Donate
Art

Фотограф Александр Никольский о жутком в окружающем пространстве

ФОТО → станция23/05/19 06:402.4K🔥

Что происходит с фотографией в Сибири и Дальнем Востоке? Какие темы волнуют фотографов? Мы задались этими вопросами и решили побеседовать с авторами, придерживающихся исследовательского подхода к созданию проектов.

Из проекта «Парк Победы», Александр Никольский
Из проекта «Парк Победы», Александр Никольский

Александр Никольский, фотограф и преподаватель фотографии из города Кемерово, сосредоточен на теме визуальных отпечатков культуры в физическом пространстве. Его проекты кроме изображений включают в себя инсталляции и видео. Мы встретились с Александром, чтобы поговорить о его работах и методах.

Юлия Алтухова (Ю.А.): Как ты ищешь темы для проектов?

Александр Никольский (А.Н.): Темы обычно находятся сами. Есть вопросы, которые меня волнуют, есть поток кем-то созданной информации: книги, статьи, чужие проекты. И есть поток «сырой» информации — то, что наполняет пространство как белый шум. Когда всё это пересекается, начинает резонировать, тогда и рождается тема проекта.

Ю.А.: Какой подход в создании проектов тебе ближе?

А.Н.: Если бы знать, какие подходы вообще бывают. Обычно серия рождается до того, как начинаю её снимать. У меня мало случайных кадров. Но последний проект «Вязкая прозрачная смола» собрался в нечто цельное уже постфактум. Вроде бы работал над одной темой, но в процессе развития она оказалась чем-то большим, включила разные медиумы — фото, видео, объекты, найденные материалы, а смысловой акцент переносится с документалистики в поле психоанализа. Вообще идея первична, а какими техническими средствами она будет реализована, может решиться чуть ли не в самом финале. По-настоящему интересно в самом начале, когда тема еще не окрепла, и в конце, когда начинаешь видеть форму почти готового проекта.

«Вязкая прозрачная смола»
«Вязкая прозрачная смола»

Ю.А.: Как ты считаешь, что самое главное в единичной фотографии, а что в проекте?

А.Н.: Мне сложно говорить о единичных фотографиях. Когда делаю снимок, я сразу думаю о том, в какую серию он может войти. Даже если давно завершил её или ещё не начал. Джефф Уолл вроде бы работает с одиночными фотографиями, ссылаясь на живопись, Грегори Крюдсон снимает «кино в одном кадре», но все эти работы в итоге вливаются в магистральную тему. Хотя наверняка и единственная фотография может быть цельным проектом.

Ю.А.: Есть ли у тебя какая-то магистральная тема, которую ты поступательно (или неосознанно) развиваешь?

А.Н.: Меня интересует пространство — сырое, неоформленное, неосознанное. Интересуют его связи с бессознательным. Интересует энтропия во всех своих проявлениях. Первая более-менее осмысленная серия «Край света» была связана с местами смерти. Так вышло, что мой дом окружен с трех сторон заброшенным военным заводом, хосписом и парком отдыха с дурной репутацией. Так что даже здесь энтропия и пространство сложились. Текущий проект «Вязкая прозрачная смола» больше о бессознательном, но также о пространстве. Здесь я опираюсь на тезисы Лакана о понятии взгляда, о том, что мы погружены в пространство взгляда как насекомое в янтарь. Взгляд существует как гиперобъект — раньше и больше любого субъекта, но всегда неотделимо от него.

Проект //ВЯЗКАЯ ПРОЗРАЧНАЯ СМОЛА//

Ю.А.: Как ты считаешь, в чём состоит миссия фотографа современности?

А.Н.: Миссия — очень громкое слово. У каждого она своя: у Сальгадо одна, у Тарин Саймон другая. Лично я поддерживаю тезисы Вилема Флюссера — не питать этот бесконечный бессмысленный поток неотличимых друг от друга картинок, но попытаться его осмыслить. Эту «миссию» я реализую скорее как преподаватель. Фотограф должен понимать каким инструментом он владеет и к чему ведёт его практика.

Проект //ПАРК ПОБЕДЫ//

«Парковые территории всегда использовались для ненавязчивой трансляции культурных кодов — обычно посредством малых архитектурных форм и памятников. Боевая техника, будто оставшаяся после очередного парада, постепенно вливается в городское пространство, обычно именуемое «Парк Победы». Танки и самолеты, идеологически связанные с культом Великой Отечественной войны, как правило, представляют собой образцы относительно новой техники, недавно списанной из действующих частей. Поддерживая этот процесс, бронетехнику иногда устанавливают по частной инициативе в личных «парках». Инструменты, созданные для решения определенных задач, превращаясь в памятники, возможно, характеризуют долгосрочную перспективу страны.»

А.Н.

«Парк Победы»
«Парк Победы»

Ю.А.: Как пришла идея проекта «Парк Победы»?

