Новосибирское современное искусство сегодня — какое оно? С одной стороны, в Новосибирске происходит достаточно большое количество самых разнообразных событий в сфере искусства и культуры, с другой — дискуссии о современном искусстве Новосибирска раз за разом выливаются в коллективный плач и достаточно жëсткие формулировки с поиском виноватых («всë плохо, потому что нет условий» и «всë плохо, потому что нет хороших художников»). При этом в Новосибирске практически нет профессиональных искусствоведов, т. к. отсутствуют соответствующие образовательные программы, а крупные московские проекты, нацеленные на «разработку региональных недр», ничего не могут добавить к нашему пониманию художественной ситуации в своëм городе. Мне показалось важным посмотреть на ситуацию изнутри и зафиксировать самоощущение участников новосибирского художественного пространства, сформировать субъективную, но многоголосую картину происходящего.

Здесь необходимо отдельно отметить принцип отбора респондентов: был сформирован достаточно обширный список, в который вошли как активно выставляющиеся художники, так и художники, занимающиеся либо занимавшиеся кураторской деятельностью, формирующие вокруг себя определëнные сообщества, а также работники официальных институций и профессиональные кураторы, более-менее ориентирующиеся именно на современное искусство (хотя их по понятным причинам было меньшинство). Однако на вопросы о современном искусстве в Новосибирске смогли ответить далеко не все. Во-вторых, я старалась обращаться к представителям разных поколений и разных художественных групп. Сама эта формулировка говорит том, что я заранее предполагала существование определëнного разрыва между художественными сообществами, что в дальнейшем подтвердили респонденты: «неприятие молодыми авторами и группировками линии творческих организаций родом из Советского Союза (СХР, ТСХ), которое в некоторых формах доходит до открытого демонстрирования ненависти друг к другу» (Анна Галеева), «сейчас современное искусство — это междусобойчик или (пусть) несколько междусобойчиков. Причëм эти выморочные междусобойчики изолированы друг от друга, потому что либо ленятся, либо боятся слово друг другу сказать» (Константин Скотников). Этот разрыв также виден по тому, как по-разному выстраиваются поколения в ответах респондентов (по именам учителей, по вузам, по характерным особенностям практик, по десятилетиям) и какие группы художников при этом исключаются. Многие говорили об определëнного рода «смысловой пустоте» и отсутствии какой-либо специфичности новосибирского искусства, — «была потеряна внутренняя доктрина» (Антон Карманов), «отсутствие дискурса в искусстве Новосибирска» (Константин Скотников), — и о попытках найти какую-либо «сибирскую» специфичность (Анна Галеева), которые, однако, ни к чему не приводят («Ну что там у нас в Новосибирске… тайга, ирония, ссылка. Но этим же можно описать весь сибирский регион и Дальний Восток до самого Сахалина», — Маяна Насыбуллова). Многие отмечают значительное влияние дизайна и архитектуры, а также маргинальность современного искусства, которая выражается в том числе в уходе искусства в подвалы, гаражи и другие нетривиальные пространства.

На вопросы отвечали:

Анна Галеева, куратор выставочных проектов (пространство «Артель», ведущий проекта «Арт-Лаборатория» в Отделе искусств Новосибирской государственной областной научной библиотеки (НГОНБ)), искусствовед. В 2014 году окончила Новосибирское государственное художественное училище (НГХУ), отделение живописи. С 2018 года — студент «Среды обучения», факультет кураторства (г. Москва).

Константин Скотников, художник, член арт-группы «Синие носы», член Союза художников. Окончил архитектурный факультет НГАСУ, в 1981–2015 годах — преподаватель кафедры рисунка, живописи и скульптуры Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии (НГАХА, сейчас НГУАДИ). Куратор галерей No Soap Gallery и White Cube Gallery.

Евгения Шадрина-Шестакова, художница, член Союза художников. Окончила НГХУ (театрально-декорационное отделение) и НГАХА (отделение монументально-декоративной живописи). В 2006-2015 гг. преподаватель кафедры монументально-декоративного искусства НГУАДИ.

