Create post
Cinema and Video

Анализ Конга. Самец, феминизм и левая повестка

деконструкция сюжета

Любопытно взглянуть на то, какие процессы происходят в головах голливудских режиссеров и продюсеров, создающих картину мира для, в общем-то, всего остального мира. Массовое кино непосредственно генерирует и катализирует кристаллизацию устойчивых общественных мифов, формирет «силовое поле» смыслов и оттенков восприятия как для "золотого миллиарда, так и всего остального человечества. Голливуд наряду с телевидением и прессой является сегодня главным мировым конструктором представлений о добре и зле.

Если метафора Голливуда — это «кинопроектор», то данный анализ — попытка перевернуть этот проектор и использовать его как «микроскоп», чтобы обнаружить локус.

Кадр из фильма "Конг. Остров Черепа

Кадр из фильма "Конг. Остров Черепа

Перезапуск франшизы о Кинг-Конге — «Конг. Остров Черепа», идущий сейчас широким экраном по всему миру, в качестве предлагаемых обстоятельств фиксирует момент завершения войны во Вьетнаме — конец января, начало февраля 1973 года. Главный «антигерой» фильма — мрачный и упертый подполковник Престон Пакард Сэмюэль Л. Джексон), а главная «героиня» — антивоенная левая активистка и фотограф Мейсон Уивер, которую играет Бри Ларсон. Основной конфликт, создающий энергию сюжета — это столкновение двух темпераментов — мстительного Пакарда, который стремится отомстить и уничтожить Конга, несмотря ни на какие доводы, и фотографа Уивер. Все остальные действующие лица и силы лишь обрамляют этот конфликт.

Патриархат и предательство

Чтобы прочитать подлинный смысл фильма, нужно ответить на вопрос — кто из героев в ходе столкновения основной линии сюжета изменил свою точку зрения? Кто стал другим, приобрел новое качество? В фильме — это единственный человек, Мейсон Уивер.Если в начале знакомства со зрителями она твердо настроена на то, чтобы открыть миру тайну экспедиции на остров, точку в финале фильма ставит ее решение промолчать о том, что происходит на Острове. Все остальные герои фильма действуют исключительно в рамках заранее заданного образа, а некоторые даже деградируют. Деградирует, в первую очередь, образ капитана Джеймс Конрад (Том Хиддлстон), удивительно безынициативного «главного героя», чья функция в фильме исчерпывается защитой подлинной героини сюжета. Заявленный в самом начале как авантюрист, пройдоха и ловкач, весь оставшийся фильм он выполняет красивые трюки на фоне героини. Главный герой или герои должны нечто осознать, получить урок жизни. Это универсальное правило любого сюжета. В драмах, как правило, эти уроки очевиднее и глубже, в блокбастерах они обычно довольно скромны — это какая-то одна мысль или новое решение.

Единственный урок осознания в «Конге» во-первых, указывает на главную героиню. Во-вторых, для журналистки решение сохранить информацию об острове в тайне — сродни предательству своего профессионального призвания. От требования беспристрастности Уивер переходит к постправде: правде в интересах дела. Героиня переходит на другую сторону. И что же это за сторона? Это сам остров, символизирующий нетронутую природу. Причем, природу -материнскую, хтоническую и феминную. Начиная с формы — остров окружен непрерывным штормом по почти ровному кругу. А сама суша представляет собой выходы из земли на поверхность. Под Землей плодятся неведомые трудноубиваемые гигантские твари, неуправляемые, злобные, со странной архитектурой тела. Остров — это земное влагалище, спуск в подземную матку со всеми архаическими страхами и ужасами, порождаемыми в ее внутренностях. В некотором смысле, эти твари, выползающие, чтобы всех убить и сожрать — не что иное как воплощение агрессии, ненависти, темных и хтонических — внутренних сил Земли. Для матери-природы это воплощение ее воли к смерти, самой себя и своих творений — детей. Неслучайно, что все чудовища и животные острова демонстративно антибиологичны, они не способны существовать в реальности просто из–за элементарных физических законов. Все эти хтонические ужасы материнской природы, разумеется, чудовищно преувеличены, наподобие того, как преувеличены и неадекватны материнские эмоции под воздействием тяжелых эманаций страха и беспокойства. Например, во время месячных. Неслучайно в фильме упоминаются циклы, когда твари просыпаются и выползают на поверхность.

Девушка-фотограф в конфликте между правдой и заботой переходит на «женскую» сторону в подлинном, сакральном смысле, отбрасывая правила и принципы журналистики, придуманные мужчинами. Ничего не напоминает из недавнего?

