Assiette ou Virage et Dérapage
Выставка "Assiette ou Virage et Dérapage" прошла 14 ноября 2017 года по адресу Via Pontano 35, Милан. Куратор выставки — проект Something Must Break художников Мони Бен Хамуда и Микеле Габриеле.
Если бы Дюймовочке вместо ласточки пришлось путешествовать на мотоцикле, вряд ли ей удалось бы сохранить в нетронутом состоянии свое свадебное платье или крохотные бантики. Дело здесь не только в том, что езда на мотоцикле требует специального обмундирования вроде шлема, перчаток или кожаных курток — в отличие от утробного, комфортного погружения внутрь автомобиля (или в перья ласточки), мотоцикл требует от своего ездока равноправного соучастия в стремительной езде. Мотоцикл — пример идеального гибрида человека и машины. Человек, садящийся на мотоцикл, не просто разделяет с машиной скорость, удары встречного ветра, пыли, звуков или земли: ему необходимо слиться с мотоциклом, следовать своим телом за изгибами машины, и чем полнее будет такое совпадение, тем успешнее сможет ездок ей управлять и тем устойчивее будет его положение в мотоциклетном седле. Стать продолжением своего мотоцикла, наростом на механическом теле, благодаря которому это тело просыпается и приходит в движение, — задача того, кто хочет добиться успешного контакта с этим механизмом из металла, резины и кожи.
Такое слияние не подразумевает поглощение машиной своего «второго двигателя», человеческого нароста. Подобно тому, как все внутренности мотоцикла вывернуты наружу, сам мотоцикл всегда стремится расширить себя во внешнее. Он не поглощает, но, продолжая себя с помощью мощных звуков, высоких скоростей и высекаемых при поворотах искр, расширяет вместе с собой то, что сопутствует ему в его движении. Блеском, газом, грохотом становится все, что, отрывая себя от земли, готово следовать за металлическими изгибами. Мотоцикл постоянно множит себя в этих сиянии и шуме, способный присоединять к себе новые детали, готовые присоединиться, и расширяться неизвестно до каких границ. Остается ли сам мотоцикл при этом расширении тем, чем был до? Или, мерцая гладкими, прохладными внутренностями и превращая все новые детали в подобие себя, сам становится едва ли похожим на свое прежнее подобие? Каждый новый выступ, каждый человекоподобный или нечеловеческий нарост заставляет находиться в постоянном движении не одни только колеса, но весь мотоциклетный организм. Мутация может достичь такой степени, когда уже не будет ясно, что перед нами — нарост-паразит, спрятавшийся между частями машины, или машина, ставшая паразитическим вирусом странной формы, не поддающейся логике эффективной езды.
Становится невозможно отделить детали от своего носителя, потому что сам носитель теперь является только суммой тем или иным образом собранных частей. Бесконечное расширение и присоединение новых деталей влечет за собой ежесекундное обновление всего организма, и мы уже не уверены, какую точку в пространстве и времени нам следует выбрать, чтобы, глядя из нее, быть способными назвать то, что перед нами. Если мотоцикл — это вирус-паразит, оживающий каждый раз при вхождении в контакт с живым существом вроде человека, то это значит, что в него, как и в любой вирус, не только вшита программа мутации, но и умение очень ловко ускользать от постороннего взгляда. Именно потому мотоцикл, в отличие от автомобиля, обнажен: не приходится прятать или разрывать оболочку, которой нет. В то же время его блестящие, обтекаемые, гладкие глянцевые поверхности призваны как будто вводить в заблуждение и отвлекать любого, кому все же удастся их увидеть. Будет ли умножение их блеска и количества умножением их обмана? Или, доведенное до крайности, взорвет машинную логику изнутри, высвободив до того скрывавшиеся силы?
Дюймовочка, счастливо приземлившаяся на ласточке рядом с маленьким эльфийским принцем, замечает за его спиной новенький мотоцикл.
Наталья Серкова
