Антиутопия как жанр литературы (а позднее и кино) возникла в начале ХХ века и быстро стала популярной. Авторы антиутопий описывают худшие из возможных вариантов будущего, но опираются всегда на актуальные проблемы общественной жизни. Даже если на экране — далекое будущее, в нем зритель легко увидит свое настоящее. “Лобстер”, “Божественная любовь”, “Высотка” — на примере трех антиутопий разбираемся, какие кинопредсказания уже сбылись, а какие сбудутся в ближайшее время.

“Божественная любовь”, Габриэль Маскаро, 2019. Бразилия, не такой и далёкий 2027 год. В центре сюжета Жоана — женщина средних лет, работает в государственной организации, занимающейся бракоразводными процессами. Работа, мягко говоря, идёт вразрез с личными убеждениями главной героини. Поэтому Жоана выполняет ее с точностью до наоборот и всячески старается сохранить чужие браки.

Жоана — глубоко религиозный человек, и, несмотря на то, что в ее собственном браке все не слишком гладко, она свято верит в ценность семьи. Вместе с супругом они уже два года посещают “Божественную любовь” — не то секту, не то центр психологической поддержки семьям (грань между ними в фильме максимально тонкая). Туда же Жоана приводит и некоторые пары, которые ей удается отговорить от развода: участники вместе читают Библию, обсуждают семейные успехи и занимаются групповым сексом, во время которого обмениваются партнерами.

Испания 2027 года по версии Габриэля Маскаро — формально светское государство, в котором, однако, чрезвычайно сильна религиозная власть. В рамках фильма о будущем, религия в картине приобретает современные, если не сказать футуристичные формы: исповедаться можно не выходя из машины (прямо как МакАвто), а вместо службы в храме здесь устраиваются богоугодные рейвы. Звучит интересно, но подвох обязательно найдётся: в неторопливую, интимную драму главной героини режиссер старательно “вбрасывает” детали, которые напоминают о том, что на экране все же антиутопия. На входе в любое здание тут установлены турникеты, которые во всеуслышание объявляют семейное положение и возможную беременность — согласитесь, процедура весьма унизительная и отдающая тотальным контролем.

ЧТО СБЫЛОСЬ. Оглядываясь назад, в 2020 год, невольно проводишь параллели: как и в “Божественной любви”, многие государства остаются светскими лишь на бумаге — религия продолжает определять повестку дня. Одна из поправок в российскую Конституцию-2020 предполагает внесение понятия “бог”, и это наряду с первой главой, в которой как раз говорится о невозможности установления какой-либо религии в России как государственной. Высокотехнологичные способы единения с высшими силами также не кажутся сегодня фантастикой: в разгар пандемии Папа Римский Франциск обратился к католикам посреди пустой площади, а его речь транслировалась в Facebook и на YouTube.

Главная антиутопическая мысль фильма, однако, связана не с культивированием религиозного чувства, но с пониманием того, что от “Божественной любви” Большого Брата невозможно укрыть даже самое сокровенное. Когда Жоана обращается к священнику за советом, тот недвусмысленно намекает, что по таким вопросам ему надлежит “обратиться куда следует” — и в этот момент трещит по швам не только религиозная вера героини, но и уверенность зрителя в том, что у него есть право на личную жизнь. И пусть на наших улицах пока нет турникетов с датчиками на беременность, но представить их в мире 2027 года становится довольно легко.

“Высотка”, Бен Уитли, 2016. Лондон, 1975 год. Молодой доктор Роберт Лэнг переезжает в элитный многоэтажный дом, который является новаторским урбанистическим проектом. Внутри дома есть всё, что необходимо для комфортной жизни: бассейн, парковка, супермаркет, школа для детей. Высотка — идеальная модель жизни эпохи модерна, где жильцы получают все, и для этого достаточно только нажать кнопку лифта. Это определяет рамки жанра: любая антиутопия начинается с желания её героев жить так хорошо, как не жил никто. Вот и жильцы высотки хотят как лучше, а получается как всегда: дом — своего рода эксперимент, на подходе еще четыре кондоминиума, но заселен пока лишь один, в качестве тестовой модели. Бета-версия, разумеется, работает не очень, и периодически в доме отключается электричество, что практически останавливает жизнь постояльцев. Очень скоро становится ясна причина возникших проблем: верхние этажи высотки стоят дороже, и живут в них “верхние слои” — своего рода аристократия, которая регулярно устраивает вечеринки с размахом, что и вызывает скачки напряжения. Нижние этажи населяет средний класс, и именно эти люди испытывают наибольший дискомфорт. Главного героя режиссер весьма недвусмысленно “заселяет” ровно посередине — на 25 этаже, тем самым давая возможность персонажу служить мостом между двумя классами, которые постепенно ввязываются в войну друг с другом.

