ЕЕ СТАТУС, СУЩНОСТЬ, ЭКЗИСТЕНЦИЯ, ПОЛ И ГЕНДЕРНАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ

СТАТУС ЖЕНЩИНЫ

С началом формирования человеческих обществ определился в них и статус женщины — вторичный, подчиненный, зависимый, сообразный положению вещи, объекта, не-субъекта, а значит, и не совсем человека. Место человека, гражданина, субъекта занял мужчина и именно он начал распоряжался женщинами, детьми и рабами в своем домохозяйстве. В архаических обществах для установления социальных связей мужчины обменивались дарами с мужчинами из другого племени, и часто в дар приносили женщину как драгоценную вещь (см. статью). Так родился патриархат.

В античном обществе, когда заговорили о правах и свободах, женщина в круг бенефициаров этих прав и свобод, вполне логично, не вошла. В Древней Греции правами наделялись только свободные граждане полисов. Женщины были движимым имуществом, как и в других государственных образованиях того времени (в Вавилоне, Египте, в земле Ханаана и др.). Для древних греков женщина была «gyne», что значит «та, кто вынашивает детей». Материнство служило ее главной функцией. Ни для какой общественной деятельности женщина не годилась. А значит и воспитывать из нее общественно-полезное существо не было нужды.

При подсчете населения, когда указывали число граждан города, женщин, наравне с рабами и детьми, не учитывали. В число граждан входили лишь взрослые мужчины. При этом гражданство женщина в Афинах имела, но, в отличие от мужчины, она не обладала правами. Ни рабы, ни дети, ни женщины к свободным гражданам не относились и никаких прав не имели. Жизнь мужчины как гражданина проходила в «политике», то есть, в деятельном участии в жизни полиса, в физических упражнениях, духовных испытаниях и исканиях, в то время как жизнь женщины проходила либо в сексуальном обслуживании «полноценных» граждан-мужчин (если говорить о гетере или проститутке) или же в пределах замкнутого пространства — хозяйства, которым владеет и распоряжается муж, если речь идет о женщине-жене.

По Аристотелю, гражданин это тот, кто может участвовать в законосовещательной и судебной власти данного государства. В трактате «Политика» философ впервые вводит понятие zoon politikon — «политическое животное». Женщина, с его точки зрения, тоже животное, но более низкое по своей организации. Она — просто самка. Аристотель отказывает женщине в обладании душой: «ведь самка представляет собой как бы увечного самца, а месячное очищение — семя, только не чистое: одного не имеет — начала души», резюмирует он в трактате «О возникновении животных». Философ рассматривал женщину как пассивное тело, которое живет через мужчину, потому что он — душа всего. Женщина — это живая вещь, на которую у мужчины есть право пожизненного пользования с условием сохранения ее целостности и хозяйственного назначения. Убеждение, что у женщины нет души, существовало и до Аристотеля. Еще Семонид Амаргосский (VII в. до н.э.) в поэме «На свадьбе» пишет: «Различно женщин нрав сложил вначале Зевс. Но душу в них он вкладывать не стал».

Можно было бы, спустя 25 веков, утверждениями давно умерших мыслителей пренебречь, однако эти заявления Аристотеля, определяющие женщину как существо низкое, не дотягивающее до человека, не обладающее правами свободных граждан, находящееся в одном ряду с самками животных и не имеющее души, сформировали на долгие века (а в некоторых случаях и по сей день оказывают влияние на) отношение к женщине, а значит и ее статус в социуме. Это случилось потому, что Аристотель очень точно уловил настоящее положение дел, существующую расстановку сил, иерархию власти и выразил безусловную неготовность привилегированных слоев расставаться со своими полномочиями: самый последний раб всегда может распорядиться рабыней, и никакая борьба за свободу не смеет отнять у него это право на власть.

Статус человека в обществе определяется существующей системой власти, участием в политической и экономической жизни, распределением доходов и контролем над производством. По данным отличиям легко можно установить сколь зависимым, подчиненным и подневольным является положение женщины. Женщины практически не входят во властные структуры и им принадлежит ничтожно малый процент созданных, а также природных материальных благ.

В христианских государствах, оформившихся в Европе в Средние века, женщины не могли становиться священнослужительницами и занимать сколько-нибудь значимое положение в церковной иерархии. В самом начале, когда христианство только зародилось, у женщин появилась надежда на перемену своего статуса: из бездушного животного, практически рабыни, стать человеком, как Иисус Христос. Однако учение Петра вытеснило женщин из института церкви. И постепенно, с развитием христианского социального мира, религиозные мыслители стали обсуждать вопрос, а обладает ли женщина бессмертной душой в той же мере как мужчина, то есть как человек. Этот вопрос — наследие аристотелевского учения.

В Новое время споры о наличии у женщин души поутихли, потому что церковь как институт власти уступила свое место институту права. И внутри общественных структур начали торговаться уже не по поводу души, а о распоряжениях душеприказчикам, и горячо обговаривать права, которыми обладают граждане того или иного государственного образования. О женщинах как о субъектах права речь не шла. Им было отказано в дееспособности, а значит и в правах. Как и дети они находились на попечительстве и под опекой мужчин: мужей, отцов, братьев и т.п. Посчитали, что правосознание выходит за рамки женского ума. Обязанность женщин — принимать общие правила, записанные мужчинами, и им подчиняться… и правилам, и мужчинам. Это второй вывод из аристотелевского учения.

Наперекор бытующему уже не одно тысячелетие общественному мнению, феминистки заявляют, что женщина наделена душой в той же мере, как и мужчина, а следовательно, она должна обладать правами, как и любой другой человек, то есть мужчина. Феминизм вообще начинается с революционного утверждения, что женщина — человек. Поэтому разговор о женщине, ее эссенции и экзистенции, мы начинаем с определения человека как такового.