Патруль Конга

Кем является Конг в новом фильме? Его роль существенным образом изменилась. В фильме Питера Джексона Кинг-Конг — это яростный, дикий, сверхсильный волосатый мужчина, наподобие разъяренного варвара, только во много раз больше. Это образ сверхмаскулинности, сверхгероя, абсолютно свободного, которого отделяет от чуть более цивилизованных людей циклопических размеров забор. У стены живет племя пещерное, но находящееся по сравнению с Кинг-Конгом на более высоком эволюционном уровне. Кинг-Конг, получается, последний фантастический неандарталец, которому людоеды приносят кровавую жертвы как предку.

В новом сюжете изменения принципиальные. Во-первых, Конг не потворствует своим диким и необузданным желаниям, как настоящий мужчина (ха-ха), а несет службу, выполняет миссию. Эта миссия разумна, король острова, он сохраняет равновесие в материнской природе острова. Остров (а как сказать остров в женском роде? «Островия», «остра»?) непроизвольно порождает монстров и эмиссаров смерти, а патрулирующий Конг очищает поверхность от них, как бы предохраняя землю от саморазрушительных творений. Это выглядит так, как если бы мужчина успокаивал и избавлял тревожную женщину от ее саморазрушительных страхов. Кроме того, Конг намеренно и осознанно защищает живущих на острове людей от выползающих тварей. То есть детей земли — от циклического безумия самой матери.

Расправа Конга с только что прилетевшими вертолетами

Расправа Конга с только что прилетевшими вертолетами

Тут, правда, есть одна нестыковка. По моим оценкам, режиссеру и сценаристам не удавалось создать логически цельное полотно и логика часто нарушается в интересах зрелищности: в первой части фильма разъяренный Конг нападает на вертолеты, сбрасывающие «геологические бомбы» и живописно уничтожает, в небе и на земле, большую часть экспедиции. А всю вторую часть фильма Конг, рискуя жизнью, защищает остатки этой же самой экспедиции. Тут с логикой у авторов не очень хорошо. Попытка объяснить, что Конг испытывает ярость по поводу бомб, выглядит крайне неубедительной в контексте всего остального фильма. Эту инородную вставку можно объяснить слабостью позиций молодого режиссера фильма Джордана Вот-Робертса, ставившего до сих пор лишь не слишком успешные телесериалы и подростковые комедии. Фильм нужно рассматривать как продюсерский проект, в первую очередь. Не будем забывать, что за созданием картины стоит опытнейший продюсер Томас Тул (Thomas Tull), миллиардер, убежденный демократ, пожертвовавший 1 млн. долларов на кампанию Хиллари Клинтон. Понятно, какие убеждения вкладывает создатель и владелец фильма в его структуру.

Конг — часовой на посту у необузданного влагалища земли.

Спойлер о любви: ее нет, она духовна

Давайте вспомнит внутренний движитель Кинг-Конга Питера Джексона. Кем был тот Кинг-Конг? Что им двигало? Им двигала страсть. Дикий, как черкес, необузданный, подчиняющийся исключительно собственным импульсам, он влюбился в преподнесенную жертву — блондинку. Он демонстрирует ей свою силу, свое огромное волосатое преимущество, угрожая ей, пугая ее и насильно овладевая ее жизнью и телом. Но затем, действуя хитростью и лаской, она смиряет его, делает его мягче и сентиментальнее. Они достигают некоего эмоционального романтического слияния на закате. После чего Кинг-Конг Питера Джексона всю оставшуюся линию сюжета выступает благородным и последовательным, хотя и наивным защитником своей любви. Причем, героиня эмоционально глубоко сострадает и сочувствует большому мужчине.

Центральная сцена фильма «Кинг-Конг» — это распятие дикого мужчины в оковах на потеху зрителям в Нью-Йорке. Цивилизованные мужчины заковывают нецивилизованного в кандалы. Здесь будет уместно вспомнить Мишеля Фуко с его дисциплинарной практикой тела. Тело должно быть подчинено, связано и скованно в определенные формы, для того, чтобы быть вписанным в общественную капиталистическую практику производства. Можно рассмотреть Кинг-Конга и как прикованного Прометея, вынужденного страдать на потеху шоу-бизнеса. В этом образе прозрачно выглядывает сам Питер Джексон. Кинг-Конг сломлен духом, но вот — он замечает свою возлюбленную среди зрителей, разрывает оковы и хватает ее, взбираясь на Эмпайр Стейт Билдинг — то ли защищая, то ли похищая, то ли вожделея, то ли — все одновременно.

