I

«Говорят, что «словом делу не поможешь», но программа «Пусть говорят» это опровергает. Настоящие, невыдуманные истории людей задевают больше, чем пафосные рассуждения на общие темы, потому что, вынося на обсуждение частную проблему отдельного человека, отдельной семьи, мы говорим о том, что волнует всех без исключения.» [1]

…Присылайте нам свои истории на темы:

1)«Карантин. Что читать в режиме полной самоизоляции?»

2)«После прочтения Селина я не могу читать никакие другие книги.»

— И не переключайтесь. Мы вернёмся к Вам после рекламы…

Я вскакиваю с дивана и начинаю тараторить, чтобы меня не перебивали:

— Эпидемия. Изоляция. Карантин и в книжных магазинах (в том числе и в том, в котором я тружусь). На работе задерживают зарплату, говорят, мол, кукуйте дома до мая и бог в помощь. Зарплата неизвестно когда! Любимые родственники надраивают квартиру к Пасхе и ищут, где бы затариться гречкой и рулонами наждачки подешевле. Дефицит. Запасайтесь-запасайтесь! Бабки уже думают снимать ли со вклада «похоронные деньги» или подождать. Долго не протянете, дорогие мои! Этому государству нельзя доверять.

Мне остаётся одно: схватить с полки те самые книги Селина, которые нереально осилить в обычные дни («Банда гиньолей' и "Лондонский мост») [2] и плюхнуться с ними на диван — островок посреди семейного шалмана.

II

Селин с первой страницы вводит нас в курс дела:

«Издавать пришлось, понимаете, спешно, обстоятельства так повернулись, что нынче жив, а завтра нет! Кто?Деноэль? Вы? Я?… Я замахнулся на тысячу двести страниц! Представляете? <…> «Спасибо, что предупредил! продолжение мы уж точно покупать не станем!<…> А если лет через двести с гаком по этой книге школьные сочинения писать будут? Что вы тогда скажете?<…>«Ну, уж извините! куда хватил! А многоточия? многоточия ваши! опять! везде! возмутительно! Он французский язык калечит!<…>Верните наши деньги! Тошнит от него! Дополнения все коверкает!<…> Ведь читать невозможно!»<…> Является Деноэль, он вне себя!… «Послушайте, я тут ничего не понимаю!<…> В книге сплошь одни потасовки! Это вообще не книга!<…> Ведь ни начала, ни конца!»

Кстати, в декабре 1945 года «издатель от бога» Робер Деноэль, открывший публике Селина, будет найден застреленным в спину при загадочных обстоятельствах… Этот эпизод прекрасно описан в книге Трофименкова. [3]

После коротких объяснений мы тут же попадаем в пекло: бах! трах-та-ра-рах! На нас валятся осколки снарядов и мёртвых тел, рушатся фасады зданий и улицу трясёт от бомбардировки. Селин бомбардирует нас восклицаниями и многоточиями, путается и заговаривается. Мы теряемся в этом пейзаже… Дереализация. Какой сейчас год? 1914? Мясорубка Первой мировой? 1939? «Странная война»? 1944? Бомбардировки «союзников»? Он будет возвращаться к этому вновь и вновь в каждой книге. Ранение в голову, шум в ушах и ноющая боль в руке. Иногда всё затихает.

В лондонском тумане появляются очертания мальчишки, много повидавшего в своей короткой жизни. Фердинанд, бывший фронтовик-инвалид, который не хочет обратно лезть в логово смерти, быть укокошенным добровольцем ради абстрактных призывов в газетах. Ему приходится искать удачу и заработок среди парижского дна: проститутки, сутенеры, менялы, дельцы. Куда податься мальцу и не попасться легавым? В те дни даже сутенёры бегут на войну в патриотическом угаре.

Сломя голову, он бросается в авантюры в компании неудачливых проходимцев. Эти уличные скоморохи и прохиндеи предлагают ему сорвать куш, втягивая во всё новые криминальные истории. На его след уже напал ищейка… или паранойя? В этом густом тумане не разберёшь.

Пожары, взрывы, потасовки, оргии на целые десятки-сотни страниц! Голова кружится от бесконечной болтологии и сомнений главного героя. Старый фокусник-миссионер, выдающий себя за просветлённого берёт малыша в раскрут. Они нанимаются разработать совершенные противогазы для британской армии и всё это под руководством полоумного полковника. У них есть цель: сорвать куш и рвануть в Тибет. Вся эта затея выглядит как сплошное надувательство, их противогазы не выдержат испытания на конкурсе, но они по максимуму тянут время и жируют за счёт полковника. К тому же, у полковника чудесная племянница, в которую наш герой втюривается по полной.

Фердинанд уже готов ускользнуть от всех и попытать счастье где-нибудь в другом месте, но как прицеп эта очаровательная беременная малолетка. А должков всё больше. Все ищут его и хотят поиметь процент. Надо бежать, плевать на всех и на неё тоже! Но что-то как всегда мешает. Одни препятствия. Корабль отчаливает. Остаётся только любоваться прекрасным видом наступления всепоглощающей ночи. Жизнь ли это? Ускользание от смерти. Смерть, но только с отсрочкой, в кредит! У смерти много имён и названий: Темза, Сена или… Вирджиния.

Главный герой культового фильма Годара «Безумный пьеро» [4], которого тоже зовут Фердинанд, чувствуя себя в условиях необитаемого острова цитирует «Банду гиньолей» и «Лондонский мост». Символически он разделяет судьбу главного героя «Банды гиньолей» и «Лондонского моста» Селина… в поисках свободы и истинной любви поддаётся самообману и оказывается ни кем иным, как тряпичным гиньолем — куклой в руках своей подружки и её сообщников. Проиграв всё (отыграв роль), он обматывает голову динамитом и поджигает… передумывает, пытаясь сбросить его с головы, но уже поздно.

Уже 5 утра. Последняя страница. Меня потрясывает и кружится голова от тысячи слов. Как в школьном сочинении я мысленно пытаюсь ответить какой Фердинанд мне ближе? «Безумный пьеро» или… Я кладу под язык две таблетки Феназипама, сладкие таблетки тают во рту. Укрываюсь пледом. Утренний свет бьёт в глаза, я закрываю лицо «Лондонским мостом» и засыпаю на диване.

Примечания

[1] Цитата с сайта Первого канала.

[2] Книги «Банда гиньолей» и «Лондонский мост» Луи-Фердинанда Селина (издательство «Опустошитель» 2017 и 2018 гг.)

[3] Книга Михаила Трофименкова «Убийственный Париж» (издательство «Амфора» 2012 г.)

[4] «Безумный Пьеро» — культовый фильм режиссёра Жана-Люка Годара. В главной роли — Жан-Поль Бельмондо.