ЧЕЛОВЕК, ЕГО ЭССЕНЦИЯ И ЭКЗИСТЕНЦИЯ

Человек — это биосоциальное существо.

Как существо живое (биология рассматривает живые существа и их взаимодействие со средой обитания) человек обладает телом. Тело может быть не-конвенциональным, не выполняющим все необходимые для жизни функции. Например, британский физик-теоретик Стивен Хокинг бОльшую часть своей жизни провел в инвалидном кресле — его тело функционировало частично, но тем не менее оно у него было. Тело может быть любым, наши телесные оболочки достаточно разнообразны, порой они весьма и весьма причудливы, но они должны быть. Вне тела человек не существует. Дальнейшее развитие искусственного интеллекта способно привести к ошеломляющим результатам, однако оно не приведет к появлению «нового человека». В результате этого может произойти чудо, нечто из ряда вон, нечто совершенно иное, но при этом вне-человечное, так как сам человек по старинке останется в границах своего тела. Потому что человек — это биологическое существо, продукт развития живых организмов, он — материален, он существует объективно, и он конечен. Тело человека смертно, оно имеет свои пределы, а значит и человек имеет пределы. Тело — это биологическая составляющая человека.

Помимо этого человек также и социальное существо. Вне социума личность человека не развивается. И имея только лишь человеческое тело, существо вида Homo sapiens (человек разумный) остается животным. Широко известны случаи детей-маугли, которые свидетельствуют о том, что если человеческий детеныш вырастает среди животных, без присмотра со стороны взрослых людей, то он не в состоянии освоить социальное поведение и стать развитой личностью. То есть социальным существом человек становится в процессе социализации. И только в случае присутствия обоих составляющих — тела и пройденной социализации — можно говорить о человеке как таковом.

Женщина — человек, значит, женщина — биосоциальное существо. В этом заключается ее человеческая сущность, или эссенция (essentia). Женщине как фигуре социальной присуща осознанность и общественная активность (любая деятельность внутри социума), а также субъектность, потому что каждый человек — это субъект и его деятельность направлена на изменение объективной реальности. Как существо биологическое женщина телесна, ограничена и определена. Она отграничена от других живых существ и тем самым получает собственное определенное содержание, свой смысл, то, что она есть сама по себе, в отличие от всех других субъектов и в отличие от изменчивых своих состояний. Можно сказать, что сущность, эссенция женщины, как и человека вообще, — это осознанная деятельность, заключенная в определенную телесную оболочку.

Понятие «эссенция» пугает многих феминисток, справедливо критикующих биологический детерминизм и эссенциализм. Если под сущностью понимать постоянную природу вещи, а под природой женщины ее биологическое предназначение, то тогда действительно можно попасть в ряды адептов биологического детерминизма, по убеждениям которого женщина — это самка человека и ее единственное предназначение — рожать. Идея о «женской природе» делает ситуацию дискриминации одного пола другим легитимной на протяжении тысячелетий. Эссенциалистская идея о том, что есть нечто «данное» (природой или богом) и потому всегда существовавшее и не могущее быть измененным в будущем, законсервировала подчиненный статус женщины во всех человеческих сообществах.

Опровергая подобные идеи, социальный конструктивизм предложил иную точку зрения на пол, гендер, женщин и мужчин. Он утверждает сконструированность, а не априорность (биологический детерминизм декларировал заданность), гендерных ролей и отстаивает тезис, согласно которому женщинами и мужчинами не рождаются, а становятся. Конструктивисты считают, что биология не диктует предназначение ни для женщин, ни для мужчин, не заключает в себе их судьбу, что не существует женских или мужских сущностей, а также заданного изначально и навеки предопределенного Феминного и Маскулинного.

Такие взгляды, стремящиеся освободить женщину из ее клетки «рожающего тела», безусловно, являются передовыми и феминистскими. Однако, боюсь, что вместе с водой конструктивисты выплескивают и ребенка. Вместе с неприятием биологии, отказываются от тела и от заданных этим телом пределов. Да и получить в этой концепции убедительный ответ на вопрос о сущности женщины не удастся хотя бы потому, что социальный конструктивизм этот вопрос не ставит.

Я предлагаю другой подход, чтобы понять, чтО есть женщина.

В свое время Эрвин Шрёдингер и Вернер Гейзенберг не сошлись во мнении о природе электрона. Если первый утверждал, что электрон является волной и никакого отношения к частицам не имеет, то Гейзенберг говорил об электроне как о частице. Оба оказались правы и неправы одновременно: как волна электрон способен на преломление, интерференцию и отражение (дифракцию), а как частица он обладает массой и электрическим зарядом. Таким образом, есть смысл рассматривать электрон и как волну, и как частицу.

Думаю, такой же подход можно применить и к определению человека. Как существо конечное и телесное человек обладает сущностью, отграничивающей его от других существ и налагающей на него пределы (поэтому мы можем дать ему определение), одновременно с этим, человек претерпевает постоянные изменения и сам трансцендирует — выходит за свои пределы, в этом смысл его экзистенции (exsistentia), существования. То есть человек, с одной стороны, обладает заданными параметрами, составляющими его сущность (эссенцию), а с другой стороны, он, как волна, постоянно ускользает, перетекает вовне, нарушает свои границы, экзистируя. У человека есть «технические» характеристики, которые присущи ему и только ему, и благодаря которым он есть тот, кем является — человеком. Эти характеристики составляют человеческую сущность. И в то же время любая личность имеет безмерный потенциал развития, стремящийся за свои установленные в каждый конкретный момент пределы.