Янина Болдырева, художница. Окончила НГАХА по специальности «художник-монументалист». В 2009-2013 гг. участник арт-группы «Людистен», с 2017 — один из организаторов фестиваля научного стрит-арта «Графит науки», с 2019 — один из организаторов арт-маркета «Дëрн».

Антон Карманов, художник. Изучал социологию и политические науки (КемГУ/ТГУ), учился в Московской Школе фотографии и мультимедиа им. А. Родченко, Школе Вовлечëнного Искусства арт-группы «Что Делать?» в Санкт-Петербурге. Занимался организацией концертов и межрегиональных фестивалей электронной экспериментальной музыки, образовательных программ и воркшопов, посвященных новым технологиям в искусстве. С 2015 года — участник коммуны «На дне», с 2019 — околоархитектурного проекта «СибКоммуналка».

Маяна Насыбуллова, художница. В 2012 году окончила отделение монументально-декоративной скульптуры НГАХА (НГУАДИ). В 2015 году курировала ряд коллективных выставок в галерее SOMA, сейчас живëт и работает в Москве.

Ирина Бутковская, художница, студентка факультета дизайна и искусств НГУАДИ. В 2016-2017 гг. училась в Школе Вовлечëнного Искусства арт-группы «Что Делать?» в Санкт-Петербурге.

Какие тенденции вы можете выделить в развитии современного искусства в Новосибирске за последние 5-10 лет? Какие характерные особенности вы могли бы выделить в практиках современных художников Новосибирска?

Анна Галеева

Значительное различие в репрезентации традиционных медиа и новых медиа (экспериментального характера). Если для первых в городе есть небольшое количество стандартных площадок, то для вторых они практически отсутствуют. Это определяет процентное соотношение происходящих выставок: мы видим традиционный для XIX века формат «картина на стене».

Четкое деление творческих сообществ, их фактическая невозможность к диалогу. Сюда я отношу неприятие молодыми авторами и группировками линии творческих организаций родом из Советского Союза (СХР, ТСХ — в Новосибирске действуют две союзные организации: Союз художников России и Творческий Союз художников, — прим. ред.), которое в некоторых формах доходит до открытого демонстрирования ненависти друг к другу.

Кратковременность, одноразовость художественных проектов, акций. Пожалуй, самой постоянной и «сложившейся» можно назвать «Монстрацию». Биеннале (имеется в виду Триеннале современной графики — прим. ред.) идет с болью и боем, ежегодные выставки-презентации в союзах дизайнеров, художников выглядят ситуативно и случайно. Причина в отсутствии регулярной и планомерной поддержки, что усиливает бессмысленность функционирования постоянных регламентированных художественных проектов.

Преимущественное развитие фотографии, графических направлений в искусстве. Думаю, это объясняется типологией города. Все же он не «живописный», не располагающий к эстетике и духовно-красивому чувствованию окружения. Мультимодальность и «проездность» города определяют быструю реакцию художника на действительность, поэтому процент фотографических выставок близится к половине всех происходящих в городе.

Перенос работы с авторами современного искусства на некомпетентные организации (молодежные центры, лофты и т. п.). Это лишь поверхностно решает проблемы (для отчетов по муниципальному и областному заданиям), но на самом деле лишь их создает. Представители современного искусства предпочитают не входить в так называемые «институции», потому что сталкиваются с цензурой. Цензура — это особенность нашего города, которая влияет на репрезентацию современного искусства. Скрытая, индивидуальная, энкаошная и прочая — в любом выставочном месте современный автор столкнется с ней. Думаю, что Новосибирск — один из ярких городов-представителей институциональной цензуры.

«Попсовость», возведëнная в жанр современного искусства. Сюда можно отнести плеяду авторов уличных высказываний, переходящих в галереи.

Разрыв между художественным образованием и практиками современного искусства. В Новосибирске система появления авторов современного искусства строится по типу «из точки в точку», когда один лидер перемещается, связь выходит за границы города, вторая точка тянется до первой. Кластерной системы не появится, пока не случится инъекции «современного» в образовательные (государственные и негосударственные) учреждения.

