Осенний путь
Господи, я верую!
Но введи в свой рай
Дождевыми стрелами
Мой пронзённый край.
С.А. Есенин
«Пришествие»
Октябрь 1917 года
Драматургия
Свиридов (1915—1998) «всего» на двадцать лет младше Есенина (1895—1925). Проживи поэт более стандартную по продолжительности жизнь, они вполне могли бы встретиться. Безусловно, это абстрактные, не имеющие отношения к реальности и науке рассуждения. Но меня эта мысль, признаюсь, будоражит и мучит. Казалось бы, люди из совершенно разных миров и эпох, а разница в возрасте не такая уж и гигантская. 125-летие поэта отмечалось в октябре, 105-летие композитора мы отпразднуем в декабре.
Над «Отчалившей Русью» Свиридов работает в конце 70-х—начале 80-х. А всерьёз увлекся стихами Есенина Свиридов ещё в середине 50-х. В первой половине жизни он относился к творчеству Есенина с известным скепсисом, но потом полюбил, прочувствовал, понял. Как отмечает исследователь (и племянник Свиридова) Александр Белоненко: «В творческой биографии Свиридова наблюдаются три “‘приливные волны’ обращения к есенинской поэзии» (Белоненко А. С. «Не ты ли плачешь в небе, Отчалившая Русь?” о поэме Георгия Свиридова на слова Сергея Есенина // Вестник Санкт-Петербургского университета. Искусствоведение. — 2019 — Т. 9. — С. 425). Середина 50-х, начало 60-х и, наконец, вторая половина 70-х, время создания кульминационной «Отчалившей Руси». В ней он смог органично соединить авангардную сложность музыкального языка и фольклорную простоту.
Конец 70-х — начало 80-х — осень советской эпохи, осень ее дряхлеющих патриархов, осень жизни самого Свиридова. Да и стихи Есенина, выбранные Свиридовым для поэмы тоже «осенние», предзакатные: они написаны (за исключением первого стихотворения) в диапазоне от 1917 года до 1920. За этим революционным периодом последует уже страшная «зима» жизни поэта, которая завершится 28 декабря 1925 года в гостинице «Англетер». Осенними мотивами проникнута вся поэма. «Осень» же — первый номер «Отчалившей Руси». Таинственное, тихое, мистическое начало. «Осень», с ее медленно ползущими, угрюмыми аккордами — это картина инобытия, промежуточного состояния между жизнью и смертью. Осень как зрелость, как время восхитительного торжества красок, но осень и как предчувствие скорого, необратимого увядания, смерти. Последует ли за ней воскресение, чем закончится это трагическое восхождение России на Голгофу? Свиридов оставляет этот вопрос без однозначного ответа, что дарит нам неуютное ощущение двойственности. Хрупкую надежду на благоприятный исход Свиридов рисует лишь в песне с однозначно оптимистическим названием «О верю, верю, счастье есть!» «Отчалившая Русь» — это реквием («Трубит, трубит погибельный рог!») по родине и гимн ей («О, родина счастливый и неисходный час!») одновременно.
Интересный вопрос, а есть ли в «Отчалившей Руси» сюжет (фабула)? В традиционном понимании этого слова, если мы говорим о линейной и стройной повествовательной схеме с яркой интригой, нет. Но, тем не менее, «Отчалившая Русь» это поэма, значит определенный сюжетный остов
Святись преполовеньем
И рождеством святись,
Чтоб жаждущие бдения
Бессмертьем напились.
В оригинале Есенин употребляет слово «извечьем». Свиридов же вторгается в авторский текст и выбирает, как мне кажется, более сильное и прямое слово «бессмертьем». Причём фразировка построена таким образом, что смысловой и эмоциональный акцент падает именно на него.
С.В. Кузнецова в интереснейшей статье «”Отчалившая Русь” как “фреска старинного письма”» отмечает содержательно-образную связь вокальной поэмы с древнерусским изобразительным и музыкальным искусством (Кузнецова С.В. «Отчалившая Русь» Г.В. Свиридова как «фреска старинного письма» // Театр. Живопись. Кино. Музыка. — 2012. — С. 117). Мы вправе говорить о синкретическом замысле Свиридова. Также исследователь подчеркивает наличие в стихотворении «Осень» такой символически и семантически нагружённой для православной культуры цветовой палитры — рыжий (рублевский цвет), красный (цвет страданий Христа) и синий (цвет Богородицы). Кузнецова пишет, что у Свиридова был даже специальный «аккорд синевы» (минорный ундецимаккорд как в полном, так и не в полном виде, но с обязательной квинтой). Этот светоносный аккорд дарит ощущение взлёта к куполам, к божественной синеве, акустического зависания и… звенящей тишины полуденного леса. Получается, что Свиридов по-своему развивает традиции музыкально-цветовой синестезии.