Экзистенциалисты рассматривали личность вне статики, исключительно как разворачивающийся проект. С их точки зрения, сущность не задана человеку, не предшествует его существованию, а обретается им на протяжении всей его жизни, когда он выбирает свой путь. Человек обречен на свободу, утверждал Сартр, и в первую очередь, на свободу выбора. В своем выборе человек всегда экзистирует, то есть выходит из себя, за границы своего упорядоченного сознания, эмпирического кругозора, социально организованного опыта. Экзистировать — значит «быть вне себя», быть в экстазе. Экзистенциалисты абсолютизировали процессуальность человека, его постоянный выход за границы своего существа. С их точки зрения, пределы на человека накладываются его неподлинным существованием в мире вещей, в обществе масс. Однако миром человек не детерминируется, он вообще ничем не определяется, человек — это чистая возможность.

При такой абсолютизации неуловимости, интенциональности, потенциальности, текучести, волнового, подвижного характера человека, его невозможно определить, измерить вес, значимость среди других. С ним нереально иметь дело и выстраивать отношения. Человек обречен не только на свободу, но и на бытие среди других людей. И это бытие среди других накладывает границы на личностную свободу: «твоя свобода заканчивается у кончика моего носа» — утверждают сегодня. Однако такое ограниченное бытие является неподлинным бытием человека, считали экзистенциалисты. Подлинное бытие — это экзистирование, трансцендирование в процессе становления, в потенциальном переживании кризиса. Ни в субъекте, ни в бытии нет ничего застывшего, раз и навсегда данного. И сам человек — это процесс становления, он делает себя сам, обретает свою сущность. Но как только сущность обретена, она тот час же отчуждается — в этом весь трагизм существования.

ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ «СМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКА»

Философия экзистенциализма отказалась от обсуждения сущности, основ бытия и сосредоточила свое внимание на изменчивости, текучести, непостоянстве, на трагизме и уникальности бытия человека. Отход от общих принципов познания привел к утверждению невозможности помыслить экзистенцию, определить ее рационально. Подобные установки характерны для всей культуры постмодернизма, который явился реакцией на кризис идей Нового времени с его верой в прогресс и всемогущество разума, его рационализмом и просветительством. Постмодернизм заявил о неоднозначности и ограниченности описания мира средствами науки. Он играючи обратил мир в хаос, сломал всю систему ценностей Нового времени, в результате чего европоцентристская картина мира уступила место глобальному полицентризму, в культуре воцарился эстетический эклектизм и фетишизация предметов потребления. Модернистская вера в разум посторонилась перед интуицией, интерпретацией, индивидуальным восприятием, чувствительностью, иронией.

И началась ирония постмодернизма со «смерти» метаоснов: Фридрих Ницше провозгласил смерть бога, Мишель Фуко объявил о смерти субъекта, Ролан Барт специфицировал ее как смерть автора, Кристин Брук-Роуз — как смерть героя, Жиль Делез развил идею смерти сверхчеловека, и заканчиваются эти макабрические пляски основополагающей для постмодернизма программной установкой «смерти человека». Умерли все, всё субъектное разрушено, остались дискурсы, фрагменты текстов, нарратив и нетленные структуры (госструктуры в том числе), проявляющиеся в масках, наличие которых не гарантирует скрытого за ними «Я».

Такие запугивающие и запутывающие философские рассуждения о реальности, в которой все мы, несмотря на постмодернистские установки, всё-таки живем по нашим крайне субъективным ощущениям, не облегчают понимание действительного положения дел. Можно перефразировать Достоевского — «Если человека нет, то всё дозволено»: диктатору заниматься государственным террором, а домашнему тирану издеваться над женой и детьми. Тем более, что с точки зрения постмодернизма, всё это отдельные случаи, события, не связанные друг с другом, так как обобщения запрещены, а поиск общих черт между людьми, объединяющих их в социальные группы, не правомерен. Исключение бинарного мышления и, таким образом, уничтожение страстных убеждений, а также чрезмерный акцент на индивидуальных, а не коллективных действиях, приводят к созданию многослойной системы разъединения, замалчивания, запугивания и бесправия.

Всем вышеперечисленным увлекаются сегодня квир-теория и интерсекциональный феминизм, продолжающие модный в прошлом веке постмодернизм. Они считают биологический пол социальным конструктом и выступают против бинарной гендерной системы общества, более того, против бинарного мышления и бинарности как таковой. Свою аргументацию они строят на чувствах и ощущениях, индивидуальном восприятии и интуиции. Главный довод любой небинарной персоны — «я чувствую себя…». При этом отрицаются любые дефиниции, потому что последние строятся на бинарном мышлении, а всякая бинарность должна быть исключена.

Из уст агендеров слышать подобные высказывания особенно удивительно. Сразу же вспоминается старинный парадокс лжеца: «Критянин сказал, что все критяне лгут». Тезис: агендер утверждает, что бинарность это плохо — звучит примерно так же парадоксально. Люди, отрицающие бинарность, не могут, во-первых, ничего утверждать (любое утверждение — это отрицание иного, то есть проявление бинарного мышления), во-вторых, не могут оценивать в категориях «плохо–хорошо» (это тоже пример бинаризма). Да и само слово «агендер» — прекрасный образчик бинарности.

Как существо конечное человек старается опредЕлить и всё свое окружение. Он не может постичь бесконечность, поэтому даже ей он дает определение. Процесс мышления осуществляется с помощью слов, терминов, понятий. Любое слово расставляет «флажки загонщиков». Слово стремится словить явление, определить его, поставить ему пределы. Именно в этом смысле человеческое мышление бинарно: есть слово и есть то, что не определяется этим словом, то, что вне его — «слово-не». Есть верх и есть низ, есть свет и есть тьма, есть дерево и… не-дерево, есть зеленый цвет и весь остальной спектр. Так рассуждает логика и теория познания.