Не привозят значимые и формирующие проекты современного искусства в официальные институции (зато привозят Шилова, например (имеется в виду выставка Александра Шилова, открывшаяся 22 марта в Новосибирском художественном музее, — прим. ред.). Хотя музей, согласно его уставу, должен работать с представителями современного искусства, но, увы, не припомню такого проекта… Пожалуй, после «Родины» ничего и не было. Хотя могу ошибаться. Но фон для развития локального современного искусства (то есть определенный уровень включенности и насмотренности) не сформирован. И это тоже тенденция.

Отсутствие кураторского кластера очевидно.

Среди особенностей в практиках современных художников Новосибирска можно выделить:

1. Растущий интерес к новым медиа: аудиовизуальные перфомансы, цифровое (кустарное) искусство, нет-арт.

2. Междисциплинарные практики: синтез поэзии и визуального арта.

3. Рефлексия авангарда и конструктивизма, выбор тем для рассуждения, связанных с СССР.

4. Кратковременное искусство, треш-арт.

5. Репрезентация практик Марселя Бротарса (создание самопровоглашенных галерей, гаражей, выставочных точек, протест против «официальных» площадок).

6. Поиск определения «сибирскости», попытки определить вид регионального контекста.

7. Эрудированность современных авторов, проявление интереса к истории современного искусства, философии искусства.

Константин Скотников

В современном искусстве Новосибирска существовали и в том или ином виде существуют две основные идеологемы: 1) «бумажная архитектура» и 2) сибирский иронический концептуализм (в основе представленный творчеством арт-группы «Синие носы»). Всë остальное если и существует, то, во всяком случае, «не задает тон» и является маргинализованным действием! Третья мощнейшая идеологема — это новосибирская «Монстрация» (я имею в виду именно идеологему «Монстрации» как большого художественного проекта Артëма Лоскутова). Но вы спрашиваете об особенностях и тенденциях последних пяти-десяти лет! Признаюсь: считаю, что современное искусство в Новосибирске существует, но оно маргинализовано. Причëм, с одной стороны, оно легализовано и, в общем-то, открыто и доступно для знакомства с ним, с другой стороны, оно именно маргинализовано, недискурсивно и некоторым образом неактуально, то есть в значительной степени невостребовано. Сейчас современное искусство — это междусобойчик или (пусть) несколько междусобойчиков. Причëм эти выморочные междусобойчики изолированы друг от друга, потому что либо ленятся, либо боятся слово друг другу сказать. Основной особенностью является неопределëнность (существование современного художника в неопределëнности по отношению к реципиенту, художник предоставлен сам себе и ментально, и экономически). Художники по некоторым причинам не отвечают на вопрос: а чем наше искусство может и должно привлечь внимание зрителя? Я имею в виду именно последние 5-10 лет. Попросту говоря, вот ты, молодой художник, создал произведение искусства! И что же ты сделал? Ты не можешь ни объяснить, ни даже намекнуть на исток твоего художественного творения! Даже если ты считаешь, что никому ничего не нужно объяснять, то самому-то нужно иметь интуицию: ради чего продолжать это своë художество? А вообще-то, объяснять и себе, и другим надо бы, да и, в конце концов, придëтся объясниться! Ну так вот: новосибирский художник — что старый, что молодой — объясняться не привык, это я и называю отсутствием дискурса в искусстве Новосибирска!

Евгения Шадрина-Шестакова

Я мало интересуюсь отдельно взятыми новосибирскими процессами. Подросло новое поколение, те, кому сейчас 20-25 лет. Они действительно иначе позиционируют себя в социуме. Проще, прагматичнее. Но чаще их творчество связано скорее с дизайном, чем с искусством. Дизайн тоже требует профессионализма, но другого. Думаю, со временем зрителю будет сложно разбираться в продукции художников и еë художественной ценности. Вероятно, это приведëт к появлению критиков и искусствоведов. И это хорошо. Новосибирск — новый растущий город без истории и культурных наслоений. Те авторы, что могут использовать эту энергию, интересны и свободны. На региональных выставках новосибирские художники всегда выделяются более абстрактным мышлением и формальными работами.