“Высотка” является одноименной экранизацией британского романа, чем и объясняется время действия (1975 год), а также авторское видение антиутопического будущего. Классовая ненависть, деградация общества и психоанализ между строк — все это неслучайно завернуто в камерное пространство дома. Высотка — не пустая декорация, в рамках которой удобно показывать вертикаль неравенства, она — самостоятельный персонаж и свободная метафора. Джеймс Баллард, автор экранизированного романа, в своей книге показывал, как жизнь в большом городе влияет на сознание человека, делая его жестоким и одержимым страстями. Именно это и происходит с жильцами высотки: к концу фильма интеллигентные люди превращаются в диких животных, которые совокупляются, убивают и разрушают просто так. Ради самого процесса.

ЧТО СБЫЛОСЬ. Многое. Роман-первоисточник, вышедший почти полвека назад, предвосхитил современную урбанизацию и отчасти сценарий социальной жизни современных городов. Высотки, где “всё включено” — не хайтек, а реальность, доступная жителям любого города-миллионника. Как в треке группы “Грязь”: “Но зачем тебе ехать куда-то, если больницы и морги уже в планировке квадрата”. Человек 21 века способен просуществовать от рождения и до самой смерти, оставаясь в пределах своего микрорайона: детский сад, школа, техникум, работа — и все в шаговой доступности. Не надо быть психологом, чтобы понять, к чему ведет подобный образ жизни. Добавим к этому социальную напряженность, уровень доходов населения (реальный, а не из официальной статистики) и кризисную ситуацию — сразу становится ясно, кого молодой доктор Роберт Лэнг ждет в остальные “высотки”.

“Лобстер”, Йоргос Лантимос, 2015. “Лобстер” не имеет конкретных временных и пространственных координат. Кино не помещается в жанровые рамки, которые заявлены в описании (триллер, фантастика, мелодрама, комедия). Это фильм о странном, пугающем обществе, где одинокие люди запрещены на законодательном уровне. Главный герой Дэвид недавно потерял жену и, согласно правилам, он должен найти себе новую пару в специальном отеле в течение 45 дней. В противном случае его превратят в животное, как и всех одиночек. Несмотря на то, что правила явно придумали не вчера, многие люди, в том числе и Дэвид, не могут заставить себя полюбить под указку. Варианты следующие: кто-то притворяется влюбленным, кто-то совершает самоубийство, а кто-то зарабатывает себе дополнительные дни в отеле, убивая людей, решившихся на побег. Последние скрываются в лесах и пропагандируют ценности, противоположные законным: так называемые повстанцы выбирают одиночество, и в свою очередь жестко следят за его соблюдением.

“Лобстер” — жестокое, нонконформистское кино, которое, как и полагается в постмодерне, соединяет на экране несовместимые вещи, чем вызывает “вау-эффект”. Режиссёр фильма Йоргос Лантимос прекрасно знает, как достигать такого эффекта: это не первая его работа с уклоном в антиутопическое будущее, но, пожалуй, самая выдержанная в данном направлении. В “Лобстере”, как и полагается тоталитарному футуризму, есть и государственные блюстители порядка, и рьяные сторонники режима, и отчаянные оппозиционеры, и технологии, призванные угнетать. Но Йоргос Лантимос не был бы столь признан критиками, если бы в его фильмах не было двойного дна. За красивой, местами жестокой картиной в жанре антиутопии скрывается совсем иное кино с куда более тонким и философским подтекстом о сущности любви и одиночестве. Что, конечно, никак не мешает любителям антиутопий получать удовольствие от просмотра.

ЧТО СБЫЛОСЬ. Лантимос не столько фантазирует о негативных сценариях будущего, сколько философствует о том, что мы имеем. Разумеется, Вас вряд ли превратят в муравьеда, если вы завтра расстанетесь с подружкой, но вот определенное отношение к одиночкам в обществе прослеживается весьма четко. Если вам кажется, что это надуманно, обратите внимание, например, на то, как часто в маркетинге быть в паре намного выгоднее, чем одному. Парочкам достаются скидки, самые удобные столики в кафе и два билета по цене одного — одиноким людям достаются максимум сочувственные взгляды от родственников на семейных встречах. Как и в “Лобстере”, в реальности встречаются те, кто всеми руками “топят за режим” и считают, что быть одному гораздо хуже, чем терпеть побои или любой другой абьюз в отношениях. Встречаются также и те, кто добровольно выбирает одиночество, причем распространяется оно на все социальные контакты, а не только на любовную линию, что подчас вызывает тревогу у специалистов (движение хикикомори в Японии). Подобные крайности, разумеется, не вариант нормы, но они отлично показывают, что фантастического в фильмах Лантимоса намного меньше, чем реального и что антиутопия возможна и необходима даже в рассмотрении таких нематериальных явлений, как любовь.

_____________

Автор: Евгения Изотова