Однако постмодернистские феминистки отвергают методы и проблемы классической философии, ее способы познания мира, поиски основ бытия, сущности человека, универсальных истин, и утверждают абсолютность различий, существующих среди женщин. Они полагают, что если универсальная истина применяется ко всем женщинам, это обесценивает индивидуальный опыт и сводит его на нет. Таким образом, они отказываются не только от бинарности, но и от метода обобщений, подведения различных явлений под одно понятие. Нет насилия как такового, есть множество уникальных случаев насилия. Нет фемицида, а есть отдельные смерти отдельных женщин… и вообще, убивают не только женщин — заявляют интерсекционалистки. Да и «женщина» — понятие устаревающее, потому что женщины как таковой также не существует, есть отдельные персоны со своим уникальным опытом дискриминации.

Постмодернистский феминизм представляет собой вызов эссенциалистскому подходу, подчеркивая искусственность концептов тела, пола, расы, сексуальности, женственности. Джудит Батлер утверждает, что даже само понятие «женщина» является неоднозначным, поскольку включает в себя гораздо больше, чем биологический пол — класс, расу, сексуальность и другие аспекты индивидуальности, которые по-своему и независимо друг от друга определяют каждую женщину. Как отмечает философиня, термин «гендер» носит перформативный характер, а значит не существует единой основы для статуса женщины как таковой. Признавая, что пол является социальной конструкцией, Мэри Джо Фруг утверждает, что пол не является чем-то естественным, чем-то совершенно определенным и определяемым. Пол является частью системы смыслов, воспроизводимой с помощью языка. Одна из представительниц киберфеминизма Энн Бальзамо идет еще дальше по пути отхода от естества, телесности и заявляет: «Исчезло “естественное” тело, его заменил технологический симулякр».

ТРАНС-ИДЕОЛОГИЯ И «СМЕРТЬ ЖЕНЩИНЫ»

Практически всякую последовательность можно довести до логического конца, то есть до абсурда. На мой взгляд, таким концом постмодернизма становится транс-идеология, которая, исходя из собственных нужд, «добила» женщину, то есть на свой лад специфицировала смерть субъекта. Женщина как существо отдельное, независимое, автономное от мужчины, выстроившая внутри патриархата свою систему ценностей, развившая женскую культуру, элиминируется самоназванными «женщинами», которые не просто вламываются в женские пространства, но и своим напором крушат границы между гендерами, своим карнавальным шествием как бы опрокидывают верх и низ, однако тем самым лишь углубляя пропасть между полами.

С одной стороны, транс-идеология закрепляет гендерные стереотипы, против которых выступает феминизм. Ведь если ребенок может поменять пол лишь на том основании, что мальчик играет в куклы и носит яркие платья, а девочка играет в машинки и коротко стрижется, то базой для перемен являются нерушимые гендерные стереотипы, которые благодаря этому становятся сильнее и еще дальше разводят два пола по разные стороны жизненного успеха. Транс-идеология формирует взгляд на два пола как на два полюса, не имеющие никаких общих точек.

С другой стороны, когда мужчина рожает, а женщина с «женским пенисом» представляет всех женщин в международной организации по равным правам, то весь пафос борьбы за равенство теряет смысл: ведь мы все, женщины и мужчины, одно — границы между нами стираются совершенно, и вот уже нет ни женщин, ни мужчин, мы равновелики как однояйцовые близнецы.

Чтобы разрушить пределы (а значит, и определения) между полами, транс-идеология продвигает закон, который позволяет человеку поменять свое имя в документах и назвать себя женщиной (реже — мужчиной) без диагноза, без бюрократических формальностей, просто на основании того, что человек так себя чувствует и самоидентифицирует (так называемый Self-ID). Абсолютное большинство адептов транс-идеологии это биологические мужчины, которые физически соответствуют своему биологическому полу и не собираются себя физически менять. При этом они идентифицируют себя как женщины и одеваются соответственно. Впрочем, одежда в этом случае не важна, важна именно самоидентификация.

Возникает закономерный вопрос: что значит они чувствуют себя женщинами? В подростковый период у них растет грудь и они ловят сальные взгляды мимо-проходящих мужчин? Каждый месяц у них от боли скручивает низ живота, но освобождение от физкультуры они получают не всегда? Они не могут поступить в педагогический вуз на бюджет, потому что все места отданы мальчикам? Они в ужасе видят две полоски и понимают, что придется делать аборт? Нет. Они просто хотят носить бусики и платьюшки, хотят ловить на себе восхищенные взгляды мужчин, хотят рядом «сильное плечо», которое избавило бы их от забот. Хотят быть милыми, яркими и женственными. Их представления о «женственности» лишь укрепляют гендерные стереотипы, во-первых. И во-вторых, такие «девачковые» желания практически не имеют отношения к реальным женщинам и к их самоидентификации.

Если трансженщины действительно чувствуют себя женщинами, то они чувствуют, видят, воспринимают других женщин в качестве субъектов, личностей, как людей, получивших травматичный опыт взаимодействия с противоположным полом и старающихся выгородить для себя безопасное пространство — мейлфри. Они относятся с уважением к чувствам других женщин и не вламываются к ним в своем мужском теле. Просто потому, что женщины — это те, кого в силу ЖГС приучили испытывать эмпатию. Сюда хорошо подходит притча о Соломоне и двух женщинах, которые не могли поделить ребенка: когда Соломон предложил разделить ребенка пополам, чтобы никому не было обидно, буквально расчленив его на две части, в ужасе отказалась от этого деления, а значит и от ребенка, его настоящая мать. Так вот, женщина, прошедшая женскую гендерную социализацию, не будет рваться туда, где ей не рады, куда ее попросили не приходить, чтобы не травмировать своих сестер. А вот трансженщины считают, что их опыт в «чужом» теле — наиболее травматичный опыт, и поэтому женщины не только все и повсеместно должны их поддерживать, но и ради этого отодвигать любые свои проблемы на второй план.