А.Н.: Меня интересовали периферийные, пограничные территории между обжитым пространством и условными «пустошами», в них намного больше потенциальных смыслов, чем в красивых или экзотических местах — природой они сделаны или человеком, не важно. Парки тоже могут быть такими перифериями, на которые мало кто обращает внимание. Они просто есть, и всё. Когда говорят о них, то речь редко заходит о чём-то кроме уровня благоустройства и удобства отдыхающих. В таком парке возле моего дома внезапно поставили танк рядом с детской площадкой. Потом несколько раз его переставили — он как будто ездил по территории. Затем я заметил и в других парках новую боевую технику. В это время общий рост насилия перешел и в культуру. Военная пропаганда — образ западного врага, террористической угрозы — только часть большого процесса. Ну, а дальше начался целенаправленный сбор информации и поиск — это уже технические моменты, рутина. Чертежи, из которых сделаны оригами, были найдены давно, и просто ждали подходящего применения. То, что в них заложены сильные образы, было понятно сразу, но пазл сложился именно в этой теме. Здесь с кураторской поддержкой мне помог Фотодепартамент, я участвовал в его project-group в тот момент.

Ю.А.: Сколько городов тебе пришлось посетить, чтобы собрать серию?

А.Н.: Географически — Сибирь до Урала, а сколько именно городов — сложно сказать. Часто объекты находились даже в небольших населенных пунктах. Для меня нет большого различия, где именно это снято, вся территория страны превращается в большой Парк Победы, где-то разреженный, где-то плотный. Достаточно найти новости в Сети с поисковым запросом “установка памятника боевой техники” и становится ясно, что нет необходимости ездить по всей стране для подтверждения этих тезисов. «Россия может победить полмира, если просто снимет танки с памятников.» Все это напоминает театр в преддверии большой премьеры, для которой уже готовят декорации.

Ю.А.: Менялась ли и насколько концепция проекта во время работы над ним?

А.Н.: Вначале взялся искать все монументы боевой техники, потом стал исключать те, что «имеют право» находиться на своих местах, где их установка логична: возле заводов, где их выпускали, военных образовательных учреждений, воинских частей. Меня стали интересовать только «перегибы». Условно, относительно новый истребитель в парке отдыха, который каким-то неведомым образом слился с культом ВОВ. В психоанализе есть понятие «жуткое» (unheimlichkeit), которое очень подходит для этого процесса. Когда что-то хорошо знакомое (например по фильмам, выпускам новостей или по службе), но вытесненное, вновь возвращается в твою непосредственную реальность, в ближайшее окружение как восставший мертвец — это жутко. Советское искусство под видимостью развлечения служило средством воспитания нового человека по канону официальной идеологии. Кажется, сегодняшние механизмы работают по аналогичной схеме. В качестве постоянного фона такие объекты имеют мощное влияние, как и любая скрытая пропаганда.

Ю.А.: Что происходит с фотографией в Кемерово? Есть ли в Кемерово фотоклубы, критики фотографии, исследователи и вообще фотографическая жизнь?

А.Н.: Здесь есть государственный институт культуры, в котором кафедра фотографии и видео, основанная аж в 1974 году. Там и собраны все критики и исследователи, о которых я знаю. Есть фотоклуб «Томь», есть увлеченные одиночки и фотошколы, как и везде. И всё. На кафедре негласно есть три направления фотографии, которые развивают три преподавателя — классическая эстетика, фотожурналистика и проектная фотография. Я веду курс, стараясь одновременно быть на одной волне с Школой Родченко, Фотодепартаментом, и развивать свои идеи исходя из местных реалий. Здесь всё же не Москва и не Питер, так что просто делать так же не выйдет.

Проект //КРАЙ СВЕТА//

Ю.А.: Как ты считаешь, стоит ли фотографам из Сибири акцентировать на своей сибирской идентичности (чтобы за ней не скрывалось)? Как ты думаешь, стоит ли вообще искусство из Сибири брендировать с помощью этой идентичности?

А.Н.: Свою географическую принадлежность сложно скрыть, даже если постараться. Особенно в документальной фотографии. Так почему бы её не использовать? А вообще когда речь заходит о местной идентичности, всегда предполагается другой полюс — столицы и «мировой контекст». Такой культурный колониализм. В Сибири много сильных авторов, давно переросших местный контекст, при этом не переехавших в Москву или Нью-Йорк. Например, Бахарев или Соколаев (если говорить о ветеранах фотографии Кемеровской области). Культурные институции делают биеннале, основываясь на своей географической идентичности, но они менее мобильны пространственно, чем фотографы. Всё зависит от задач.

Ю.А.: Как ты думаешь, в чем преимущество фотографов из Сибири и Дальнего Востока? И чего им не хватает?

А.Н.: Они слишком далеко от больших центров искусства и для того чтобы пробиться нужно прилагать больше усилий — это минус. А плюс в том, что эти большие центры достаточно далеко, они не диктуют свои условия безоговорочно и есть возможность развиваться относительно независимо, разрабатывать «местные» темы.


Беседовала Юлия Алтухова. Фотографии Александра Никольского.

Федор Конюхов
Дмитрий Юнак
Nadya Sheremetova
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About