Сцена из «Кинг-Конга» Питера Джексона, 2006

Сцена из «Кинг-Конга» Питера Джексона, 2006

Конг сбрасывает оковы чтобы быть со своей любовью. Он умирает, спасая ее. Самоотверженный и влюбленный большой мужчина может романтично натворить много бед и поломать много вертолетов и небоскребов ради любимой.

Что видим мы во втором перезапуске? Сексуальная энергия практически отсутствует. Сказать целомудренный — ничего не сказать. Главная героиня, очевидно нравится Конгу, но он послушно держит свои лапы над партой. Женщине достаточно знать, что она нравится, что ее уважают. Секс — за рамками, его не существует. Единственное, чем одаряет его главная героиня — осторожно трогает его за нос. Вот и вся любовь. Надо сказать, что она делает это сама, по собственной инициативе. Первична инициатива исходящая от женщины, а не от мужчины. Таков новый мир.

Первый Кинг-Конг насильно похищал женщину, овладевал ею несмотря на ее нежелание, делал своею собственностью, а нежность и чувства между Конгом и жертвой пробуждались лишь после символического овладения. Сейчас все по другому — во-первых, самка сама защищает Конга от главного злодея-подполковника, а во-вторых она сама проявляет к Конгу интерес и покровительство.

Можно сказать, что в этом Конге речь идет о расщепленном идеальном мужчине. Его животная, яростная часть — Конг. А безликая, мягкая, сервильная — то есть, социально адаптированная, безопасная для женщины — капитан Джеймс. А сам секс отделен от героини. Настоящий, хороший секс с множественными оргазмами испытывает лишь сама материнская природа острова, например, во время схваток Конга с выползающими чудовищами. Главная героиня лишена секса и сексуальности, самое главное в ней — это ее личность. Физическая красота неважна и ее одежды не порвутся, случайно приобнажая извивы бедра. Весь фильм героиня фигурирует в майке-алкоголичке и плотных штанах. Ну, не в хиджабе, и на том спасибо.

Вообще, в этом фильме мотивация капитана Джеймса выглядит очень подозрительно — почему он защищает и прикрывает Уивер? У них отсутствует страсть, нет никаких признаков влюбленной парочки. Неужели Джеймс защищает ее, просто потому что она есть, это такая безусловная форма ухаживания, наподобие религиозного поклонения: «держись на расстоянии, но служи мне и жертвуй ради меня»? Думаю, деньги за работу все объясняет. Джеймса ждет тройное вознаграждение, поэтому он асексуален и безразличен. Жадность сильнее, чем любовь.

Думаю, пройдет совсем немного времени, и первый Кинг-Конг Питера Джексона окажется политически некорректным и патриархатным чудовищем. Полагаю, что в США ограничат его категорию, например. Сексуальность с насилием? Порванная одежда, неспособность услышать женское «нет» и продолжение телесного взаимодействия, несмотря на это «нет»? Даже сейчас и даже в России это выглядит сомнительно, и подпадает под УК РФ. Единственной политической лазейкой для Конга могло бы стать крещение в православие, ныряние в прорубь и золотой крест на волосатой груди громадной обезьяны. Но мы об этом можем только мечтать.

Дом — далеко и глубоко внутри

Что можно сказать в целом о сюжетной линии?

Весь фильм — это движение по направлению к дому. Поездка исследовательской группы с военным сопровождением на остров Черепа, — выглядит как фатальная ошибка, задержка по пути демобилизованных солдат домой. Завязка сюжета — это схватка американского летчика с японским — и, в итоге, долгое ожидание шанса попасть домой. Находясь среди мудрых аборигенов, лейтенант получает просветление и… мечту о холодном пиве. Основная линия сюжета — это движение, путь домой, правда с петлей отклонения от маршрута — на задание, которое изначально выглядит как легкая и красивая прогулка. В ходе фильма герои все время идут по тропе, по направлению, к цели, к дому. И что же у нас в фильме является домом? Куда лежит наш путь? Пропавший во время Второй Мировой лейтенант, запертый на острове, мечтает о бургере, холодном пиве и бейсбольном матче. Военнослужащие из отряда подполковника мечтают — кто увидеть сына, кто завести подружку и так далее. Звучит, правда, не слишком убедительно. Как-то примерно так, как агитационной листовке времен финско-советской войны 1939 года: «Мы не сделаем тебе зла, не разстрелим тебя. А ты получиш пищу и тепло». Убирайся из Вьетнам. Забирай свои базы и оружие. Сдавайся, уезжай домой, пей пиво, смотри бейсбол, хватит воевать, Джон.