Интересна точка зрения тех (например Джоанны Уильямс [Joanna Williams]), кто считает, что для мужчин, адептов транс-идеологии, быть женщиной — это форма «трущобного» туризма (также известного как туризм в гетто или туризм бедности), когда представители более привилегированных (экономически, социально или политически) групп хотят удовлетворить свое любопытство и почувствовать изнутри, как живут люди, которым повезло меньше. Мужчина, который примеряет на себя статус «Женщина», на самом деле практикует определенную форму колониализма. Сначала он открывает для себя новую территорию, а потом решает, что ее исконные обитательницы слишком глупы и недальновидны, чтобы понять и оценить преимущества данного пространства, а также его достоинства. Затем он захватывает эту территорию, объявляет ее своим собственным открытием, преобразует и изменяет пространство, исходя из собственных нужд и своего воображения.

Заблуждаются те, кто думает, что трансженщины стремятся в дискриминируемую группу, чтобы на себе прочувствовать тяжесть угнетения и бороться с таким подчиненным положением женщин. Создается впечатление, что трансженщины лишь хотят от лица женщин заявлять об отсутствии дискриминации и о том, что быть женщиной — это привилегия: можно рожать, носить классные шмотки, иметь кучу поклонников и т.п.

Транс-идеология не только не борется против угнетения женщин, она на их дискриминации настаивает, выступая за эксплуатацию женских репродуктивных ресурсов (суррогатное материнство), за легализацию проституции как «такой же работы», за исключение из языка слов, определяющих женский пол и способность к вынашиванию и кормлению детей. За транс-идеологией скрывается недвусмысленное женоненавистничество.

Настораживает еще и тот факт, что транс-идеология, в отличие от движения лесбиянок и геев, которые продолжают бороться против вмешательства государства в личную жизнь, выступает за контроль государства над частной жизнью граждан. Она призывает государство наказывать родителей, препятствующих желанию своих детей (начиная с дошкольного возраста) сменить пол. С трудом отвоеванную свободу слова заменяет цензурой: женщины, не опасаясь обвинений в трансфобии, не могут утверждать, что трансженщины — это мужчины. За таким заявлением может последовать увольнение, репутационные потери и даже административные штрафы. В марте 2019 г. научная сотрудница международного исследовательского центра Centre for Global Development в Лондоне Майя Форстейтер потеряла работу. Причина увольнения, официально зафиксированная в суде, ее высказывание: «Половая принадлежность человека — непреложный биологический факт». Если лесбиянки и геи требовали большей свободы для самостоятельного, без ограничений со стороны закона, принятия решений о сексуальной жизни, то трансгендеры требуют противоположного: они хотят увеличения вмешательства государства в личную жизнь людей. И если государство идет им навстречу, значит, это кому-то выгодно: в первую очередь, крупным фармацевтическим компаниям, выпускающим не прошедшие надлежащее тестирование препараты, а также медицинским специалистам, зарабатывающим на «продаже» процедуры смены пола, многочисленным транс-активистам, распространяющим в сети дублированные сообщения для создания иллюзии «большинства» общественного мнения, ну и конечно, миллиардерам, в качестве филантропов основывающим различные фонды и некоммерческие организации.

И вот уже гендерный волюнтаризм становится новым догматом. В некоторых странах Европы человек может не просто выбрать себе гендер (значит, с его точки зрения, и пол) и зафиксировать этот выбор в документах, но и вообще отказаться от гендера, и также задокументировать этот отказ, а свое ролевое поведение менять в зависимости от самоощущения. Против такой свободы самовыражения выступать не приходится, но вся беда в том, что каждый, кто не поддерживает эту игру в переодевание, обвиняется в трансфобии, а это уже чревато социальными карами. И тогда получается, что транс-идеология насаждает догмы, в которые необходимо слепо верить, и не дай транс-Бог, уклониться. Официальные учреждения обязаны разделять представление о гендерной идентичности, согласно которому «быть» женщиной или мужчиной — значит «осознавать себя» женщиной или мужчиной, вне зависимости от анатомии или от мнения других людей. Любой, кто рискнет подвергнуть сомнению — даже в рамках философской дискуссии — это мнение, автоматически становится объектом служебных расследований и цензурирования.

Кто-то относит такую цензуру к «новой этике». Я не стану пользоваться данным понятием, так как слишком разнородные явления подпадают под него: от запрета на харассмент до вездесущей и разноликой трансфобии. Ничего нового в запрете на сексуальные домогательства нет. Это всё те же старые и добрые права человека — право на автономию и личную неприкосновенность. Стоило только признать женщину человеком, как тут же встал вопрос о санкциях за ее сексуальную объективацию. В РФ принуждение к сексу пока не преследуется по закону, поэтому такие мастодонты как Слуцкий и Шендерович могут увидеть в запрете на харассмент «новые ворота».

А вот высказывание: «Половая принадлежность человека — непреложный биологический факт» — является уже не преступлением против личной неприкосновенности, а «мыслепреступлением». Всё равно, что сказать: «Земля вращается вокруг Солнца» — и отправиться на костер, потому что выступил против принятых религиозных догм. Однако в демократическом обществе нельзя наказывать человека за подобные высказывания. Это не речи-ненависти, не призывы к разжиганию межгендерной розни, их нельзя отнести ни к расизму, ни к сексизму, ни к гомофобии, ни даже к трансфобии. Это — высказывание, которое можно оспаривать, с ним следует дискутировать, но не увольнять женщину за то, что она так думает и говорит об этом публично.

Транс-идеология не только преследует людей за мысли, ей неугодные, но и занимается смешением этих мыслей — газлайтингом. Когда кто-то считает себя Наполеоном и ведет себя соответствующе, то это — его самоидентификация. Если же он призывает себе на помощь госструктуры, чтобы окружающие также признали его Наполеоном, и госучреждения начинают менять под этого Наполеона документы и наказывать тех, кто новоявленного Наполеона не признает, то это — уже не самоидентификация, а газлайтинг на государственном уровне. Возникает отчетливое ощущение, что транс-идеология покушается на наше чувство реальности. И осуществляется это покушение не только благодаря потоку новых, непонятных и неинтересных обывателю, слов: «пангендер», «пансексуал», «агендер», «новосексуал» или «зедсексуал», — сами по себе новые слова не представляют опасности, из предложенных останутся только те, которые войдут в обиход. Беда в том, что транс-идеология старым устоявшимся понятиям, которыми пользуются повсеместно, навязывает новые смыслы, изменяет значения. В результате намеренно искаженного словоупотребления происходит постепенная подмена одного значения другим.

