии переместилось с 37 го места на 17-е (из 41 стран). Улучшение наблюдается и в иммунизации детей.

О росте экономической деятельности говорит развитие телекоммуникаций в Сомали. По уровню развития стационарной телефонной связи Сомали за период анархии переместилось с 20-го на 8-е место. По уровню сотовой связи Сомали на 16-м месте, а по уровню интернет-обеспеченности — на 11-м.
Во многих африканских странах телекоммуникации находятся в ведении государственных монополий, что замедляет развитие. Установка телефонной линии занимает в Сомали три дня, а в соседней Кении телефона ожидают несколько лет. Цены на телекоммуникации тоже относительно невелики — $10 в месяц за неограниченные местные звонки и 50 центов в минуту за международные переговоры. Интернет стоит всего 50 центов в час. Сотовый телефон стоит дешевле и связь лучше качеством, чем где-либо в Африке.

Пираты в стране анархии

В юности мне пришлось несколько раз пройти моряком на небольшой, 96-ти тонной торговой шхуне «Азиза» от Дар Эс-Салама до Джибути (тогда Французское Сомали). (Некоторые свои приключения я описал здесь в третьей главе.) Судно наше, или по-местному д’оус несколько раз заходило в сомалийские порты. Уже тогда, в 70-е годы, говорили про пиратов в водах Красного моря. Однако тогда больше опасались пиратов-йеменцев.

Нападение сомалийских пиратов на украинское судно «Фаина»

Сегодня пиратство вывело Сомали на первые полосы международных новостей. Собственно, если бы не пиратство, то о Сомали в прошлом году и вовсе ничего не было бы слышно. Небольшие сомалийские пиратские банды захватывают иностранные суда, проходящие вблизи сомалийского берега, берут в заложники пассажиров и груз, требуют выкупа. За прошлый год пираты захватили более 100 судов. По данным на декабрь 2009 года в Сомали содержалось 17 захваченных судов, около 300 заложников ждали выкупа. Точные данные о размере выкупов неизвестны, но официально считается, что в прошлом году пираты получили около 30 миллионов долларов. Часть этих денег идёт на приобретение современного вооружения, что делает угрозу пиратства ещё большей.

Индустрия пиратства очень хорошо доказывает эффективность сомалийского обычного права. Пираты нападают на иностранные суда, но не трогают сомалийские. На суше пираты ведут себя мирно, подчиняются местным правилам, слушаются старейшин. Число пиратов невелико, но вокруг них работает целая индустрия, в которой занято 10-15 тысяч человек — ремонт судов, питание, охрана и т. д. Еще одна отрасль, появившаяся в последнее время, — кейтеринги, специализирующиеся на питании для заложников. Факт, что пираты не грабят, а покупают услуги и продукты на рынке, как раз и является доказательством того, что Хир обеспечивает закон и порядок.

В то же время, без сомнения, сомалийские пираты нарушают международные законы. С ними следует бороться, как с любыми другими преступниками — усилить охрану судов, ввести международное патрулирование, улучшить связь, наладить сбор агентурных данных и провести прочие более-менее стандартные меры правоохранительной работы. Народ Сомали не должен стать объектом для возмездия за действия пиратов. Военные операции не смогли решить проблему с наркомафией ни в Афганистане, ни в Колумбии, да и жестокие удары возмездия и устрашения за преступную деятельность террористов неизменно приносят куда больше вреда, чем пользы. Ещё более провальны попытки насадить «дружественное правительство», которое якобы будет бороться с международной преступностью. Любой навязанный Сомали режим станет воевать с собственным народом и породит куда больше преступлений и насилия, чем способно сейчас породить пиратство. Да и опыт борьбы с пиратством в Южнокитайском море показал, что наличие сильного правительства не помеха для современных корсаров.

Экономист Джордж Эийтей (George Ayittey), автор замечательных книг «Африка преданная», «Африка в хаосе» и «Африка без цепей», ввёл определение для африканских режимов — «государства-вампиры», высасывающие соки из своих граждан и из экономики страны. Эийтей пишет, что недееспособные африканские государства должны быть просто предоставлены своей судьбе, которую они сполна заслужили. Нет смысла вливаниями иностранной помощи отдалять неизбежный развал и крах этих государств, в итоге это лишь усугубляет ситуацию внутри их границ. Его критики отвечают, мол, как можно, желать судьбы Сомали другим странам. Реальность же такова, что в Сомали не так уж плохо, особенно если сравнивать с другими возможностями, реализовавшимися в соседних африканских странах — геноциды, погромы, гражданская война, кровавые и коррумпированные диктатуры.

Разумеется, Сомали — это не совсем та анархия, о которой мечтали Михаил Бакунин и Пётр Кропоткин. Скорей, сомалийская действительность похожа на реализацию утопии американского либертарианства. Однако Сомали — живой пример того, как традиционное право может обеспечить приемлемый уровень закона и порядка в стране в условиях безгосударственного существования, особенно когда альтернативой является жестокая и коррумпированная диктатура, какая здесь уже была и, скорее всего, будет вновь, если государственная власть будет восстановлена извне.

Впервые в Sensus Novus 3 марта 2011

Михаэль Дорфман © 2011
Michael Dorfman © 2011