Мир меняется на глазах. Недавно позвонила из редакции главред и печальным тоном обречённого человека объявила: «Журнал ставим на паузу. Люди теперь не верят в перемещения». Имея в виду, что туризму — кирдык с большой буквы, и авиакомпаниям — в частности. А журнал наш любимый, «OnAir», как раз в самолётах-то и рассекал над суетой и бреном.

Ну вот, подумал я, приехали, точнее, прилетели — и купил несколько акций авиакомпаний в глупой надежде когда-нибудь на них разбогатеть. Как кто-то писал в неопубликованном романе: «Если нет любви, так уж лучше пойло». К ситуации отношения никакого не имеет, зато звучит — поэтично.

Я хорошо помню тот день, когда послал запрос во вселенную, как и учили нас все попсовые мастера визуализаций, вроде автора «Секрета». Книгу эту я конечно не читал, я ещё не опустился до такого. Если и опущусь, то сначала прочту всю Донцову, потом — Маринину, затем детально изучу архивы КГБ за шестьдесят пятый год, когда ничего не происходило, и только потом возьмусь за «Секрет».

Я читал более разумные книги, в которых та же тема освещалась глубже и сознательней. Не «сядь, посиди, представь, получи», а нечто прикладное и негуманитарное. Словом, послал я куда-то туда лучик надежды и одновременно уверенности, что кто-нибудь меня услышит. А я хотел одного: где-нибудь публиковаться.

Согласен, желание иррациональное и не сулящее богатства. Но у меня в голове придурь — имею, что называется, право. Может, это такой каприз, а может, что-то ещё? С психотерапевтом я тему мании величия не поднимал, поэтому экспертное мнение на сей счёт не озвучу. Скажу лишь, что желание такое было, а мне, человеку с гедонистическим складом характера, просто необходимо было его удовлетворить.

Первый раз я купил газету со своей колонкой лет в пятнадцать или тринадцать — не помню. Я тогда куда-то пошёл и даже как-то умудрился открыть себе то ли счёт, то ли ещё что (это легально? это возможно?), куда можно было получать деньги. И раз в неделю, а может в две, приходила энная сумма, и я её на что-то тратил: пиво, жвачки, те же газеты.

Каждый раз по понедельникам я бежал, как угорелый, к ларьку, где требовал немедленно продать мне свежий номер «Компьютерных вестей», поскорее пропускал всю шелуху, долистывал до своей колонки и упивался самолюбованием, тонко намекая продавщице, что я юный журналист, и пусть она только попробует не продать мне в следующий раз «Балтику-9».

Туда я попал очень просто: в виду юной наивности я поступил нагло, а поэтому правильно, и отправил электронное письмо в редакцию газеты. Я написал со свойственной мне скромностью: «Я днями режусь во всевозможные игры и играл даже в те, которые ещё не выпустили. Никто лучше меня вам о них не напишет». Редактор был сражён наповал и поддался искушению: ответил, что ждёт от меня статьи немедленно. Так всё и произошло.

А потом мне стало скучно, тем более что в киоске мне «Балтику» продавать так и не стали, и я бросил газету, колонку и надежду на писательское будущее. Были более актуальные темы, например, Кристина из соседнего двора и её непредсказуемое поведение, а также эксперименты с недавно появившимся насвайем. С тех пор я нигде не публиковался, и вот, ближе к тридцати решил: пора. И теперь уже не с какими-то там статейками про непонятно что, а с моими мыслями, размышлениями, философией. С тем, что я испытал за последние столько-то лет.

Проблема заключалась в том, что заметки мои носят довольно разнородный и неоднозначный характер. Скомпоновать их под одной темой можно, разве что озаглавив их «Неясные заметки ищущего, ищущего, ищущего, да всё никак не находящего». С таким репертуаром, пожалуй, можно ни в какие издания и не соваться. По крайней мере — в традиционные, где каждый материал имеет прикладной характер, прям как те книги по визуализации, что я читал.

Я, например, писал: давайте буду вас обогащать своим умственным продуктом. Мне в ответ: на какую тему вы хотите писать? Я думаю: боже, какие узколобые несчастные люди… Их интересует только что-то вроде «7 путей стать орнитологом», «5 лучших достопримечательностей Конго», «3 способа бросить пить», «Единственный вариант удовлетворить женщину» и т.д. Но я не могу — меня от этого тошнит, будто с похмелья.

Правда, один такой псевдоматериал я написал, и его даже опубликовали, но мне до сих пор делается от него некомфортно, и я всячески избегаю об этом вспоминать, как женщина — об изнасиловании в тёмном подъезде накануне Рождества.

По меньшей мере, меня просто не осмелится никто публиковать, говорил я себе. Это не ново. Гениев всегда пропускали в прессу и глянец с натяжкой. Потому что гении — как авиация — парят над бреном и суетой, и им все ваши мелкие житейские проблемки неинтересны. Их волнует высокое и непреходящее, например, почём нынче «Кадряночка» и выпускают ли ещё «Тёщин погребок»?

И в конце концов — а что если опозорюсь? Если после первой же публикации мне пришлют гонца с пустым конвертом отвержения и всеобщего презрения — пустым потому, что я даже буквы лишней от руки редакции недостоин? Одной такой перспективы достаточно, чтобы остаток дней без мук совести просидеть сложа руки и поплёвывая в потолок.

Но глупцам свойственно бесстрашие, поэтому я решился и публично заявил о своём намерении — хочу, мол, где-то публиковаться и куда-то писать. И тут же от главреда того самого журнала, что теперь «на паузе», прилетело предложение: а давай, чёрт возьми! Обожаю рисковых женщин, подумал я и засел за свою первую колонку.

С тех пор прошло полтора или два года, и это уже выработанный временем рефлекс — шестого числа каждого месяца в панике усаживать себя за стол в поиске интересной темы для колонки, потому что сдача материала — или сегодня, или уже вчера, и нужно как можно скорее что-то накропать. Удивительно, но оказалось, что в условиях контролируемого стресса я становлюсь невероятно продуктивным, а темы сами приходят ко мне одна за другой.

В журнал я писал обо всём — о том, как был выгоден мошенникам, как в подпитии ходил на концерты, как человек не дружит с логикой, а логика — с человеком, как предал своё имя на чужбине, но недолго думая реабилитировался, писал про ЖКХ и астрологов, писал про карму и что-то там ещё. В общем все мои действия в точности соответствовали авиажурналу — они были, что называется, в свободном полёте.

И вот теперь мне как-то немного странно смотреть на календарь и понимать, что в этом месяце не придётся агонизировать над пустым монитором. А ещё, может, и в следующем и так далее.

Но ничего, я время провожу с пользой. Пью воду и поплёвываю в потолок. Меня ни в чём не упрекнуть. И это когда-то пройдёт, понятное дело — я про пандемию и своё разноплюйство. Но пока ничего не прошло и умы народа на паузе — надо слушать себя и что-нибудь делать. Или не делать ничего, но осознанно — как я, например.