И вот уже перед нами стоят «женщины» с женскими пенисами, которые убивают не только научные дефиниции, но и любые доводы разума обывателя. А женщины с маткой называются менструаторы (без феминитива). И женщина с фаллосом возмущенно вопрошает: «Ты веришь мне или глазам своим?» Газлайтинг — это один из способов угнетения. Другой способ — не упоминать имя угнетенных. В мире, где женщин не слышат, где женщин не упоминают, где игнорируются их проблемы, следует чаще и больше говорить о них. А когда нам предлагают называть женщин «менструирующими и рожающими людьми», то создается впечатление, что в мире кроме трансженщин других нет, что рожают или мужчины (о которых не пишут, что они трансмужчины) или же какие-то абстрактные люди.

Транс-идеология разрушает границы между понятиями «женщина» и «мужчина», подменяет одно другим и смешивает их до такой степени, что встает следующий закономерный вопрос: если все мы одно, то за что борется феминизм? Да и нужен ли этот самый феминизм, когда у фемины теперь пенис и, если ее и дискриминируют, то только тем, что не верят ей на слово, что она «женщина». Феминизм — это общественно-политическое движение за достойный статус женщин как социальной группы, за их права и возможности реализации, осуществляемое на основе мировоззрения женщин как автономных личностей, не соглашающихся с несправедливым иерархичным устройством патриархата, выстроенном на господстве–подчинении, и обобщающих свои взгляды в развитой теории, которая продвигает ценности женской культуры, женского мира (см. https://syg.ma/@olgerta-ostrov/drievo-fieminizma). Если у самоназванных «женщин» свое, отличающееся от женщин-по-старинке (по биологическому полу), представление о достоинстве и свои требования к правам, то о каком феминизме может идти речь?

В некоторых странах Европы люди, заведующие школами, тюрьмами, полицией, СМИ и здравоохранением, теперь воспринимают как должное убежденность в том, что пол, «записанный» в телах и хромосомах, не имеет значения, а вместо него следует ориентироваться на самозаявленную «гендерную идентичность».

Давайте попробуем разобраться в том, что же такое пол, от которого нам предлагают отказаться.

ПОЛ ЧЕЛОВЕКА

Вид Homo sapiens относится к тем животным, у которых детеныши появляются путем полового размножения, когда в геноме одного организма объединяются гены двух разных. Это объединение геномов происходит в ходе оплодотворения — процесса слияния особых половых клеток (гамет). В случае оогамии (один из видов полового размножения) в качестве половых клеток у разных организмов образуются яйцеклетка и сперматозоид. Те особи, у кого образуются яйцеклетки, относятся к женскому полу, а у кого сперматозоиды — к мужскому. Несмотря на существующий половой диморфизм и вытекающие из него различные половые признаки, пол определяется по наиболее существенному общему признаку — типу производимых гамет (яйцеклетки у самок или сперматозоиды у самцов). У женских и мужских особей репродуктивные системы устроены и работают по-разному, выполняя разные функции. Если главная роль самца заключается в передаче генетической информации, содержащейся в сперматозоидах, половым клеткам женской формы (яйцеклеткам), то женский организм, помимо передачи генетической информации, приспособлен еще и к вынашиванию зародыша и к рождению нового организма.

Таким образом, путем эволюции живые организмы пришли к половому размножению и у животных разных видов соответственно выделилось два пола. Биологический пол человека — это совокупность анатомических, физиологических, биохимических и генетических характеристик, отличающих женский организм от мужского и могущих применяться по отдельности или в комплексе для идентификации и различения женщины от мужчины.

Уже написано много литературы о том, какие компоненты выделяются у биологического пола. К признанным относятся:

• Генетический пол, или хромосомный пол — зависит от набора половых хромосом: XX у женщин, XY у мужчин.

• Гормональный пол — преобладание в крови определенного вида половых гормонов: эстрогенов и прогестагенов (женских)или андрогенов (мужских).

• Гонадный пол, или пол гонад, пол половых желез — яичники или яички.

• Внутренний генитальный пол, или пол внутренних половых органов — матка, маточные трубы и влагалище или простата и семенные пузырьки.

• Наружный генитальный пол, или пол наружных половых органов — клитор и половые губы или пенис и мошонка.

• Субсидальный пол — строение скелета, тембр голоса, степень развития мышечной ткани, распределение подкожной жировой прослойки, наличие или отсутствие развитых молочных желез. Развитие вторичных половых признаков определяется уровнем половых гормонов, чувствительностью клеточных рецепторов, характеристиками внешней среды.

• Сенсуальный пол — тип волосяного покрова, тип кожи, тип запаха (феромоны).

Можно и дальше выделять компоненты, уточнять параметры, детализировать описания биологического пола, но спорить о том, что животные вида Homo sapiens размножаются половым путем, и что пола два: тот, у которого образуются яйцеклетки, то есть женский, и тот у которого образуются сперматозоиды, то есть мужской — в здравом уме никто не будет. Биологический пол человека так же реален, как и сам вид Homo sapiens.

