Рос Сейр обнаружила себя на фотографии Ричарда Смита, снимавшего протесты против подушного налога 31 марта 1990 г. в Лондоне. Она рассказала The Guardian историю, разворачивающуюся в момент создания снимка.

Я была удивлена, когда увидела эту фотографию в цветном приложении через несколько дней после демонстрации. В подписи было написано: «Покупатель из Вест-Энда ругается с протестующим». Но все было совершенно иначе: я пыталась его успокоить. Я написала в газету, чтобы рассказать правду, и, к моему удивлению, они опубликовали мое письмо.

Я не знала, что в тот день будет демонстрация. Тем утром мы с мужем были в аэропорту Хитроу, провожая сына в путешествие. И чтобы подбодрить себя, мы купили билеты на «Ноэль и Герти» в театре Гарольда Пинтера, что на улице Хеймаркет. Мы вышли из метро на Оксфорд-стрит и прогуливались вниз по Риджент-стрит. Был очень милый солнечный день. По Оксфорд-стрит шли люди с плакатами против повышения налогов. Там были дети в колясках, собаки на поводках — атмосфера была спокойной.

Внезапно, с площади Пикадилли вышел ряд из примерно 10 полицейских с дубинками и щитами. Они стучали дубинками по щитам и начали гнаться за этими людьми по Риджент-стрит. Это было ужасно.

Нам надо было попасть на сторону Трокадеро площади Пикадилли, в сторону Хеймаркета. Тогда я и увидела парня с фотографии — он мог бы быть одним из друзей моего сына. Он совершенно обезумел. Полицейские держали его, и я сказала ему: «Ради бога, успокойся — иначе тебя арестуют!» Я не боялась вмешиваться — я не из тех людей, кто отсиживается. Он крикнул в ответ: «У них моя девушка!» И тогда я увидела молодую, лет семнадцати, девушку. Ее держали пять полицейских, ее горло было прижато к перилам. Это было страшно. Она пронзительно кричала.

Мой муж подошел прямо к ним и закричал на них: «Отпустите ее! Вы делаете ей больно!»

К нашему удивлению, полицейские отпустили ее, а потом отпустили и парня. Пара воссоединилась, и я сказала им: «Бегите! Убирайтесь отсюда!» Что они и сделали.

Ни у кого из полицейских, удерживавших девушку, не было на себе номера. Мой муж спросил у сержанта, почему мы не можем идентифицировать их. Сержант ответил: «Я знаю кто они, а вам — не положено».

Потом мы пошли прямо к Хеймаркет, но толпа людей все прибывала со стороны Трафальгарской площади. И внезапно, за спинами людей, появились скачущие галопом конные полицейские. Люди запаниковали. Я была в ужасе. Муж затолкал меня в телефонную будку, и мы втиснулись в нее, пока все неслись вокруг нас. Люди спотыкались и падали, а лошади всё скакали. Это был неприятный опыт.

Мы написали официальную жалобу обо всем произошедшем, в том числе и об обращении с той молодой девушкой. Неделю спустя к нам домой обсудить жалобу пришли два полицейских в штатском, и к моему великому стыду на этом все и закончилось. Они намекнули, что я была немного истерична и убедили меня, что я не хочу, чтобы кто-либо потерял работу из–за этого инцидента. Я не знаю, чтобы было, если бы я настояла на своем, но теперь все это уже история.

Несколько лет спустя этот снимок использовали в учебнике как иллюстрацию того, как фотография может врать. Я выгляжу типичной консервативной среднеанглийской женщиной, голосующей за Тори (хотя это не так) и спорящей с протестующим. Но правда в том, что я была очень зла в тот день.

Перевод Михаила Конинина, 25.09.2017