«Забыть в электричке» Сергея Кравченко — вторая книга беларусского издательства «Мяне няма», основанного в эмиграции писателем Павлом Антиповым. Не будучи близко знакомой к с музыкальным творчеством автора — одним из участников известного инструментального коллектива Port Mone, а также проектов Polyn и SK.EIN — в заметки из электрички я запрыгнула на ходу, сначала выдохнув от захлопнувшихся прямо за спиной дверей и довольно быстро устроившись на сидении с видом на типично-домашнее, полевое, жмурясь под ритмичную зебру лучей в прорези рощи за окном. Под истории об однажды услышанном и успешно, за ненужностью, отброшенном.

Дебют Кравченко аккуратно ничего не обещает. Повествование сложено из фэйсбучного формата постов без претензий на вечность и читается как небрежный скролл, за которым легко коротать время между остановками, а потом незаметно переключаться, настраивясь на волну чего-то своего. На фоне общего апокалипсического надрыва инфопотока последних лет, акварельная эстетика случайных разговоров, по-житейскому мудрых соседей (исключительно либо бабушек, либо рукастых механиков под мухой) и экспедиций то в лес, то по дрова, то в церковь затягивает — и в беспретенциозность, и как ранку подорожником.

Диалоги, люди, муравы высвечивают строки коллективной памяти и подпитывают «rosy retrospection»: это было, и мы все там были, не ври. И лишь разбивка на части по хронологическому принципу (одна главка — один год) фонит ожиданием «часа иск» —  августа 2020го. Этот-то водораздел не в силах унести в Лету никакой дизель. Oder?

Однако, 2020 в книге наступает… и тут же исчезает: последняя заметка датируется 1 июля, а за ним — уже 2021 и, видимо, другие сюжеты и авторы. А в ретроспективе, с оглядкой, дачная робинзонада, в которой две сотни страниц существовал и впитывал особенности беларусской сюрреальности протагонист, меняет оптику и начинает восприниматься как большой, несомненно интересный, жужжащий красками, летом и небрежными соседскими пророчествами, но утраченный мир. Поэтому и строчка последняя — про закат. Рассвет будет уже где-то «па-за»: для кого-то в эмиграции, для кого-то в (не)новой Беларуси.

Но оставшись, как герои «Меланхолии», перед финальным аккордом этого рассвета, я вдруг ловлю себя на злости за то, что, убаюканная березами и полифонией электрички памяти, позволила заразиться «смуткам» ностальгии, поддалась нео-хипстерскому раскладу «Монополии Радзіва Прудок». Хождения рассказчика начинают казаться монологом заблудившегося путника. Зачем это? Когда же, наконец, опушка, просека, встреча с реальностью — или как там это правильно называется? Нет ведь ни в алкоголизме всех этих самопальных мудрецов ни пророчеств, ни рациональных зерен, ни, наконец, юмора.

И заброшенные церкви, и маршрутки вдоль болот, и золотые зубы — никакая не романтика или повод для сентиментальных заметок. 2014, 2015 и дальше по списку — это полвека после войны и надо бы было нам уже решиться и, наконец, что-то с этим сделать, а не слоняться по электричкам в поисках откровений и вдохновений.

Но книга заканчивается; книга не про это. Книгу, как и мелькнувший в ней между березами и S-Bahn мир, можно закрыть и забыть. Мы теперь тут — кто в Европе, а кто не очень — а после 1 июля 2020 наступили и еще наступят другие месяцы. И только нам, лично, ответственно, перед самими собой, а не контролером, машинистом или отставным председателем колхоза, решать: когда выбираться на опушку смысла и чем себя окружать; что замечать, а что оставлять вне зоны интереса. Ретро-вселенная Сергея Кравченко, пусть и в стиле фейсбучной рубрики «memories», не больше, чем литература. Она, равно как и всякая иная пена дней, булькнет в Лете.

А мы останемся.

_{Минск/Берлин, март 2024}