Слово, термин, понятие «пол» придумано людьми, как и вообще человеческий язык. Язык — это социальный конструкт и любое понятие в нем сконструировано людьми. Мы договорились о том, то вот эта липа, тот дуб и та сосна — всё это деревья. Однако эта наша договоренность не отменяет того факта, что все вышеперечисленные объекты в реальности были деревьями еще до того, как мы вообще начали говорить. Словить реальность в понятии — значит не просто отразить существующее объективно, но и сконструировать новую реальность. Дерево существует объективно и без человека, а вот дрова и деревня были задуманы и осуществлены людьми. Они тоже существуют объективно, но не по природе. Деление же на два пола — по природе. И женщины рожали, когда слово «женщина» еще не существовало.

ГЕНДЕРНАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ

Таким образом, биологический пол человека — это явление объективной реальности, данной нам в ощущениях и словленной нами в понятиях. Так как человек — это биосоциальное существо, то помимо биологического пола, который у него от природы, он сконструировал себе еще и социальный пол — гендер. Не всё природное в человеке получило свой социальный аналог — например, социальной печени нет. А вот пол оказался очень удобным для конструирования на его основе социальной иерархии. И если два пола по природе — это горизонтальное деление, рядоположенное, безоценочное, то гендерное деление по социальности — вертикальное, иерархичное, в связке «господство–подчинение», где наверху оказался мужской гендер, а внизу — женский. Каким образом это произошло, я разбираю здесь: https://syg.ma/@olgerta-ostrov/osnovy-patriarkhata-i-tsiennosti-fieminizma

Гендер — это социальная роль, которую вынуждены играть люди, относящиеся к определенной социальной группе: «женщины» или «мужчины», — это поведение и качества, объединенные в понятиях «женственность» (феминность) или «мужественность» (маскулинность). Гендерные роли конструируются обществом, и затем сами организуют социальные отношения власти и неравенства — служат укреплению иерархичной структуры патриархата.

Дитя с младенчества, получив в свидетельстве о рождении отметку о поле, проходит женскую или мужскую гендерную социализацию, то есть усваивает нормы, правила поведения и социальные установки в соответствии с предписанной гендерной ролью — женщины или мужчины.

Девочку учат не перечить, не драться, не злиться, быть для всех милой, прилежной и послушной. Нам всем знакомы гендерные стереотипы, которые транслируют взрослые ребенку: мальчики не плачут, девочки не лазят по деревьям, мальчики любят футбол и игры в войнушку, девочки любят играть в дочки-матери, мальчики хороши в точных науках, девочки — в гуманитарных, и т.п.

Женская гендерная социализация (ЖГС) подводит девочку к выполнению нескольких ролей: мать, жена, хозяйка, любовница, украшение мужчины, хранительница очага. Она предписывает женщинам быть слабыми, эмоциональными, уступчивыми, пассивными, зависимыми, скромными, целомудренными, следить за своим внешним видом, оставаться заботливыми тенями человека-мужчины и не выходить из приватной сферы, в то время как публичная отдана более решительным и деятельным мужчинам.

ЖГС прививается не только членами семьи, но и воспитателями, учителями, друзьями, всей культурой данного общества. И гендерный бинаризм в культуре достаточно силен. Подавляющее большинство людей живут в бинарной гендерной системе и продолжают транслировать паттерны и стереотипы своего гендера. Особенно подвержена гендерным стереотипам реклама: всё, что относится к обслуживающему труду, рекламируется женщинами. Мужчина ведет себя как добытчик и искатель приключений.

Можно ли воспитать из девочки мальчика, из ребенка, у которого биологический пол женский, вырастить человека, прошедшего мужскую гендерную социализацию? В принципе можно. Судя по воспоминаниям Надежды Дуровой, с ней примерно это и приключилось. Стала ли она мужчиной? Действительно, она продолжительное время успешно играла гендерную роль «мужчина». Еще лучше эта роль удалась Маргарет Энн Бакли, известной под именем Джеймса Барри. На протяжении 40 лет она была офицером британской армии, участвовала в дуэли, имела официальное медицинское образование и диплом, а также добилась известности как оперирующий армейский хирург, закончив службу в звании генерал-инспектора.

Обе эти женщины не согласны были исполнять роль жены, матери, домохозяйки, прислуги, роль второго плана и решили сыграть в спектакле своей жизни главную роль, а для этого им пришлось переодеться, так как женщинам в ХIX в. первые роли не полагались.

Девочку можно также назначить мужчиной. Например, если в семье в Афганистане не рождаются мальчики, то одну из дочерей могут одевать как мальчика и воспитывать соответствующе. За согласие (хотя по сути, у девочки нет выбора) стать бача-пош она получает некоторые права и свободы: ей позволяется самостоятельно ходить по улицам, заходить в магазины, играть с мальчиками в футбол. В Албании женщина может дать клятву безбрачия и выполнять мужскую роль, когда умирает глава семьи, когда женщины в семье оказываются незащищенными и утрачивают представителя в совете общины — защитника своих интересов. Таких женщин зовут бурнеша или «клятвенными девственницами», они коротко стригут волосы, носят мужскую одежду и берут мужские имена. В глазах сельских жителей Албании это единственная возможность для женщины жить, как мужчина — «по-настоящему».

Можно ли воспитать из мальчика девочку, из ребенка, у которого биологический пол мужской, вырастить человека, прошедшего женскую гендерную социализацию? Думаю, можно. Хотя мне случаи намеренного воспитания из мальчика девочки неизвестны. И тем не менее мужчины, надевающие на себя женское платье, были всегда. Женщины, надевающие мужскую одежду, хотели вырваться из низкого, подчиненного положения прислуги и быть допущенными до выполнения достойного дела. А вот добровольно переодевающиеся в женщин мужчины, скорее всего, стремились играть роль Дивы, неотразимой и купающейся в поклонении.

