Охота путешествовать раждается вместе съ нами; ее не приобретают. Время доводит ее до восторга, препятствія лелеютъ ее; охота делается страстью. И тогда вероятно можно будет заметить въ ней какую-нибудь дурную сторону, несколько пристрастия, упрекнуть ее въ непостоянстве космополитизма, въ наклонности к чудесному; но самые эти недостатки бывают ей полезны. Они могут превратить ее въ одну изь полезнѣйшихъ страстей, какія только известны намъ.

Отнимите у человека инстинктъ любознанія, необходимость деятельности, которые увлекают его къ неизвестному, иногда по одному порыву любопытства, иногда для цели коммерческой, и вы уничтожите одним почерком из летописей міра те исполинскія путешествія, которыя связали пароды съ материками. Кочевой Марко Поло станет непонятным; самый Колумбъ сделается неизъяснимым. Все про себя — все по домам — вот тесный девиз, который будет тогда выше прочих. Всем государствам придется тогда заострожиться, подобно Китаю обороняться великой стеною. Ничто тогда не перемешается, ничто не соприкоснется, ни поколенія, ни идеи, ни нравы, ни вероисповеданія, ни образованности. Точно: отнимите у человека страсть видеть и знать шар земной раздробится и части истощатся поодиночке. Страсть къ путешествіямъ есть орудіе провиденія самое деятельное, самое могущественное. Разве не видали мы въ порядке естественном, какъ зерно, вырощенное въ долинах, заносилось періодическимъ ветром на голое поморье, и въ свою очередь зазеленело и оплодотворилось. Точно тоже и въ порядке нравственном: семя успеха должно странствовать по лицу земли. Человек должен распространять его; таково его призваніе.

АЛКИДЪ Д'ОРБИНЬИ.

Париж, 20 Апреля, 1836-1853 гг.