Вглядимся в порядок песен и драматургию поэмы:
1. Осень («Тихо в чаще можжевеля по обрыву»).
2. Я покинул родимый дом…
3. Отвори мне, страж заоблачный…
4. Серебристая дорога…
5. Отчалившая Русь («Земля моя златая! Осенний светлый храм!»).
6. Симоне, Петр… Где ты? Приди…
7. Где ты, где ты, отчий дом…
8. Там, за млечными холмами…
9. Трубит, трубит погибельный рог!…
10. По-осеннему кычет сова…
11. О верю, верю, счастье есть!
12. О родина, счастливый и неисходный час!
Обращает на себя внимание тот факт, что Свиридов берет не только отдельные законченные стихотворения, но и фрагменты из есенинских поэм («Октоих», «Иорданская голубица», «Сорокоуст», «Пришествие»). Он искусно переплетает отрывки, контексты и смыслы. Мы можем говорить о том, что Свиридов пишет с помощью есенинских слов и поверх этих слов, словно палимпсест, некую свою, сверхпоэму о России. И, что самое ценное, делает это с величайшим вкусом и тактом, не срываясь в дешевую лубочность. А со стихами Есенина такое случается нередко. Образ поэта и его поэзии оброс штампами и вульгарными стереотипами: деревенский самородок, хулиган, гениальный пьяница, рубаха-парень и т.д. Но подобный ракурс сильно упрощает реальность. Пресловутый «разрыв аорты», надрыв есенинского голоса Свиридов уводит на piano.
Композитор оставляет исключительно возвышенные строки Есенина, строки, лишенные грубости, плакатных выкриков и бытовых оборотов. Свиридов, благодаря правильной композиционной комбинации стихов и частей поэм, открывает и демонстрирует «другого» Есенина. Есенина-мистика, религиозного мыслителя. Согласитесь, что эта часть есенинского творчества даже сейчас, если не забыта, то, по крайней мере, вытеснена на периферию сознания. Как отмечают в своей книге о поэте Олег Лекманов и Михаил Свердлов (Лекманов О. Свердлов М. Сергей Есенин : биография. — М.: Астрель : CORPUS, 2011. — С. 19), в школе (а начальное образование он получил до революции) Есенин освоил немало религиозных предметов (Закон Божий, церковная история; общая и русская, церковное пение, церковнославянский язык). Следовательно в библейских сюжетах Есенин ориентировался хорошо.
«Отчалившая Русь», по мнению Белоненко (Белоненко А. С. «Не ты ли плачешь в небе, Отчалившая Русь?» о поэме Георгия Свиридова на слова Сергея Есенина // Вестник Санкт-Петербургского университета. Искусствоведение. — 2019 — Т. 9. — С. 445), продолжает линию мистического «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н.А.
При прослушивании «Отчалившей Руси» у меня, помимо «Китежа», возникает навязчивая ассоциация с еще двумя, очень разными художественными произведениями. Одно из них Свиридов знал — это фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев». Другое, конечно, знать не мог — оно написано спустя пятнадцать лет после смерти композитора. Речь идет о романе Евгения Водолазкина «Лавр». Все три художника (Свиридов, Тарковский, Водолазкин) так или иначе предлагают некую обобщенную метафору отечественной истории и культуры. Но не в научном, историографическом понимании этих терминов, а в сугубо эстетическом. Здесь можно вспомнить, как Водолазкин очень иронично и удачно определил жанр «Лавра» — «неисторический роман». Интересно, что все три произведения, так или иначе, апеллируют к артефактам старорусского мира. Тарковский снимает фильм о древнерусском иконописце и свидетельствует через это правду о всей нашей истории, о месте творца в мире. Водолазкин в романе о средневековом лекаре изящно сталкивает разные стилистические пласты русского языка и разные исторические эпохи. Свиридов же выбирает строки Есенина, наполненные особой, архаизированной интонацией, что подсознательно настраивает на возвышенный лад.
На обложке романа «Лавр» приведены слова автора: «Есть то, о чем легче говорить в древнерусском контексте. Например, о Боге. Мне кажется, связи с Ним раньше были прямее». Да, выбор подобной «старинной» оптики делает разговор с читателем (слушателем, зрителем) более откровенным.