Но не все переодевались в женщин по своей охоте. Есть так называемый «третий пол» в Индии — община кастратов, интерсекс-людей, трансженщин, бисексуалов, гомосексуалов — хиджра. Рожденные мальчиками, они одеваются и ведут себя как женщины. Хиджра входят в касту неприкасаемых и имеют культовый статус: они приходят на свадьбы, празднования по случаю рождения мальчика, поют и танцуют, требуя вознаграждение за свои пляски, бездетные женщины просят у них благословения. Многие хиджры часто зарабатывают на жизнь проституцией, попрошайничеством или мошенничеством. Для того, чтобы численность касты не уменьшалась, хиджры покупают или крадут мальчиков. В апреле 2014 года Верховный суд Индии официально признал хиджра и трансгендеров третьим полом.

Однако с точки зрения биологии пола только два, потому что в процессе размножения участвуют только две клетки: яйцеклетка и сперматозоид. Организм, устроенный так, что в нем может созреть яйцеклетка, называется женским. Тот же, где могут образоваться сперматозоиды — мужским. «Третий пол» — это метафора для обозначения несоответствия между биологическим полом и планируемым гендерным поведением. Это как раз тот самый социальный конструкт, яркий и очевидный, не имеющий под собой никакой биологической основы, зато обладающий мощным и давним культурным фундаментом. Культурные корни касты хиджра находят в институте евнухов, традиционном для мусульманских государств.

ЖЕНЩИНА КАК ТАКОВАЯ

Итак, с точки зрения биологии у вида Homo sapiens два пола и они реальны. На этом основании утверждение «женщинами рождаются» правомерно и логично. Но и тезис «женщинами становятся» тоже верен. Я уже писала, что недостаточно просто родиться детенышем вида Homo sapiens. Для того, чтобы стать человеком, необходимо пройти социализацию, которая предполагает в том числе — гендерную, то есть воспитание ребенка в соответствии с той гендерной ролью, которую ему предстоит играть. Таким образом, благодаря гендерной социализации женщинами становятся. Можно ли воспитать дитя агендером? Нет, вся система человеческого общества этого не позволит. Может ли человек считать себя агандером? Безусловно (хоть единорогом).

Может ли отказ от гендерного деления избавить общество от несправедливого устройства? Я так не считаю. В фундаменте патриархата лежат субъект-объектные отношения, отчуждение, иерархия и властные структуры. В основу социальной организации легли отношения Дара, когда нечто отчуждали от одной общины и отдавали в другую для налаживания, построения социальных связей. Этим «нечто» стали женщины, как наибольшая ценность племени. У них был женский биологический пол еще до всяких архаических обществ, они вынашивали, рожали, вскармливали детей. И не было в этом никакой социальной несправедливости. Последняя появилась тогда, когда женщину превратили в продукт обмена, в предмет установления социальных отношений, а бенефициарами этих отношений стали мужчины. На этом фундаменте выстроилась вся иерархичная социальная система — патриархат. И с ростом данной системы углублялась социальная несправедливость, определялись гендерные роли: женщины всё больше закрывались в частной сфере, а общественной, публичной сферой заправляли мужчины.

В биологии женщин и мужчин не заложена иерархия: даже несмотря на то, что голова расположена выше печени, она не главнее. Иерархия возникает на основе субъект-объектных отношений. Из них вытекает власть, насилие и прочие характеристики патриархата. Поэтому для выхода из патриархата необходимо отказаться от субъект-объектных отношений как структурообразующих, а не от гендера. Гендерные роли, безусловно, следует пересмотреть. Вполне возможно, что гендерные различия постепенно сойдут на нет сами — женщины и мужчины будут различаться только по своим функциям в репродукции, но не статусами в обществе.

Однако пока этого не происходит, женщина попадает в двойную ловушку. С одной стороны, многие считают, что она «па-природе» глупее, слабее и не дотягивает до человека-мужчины, а потому способна занимать лишь подчиненное положение. Это биологизаторские концепции, толкающие женщин к отказу от своего пола, чтобы уйти из–под дискриминации. А с другой стороны, это агендерные концепции, призывающие отвергнуть навязываемые гендерные роли, отказаться от понятий «женщина» и «мужчина» и всем стать просто людьми. Однако вместе с понятием «женщина» придется отказаться и от изучения социальной группы женщин, их выработанной женской культуры со своими женскими ценностями (гинакси), и весь мир женщин уйдет в небытие.

Женщинам предлагают отказаться и от своего тела, и от своей культуры. Для чего?…чтобы разрушить патриархат. На мой взгляд, звучит неубедительно. Я предлагаю развивать женскую культуру и постепенно заменить парадигму построения человеческого общества, положив в его основание не ценности патриархата, а женские ценности — гинакси. И для этого следует не «убивать» женщин, не отказываться от понятия «женщина», а увидеть и услышать женскую культуру, понять ее и распространить на всё общество.

Начнем с возвращения женщине себя — с дефиниции.

Женщина — это биосоциальное существо, прошедшее социализацию как девочка, чей организм приспособлен к вынашиванию и рождению новой особи. Репродуктивная система здорового женского организма предполагает выполнение следующих функций: зачатие, вынашивание (беременность), роды и грудное вскармливание нового организма. Не каждая женщина рожает, но женский организм в процессе полового созревания обычно готовится к такой возможности. Растущая и живущая в обществе женщина в ходе воспитания получает женскую гендерную социализацию, а также она усваивает ценности женского мира (гинакси) и, порой неосознанно, становится частью его.

Социальная группа «женщины» отличается от социальной группы «мужчины» своим низким, подчиненным статусом в обществе, женщины не обладает всей полнотой прав человека, а их репродуктивные, трудовые и другие социальные права повсеместно нарушаются. Помимо того что женщины испытывают дискриминацию, они еще и являются объектом социально узаконенной ксенофобии, выражающейся в мизогинии, когда за норму в обществе принимается молодой здоровый мужчина, а остальные — это другие, неправильные, неполноценные. Женщины в условиях патриархата живут в откровенно сексистском социуме, в основе которого лежит культура насилия, проявляющаяся в отношении женщин в культуре изнасилования.

___________________

под светлым хэштегом #сгинь_патриархат