Послание фильма — очевидно антиимпериалистическое, левое и даже социалистическое. Этому фильму идеально подошли бы некоторые лозунги большевиков в 1917 году: «Долой войну!», «Землю — крестьянам!» (т.е. остров — туземцам, Вьетнам — коммунистам), «Вся власть — Советам» (т.е. «Вся власть женсоветам!»).

В метафорическом смысле Дом, согласно фильму — это девственная, нетронутая человеком природа. Гринпис, ливневые леса, все дела. Глобальное потепление. Матка Земли — это утраченный дом для всех обитателей планеты. В этом смысле новый «Конг» прямо следует «Аватару», хотя остров Черепа и не столь пасторален. И героиня решает (за всех, кстати, и ни с кем из мужчин не советуясь) все оставить «как есть», умолчать о то, что случилось, не включать остров в глобальную капиталистическую экономику.

Главный вывод, который должны сделать из фильма зрители, звучит примерно так: война — плохо, месть — плохо, вмешиваться в природу — плохо, природа сама себя отрегулирует. При этом присутствует совершенно явное увлечение режиссера эстетикой и сценами «Апокалипсиса сейчас» Френсиса Копполы: монументальная сцена пролета эскадрильи вертолетов над дикими красотами острова под аутентичное музыкальное сопровождение. Поэтому послание продюсеров и режиссера, получается, внутренне противоречиво: убивать — плохо, но красиво.

Местные жители острова, которые в фильме Питера Джексона были изображены неуправляемыми и дикими служителями некоего кровавого культа, в новой франшизе — мудрые, духовные и безмолвные аборигены, дающие приют сбитым летчикам, живущие во внутренней целомудренной тишине, необыкновенные и неиспорченные цивилизацией люди. У Питера Джексона аборигены острова были дикими людоедами, лишенными достижений и культурного превосходства западной цивилизации. Дикари были расстреляны без всякого сожаления. Здесь же мы видим обратное: явный намек на превосходство туземцев, понимающих друг друга без слов, неиспорченных ограничениями и неразвращенных прибавочной стоимостью.

Антигерой от Тарантино

Антигерой фильма, на мрачном обаянии которого держится весь условный внутренний конфликт сюжета, к сожалению или к счастью, точная психологическая копия исполненной ранее классической роли убийцы Джулса на службе у Марселласа Уоллеса из «Криминального чтива». Это практически библейский персонаж, исполненный праведного гнева по отношению к своим жертвам. Он исполняет заказное убийство не просто как обыденную работу, но как как яростное возмездие, отмщение ветхозаветного бога за прошлые и будущие грехи. Похоже, что именно на это рассчитывали продюсеры, приглашая в фильм Сэмюэля Л. Джексона. Ничего нового изобретать не стали, взяли готовый образ.

В эпоху «Криминального чтива» герой Джексона не читался как однозначно «негативный». Он действительно выглядел как дух древнего пророка, вселившийся в тело убийцы. В этом смысле это был морально прокачанный бандит, с представлениями, заимствованными из полной гнева и мести истории взаимоотношений израильского народа с Яхве. Но в новую эпоху такой герой обречен: он носитель патриархата, а патриархат — это базовый враг большинства феминистских движений. Убивает главного антигероя следование зову той же самой идеи возмездия, взятая из Ветхого завета. Неявно, но логично: новый профеминный мир отвергает патриархат ветхого завета в пользу политкорректности и культуры вины.

Выводы

Конг нового профеминистического и политикоректного мира утратил спонтанность и дикость, стал безопасным для женщин, пленных и беженцев, приобрел отблеск разума и начал тянуть лямку мужских и по факту семейных обязанностей. Остров превратился в пасторальный рай. Опасность теперь таится не в диком Конге, а внутри лона суперженщины — Матери-Земли, в ее циклическом безумии. А также — в недобитых носителях идей патриархата. В некотором смысле Конг возвращается к тому, с чего начал в 1933 году. Для съемок в фильме в 30-х годах использовалась модель гориллы размером 45 сантиметров, мягкая игрушка, по сути. А сам классический фильм завершался сакраментальной фразой «Не самолёты стали причиной его смерти. Его убила красота».

Красота, спасая мир, вынужденно убивает реликтовых суперсамцов. Им нет места в новом мире стерильности, безопасности и красоты.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About