Свиридов настаивал на том, что «Отчалившая Русь» — это именно поэма, а не вокальный цикл. Поэма в двенадцати песнях. Апостольское число (а Свиридов по-баховски серьезно относился к числовой символике) чисто фонетически направляет ход наших мыслей в сторону поэмы Блока «Двенадцать». Блоком Свиридов занимался усердно на протяжении всей жизни. Композитор создал очень много песен на стихи Блока (Подробнее о блоковских произведениях Свиридова можно прочитать здесь: Белоненко А.С. Петербургский текст Георгия Свиридова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Искусствоведение. — 2017 — С. 4—40). Немало лет проживший в Ленинграде Свиридов, прекрасно чувствовал мир этого поэта.
Очевидно, что Свиридов в «Отчалившей Руси» намеками и аллюзиями разрабатывает тему революции. Революцию он понимает как эмоциональный и духовный пик отечественной истории ХХ века. На это указывает выбор стихов и частей из поэм. Свиридов, как уже было сказано выше, берет сочинения (кроме «Осени») Есенина 1917 — 1920 — х. годов. Революция у Свиридова, как и у Блока, — момент божественного вмешательства, секунда, когда Россию посетил Господь:
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
Но не стоит искать примитивной революционной апологетики. По Свиридову революция — это кульминация отечественной истории ХХ века, но это не значит, что он полностью солидарен с ее итогами и не способен смотреть на это событие критически. На каждую революцию есть свой предатель. В мир, который посещает Бог, в любой момент может вторгнуться Иуда. И об этом самый страшный номер поэмы.
Симоне, Пётр…
Где ты? Приди.
Вздрогнули вётлы:
«Там, впереди!»
Симоне, Пётр…
Где ты? Зову!
Шепчется кто-то:
«Кричи в синеву!»
Крикнул — и громко
Вздыбился мрак.
Вышел с котомкой
Рыжий рыбак.
«Друг… Ты откуда?»
«Шел за тобой…»
«Кто ты?» — «Иуда!» —
Шамкнул прибой.
«Симоне, Петр… Где ты? Приди…» из «Пришествия» располагается в композиционном центре «Отчалившей Руси». Таким образом, номер претендует на смысловую доминанту. Этот эпизод требует от вокалиста актерской гибкости, ведь фактически артисту приходится играть не одну роль. Почти как в «Лесном царе» Шуберта. И сложнее всего точно по эмоции и интонации произнести апокалиптический ответ («Иуда!») на вопрос «Кто ты?» Вслед за Христом (или вместе с ним) в мир приходит Иуда. После революции неизбежно наступает похмелье. Свиридов осознает ее трагически-амбивалентную природу. Даже самая возвышенная идея, рискует быть попранной циничными людьми, мечтающими превратить людей в шайку скотов и бандитов, а родной дом в «страну негодяев».
Потеря дома, невозможность туда вернуться — один из лейтмотивов «Отчалившей Руси». Тревожная тема странствия и дороги разрабатывается во второй, сумрачной и нервной песни «Я покинул родимый дом…» В седьмой песне «Где ты, где ты, отчий дом…» мысль об утраченном навсегда доме, который куда-то исчез, «уехал»
Дай ты мне зарю на дровни,
Ветку вербы на узду.
Может быть, к вратам Господним
Сам себя я приведу.
На слове «вратам» следует пронзительное, технически сложное для вокалиста мелодическое возвышение. Лирический герой буквально карабкается к Богу. Ему некуда больше податься, только к Нему.
Исполнительская практика
По сути, «Отчалившая Русь» — это вокально-поэтический спектакль, требующий от вокалиста и аккомпаниатора чудовищного артистического напряжения, концентрации на слове, актерской убедительности. И в этом смысле поэма встаёт в один ряд с классическими шедеврами камерного репертуара: «Зимним путём» Франца Шуберта, «Песнями об умерших детях» Густава Малера, «Любовью поэта» Роберта Шумана, «Песнями и плясками смерти» М.П. Мусоргского и т.д.
У Бедржиха Сметаны есть симфонический цикл «Моя родина». Так вот, «Отчалившую Русь» вполне можно было бы назвать точно так же. Здесь все сказано про Россию: про ее историю, про ее трагедию, про ее красоту. Сказано с болью. И донести эту боль без лишней патетики и претенциозности дано не каждому певцу.
При жизни Свиридова поэма исполнялась в трёх версиях: для тенора, меццо-сопрано и баритона. Все три редакции фортепианные. Интересно, что варианты для тенора и меццо Свиридов сделал лично, а вот редакцию третьего варианта, очень требовательный композитор доверил молодым Михаилу Аркадьеву и Дмитрию Хворостовскому (Подробнее о трёх редакциях поэмы можно прочитать в этой статье: Кусакина В.Г Поэма Г.В. Свиридова «Отчалившая Русь»: опыт исполнительской интерпретации // Культурная жизнь Юга России. — 2011. — № 3. — С. 104—106). А в 2015, к столетию композитора, появилась монументальная версия Владимира Шкуровского для оркестра народных инструментов, детского хора и тенора.
Первым исполнителем поэмы стал тенор Владислав Пьявко, он спел «Отчалившую Русь» в 1982 году. Аккомпанировал Пьявко Аркадий Севидов.
Уже в 1983 «Отчалившая Русь» была спета Еленой Образцовой. За роялем сидел автор.
А в 90-е пианист Михаил Аркадьев и баритон Дмитрий Хворостовский представили свой вариант в Московской консерватории.
Сам по себе голос, его тесситура, тембр, а также артистический образ вокалиста тянут за собой определенный семантический ореол. Обладатель героического тенора Владислав Пьявко предлагает яркую, экспрессивную, местами даже агрессивную звуковую подачу, некоторые фразы он почти скандирует. Пьявко транслирует традиционный есенинский миф. Его лирический герой импульсивный, бескомпромиссный, разудалый мятежник. «Отчалившая Русь» Пьявко это, своего рода, исповедь хулигана, внутри которого живет беззащитный, ранимый и несчастный ребёнок.
Пение же Елены Образцовой отличалось поистине материнской теплотой. Терпкий, низкий, глубокий, богатый обертонами, голос Образцовой обволакивал и согревал.
Идеальным интерпретатором «Отчалившей Руси» сам автор считал Дмитрия Хворостовского.
Свиридов в одном из телевизионных интервью назвал баритона «человеком исключительного таланта». А такой похвалы от Свиридова мало кто удостаивался. В отношении композитора к баритону было что-то трогательно отеческое. Об особом музыкальном интеллекте Хворостовского говорил и Аркадьев. В ранние годы Хворостовский был очень хорош в камерном репертуаре. На стыке восьмидесятых и девяностых он находился на пике своего вокального и артистического дарования. В те годы его наставником была великая И.К. Архипова. Во многом благодаря Архиповой молодой певец освоил культуру интерпретации и научился работать с нюансами. Ранний Хворостовский стилистически очень подходил для «Отчалившей Руси»: благородный тембр, великолепное, инструментальное легато, абсолютная музыкальность.
Да, отношение к более позднему творчеству Хворостовского неоднозначное, но его ранние интерпретации свиридовских песен, уверен, останутся в истории. И во многом символично, что почти сразу после смерти певца в ноябре 2017 года его альбом «Свиридов: Отчалившая Русь» (записан летом 2016 года, оркестровая редакция сделана Евгением Стецюком) номинировали на музыкальную премию Грэмми.
«Отчалившая Русь» — произведение мистическое. Свиридову удалось написать не просто музыкальный шедевр, но и заглянуть куда-то за край жизни и человеческого опыта. Поэтому любой певец, берущийся за «Отчалившую Русь», должен обладать особым метафизическим слухом.
Есть в поэме момент, потрясающий нарочитой бесхитростностью приема и обдающий потусторонним дыханием. Это самый финал. Лирический герой просто и прямо говорит родине (читай: признаётся в любви):
Тебе, твоим туманам
И овцам на полях,
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.
А затем ещё раз повторяет две конечные строчки, зависнув на последнем слоге бесконечной ферматой:
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.
Наконец человеческий голос затихает, умолкает, обрывается, герой «уходит со сцены»… уходит в свою осень навсегда, растворяется во мгле. И тут врывается недолгая, очень тщательная фортепианная имитация колокольных переливов. Затем звук постепенно рассеивается, заполняя убывающим эхом пространство. В этот момент у меня всегда вертится в голове один и тот же пугающий вопрос: Русь, по тебе ли звонит колокол? Но Русь, по своему обыкновению, молчит и не даёт ответа.
Дмитрия Хворостовский и Михаил Аркадьев.
https://m.youtube.com/watch?v=7bTxBscNvY0#