Янина Болдырева

Если говорить прямо о современном, о contemporary art, то мне сложно сказать, что появились какие-то тенденции. Я сужу со своей колокольни, и я вижу, что стрит-арт развивается неплохо, ну как… Как-то развивается. Есть иллюстраторы, их довольно много и разных. Есть фотография, это я тоже вижу. Авторы быстро появляются и исчезают, ротация большая, но как-то в целом процесс идëт. Мне кажется, что довольно стабильно искусство формата гаражных выставок, и это не только про [гаражные выставки Алексея] Грищенко, а вообще про такое полупанковское искусство, которое вроде контемп, но при этом никак не встроено ни в какие институции и живëт само по себе. При этом какой там дискурс, иногда сложно оценить. Есть ещë отдельно СХР (Союз художников России), я бы там выделила Елену Бертолло. Она делает всë-таки современное искусство, но это поколение уже старше моего на 15-20 лет. Мне кажется, важно, что там что-то происходит не в рамках Союза и даже не в рамках Сибири. В целом просто искусство Новосибирска не надо оценивать с позиции того, насколько тут пахнет актуальным искусством. Другие критерии оценки должны быть. Тогда довольно много чего появляется на горизонте. Я не скажу, что мне это интересно, но это реальность, надо с ней считаться.

[Что касается характерных особенностей], сложно сказать про всех, это же очень разные люди. И кто такие современные художники? Михаил Паршиков — это современный художник? Или Евгения Шестакова? Или Вадим Иванкин? Они к контемпорари вообще никак не относятся, но типа современные в том смысле, что работают сейчас. Если не думать глубоко, а просто полагаться на ощущения, то я бы выделила несколько особенностей: доморощенность, отсутствие чëткой проблематики, отсутствие экстремальности, расслабленность, оторванность от институций, алкоголизм, отсутствие чëткого стилевого единства, импульсивность и стихийность, искренность, брутальность, ясность.

Антон Карманов

Была потеряна внутренняя доктрина (т. е. пусть и наивные теоретические установки / манифестации, которые формировали характерность / специфичность; и общность, безусловный взаимный интерес, стремление к общению). Стало много инстаграма. Ориентация на институции себя не оправдывает. Стратегического понимания автономной работы не появилось. Валить уже немодно и почти бессмысленно. Как выстроить работу, пока непонятно.

Характерные особенности новосибирского современного искусства — универсальность языка, городской патологизм (ипохондрия, болезненность в собственном ощущении и в выражаемых оценках; в ощущении города — постоянно слышу со стороны, что чего-то нет, что-то не работает / работает плохо / не оправдывает ожидания), критическая пародийность, совмещение высокого и низменного, эклектичность.

Маяна Насыбуллова

Тенденции в Новосибирске такие же, как везде: поиск своей географической и ментальной идентичности, создание и укрепление мифа о своей идентичности, городские интервенции, создание механизмов вовлечения условного зрителя в процесс и поиск новых технологий в отраслях, не связанных с искусством напрямую. Никаких характерных особенностей у новосибирского современного искусства нет. Мне кажется, судя по моим личным наблюдениям, что все так или иначе занимаются самоопределением в разных регионах и в итоге выбирают 2-3 тега, которые связывают со своей идентичностью и начинают их утверждать многократными повторениями. Это нормально в целом, но мне кажется, что всë сложнее и 2-3 качества — это способ упрощения понимания и создания какого-то бренда. Часто бывает, что то, за что считаешь себя оригинальным, в широком смысле не является редкостью и многие другие так же относятся к данной характеристике. Ну что там у нас в Новосибирске… Тайга, ирония, ссылка. Но этим же можно описать весь сибирский регион и Дальний Восток до самого Сахалина.

Ирина Бутковская

Современное искусство в Новосибирске — это нулевые, которые были и прошли, но мы всë равно их всем показываем, потому что больше нечего. Сейчас восьмиклашки с семиклашками не общаются, и мы даже не можем предположить, что они увидят в «Бомбоубежище» (видеоработа арт-группы «Синие Носы»), например, или как им вообще такая форма репрезентации художника. Сама хочу проводить время с молодым поколением в благоприятной обстановке. И чтобы были рядом профессионалы, которые скажут, нормальный это перформанс или нет, надают ссылок, и без интонации «сверху вниз», это обязательно. И это нормально, даже если я говорю из Новосибирска с позиции «хочу проводить время», потому что тут нет никакого геройства. Когда появится понимание (=деньги), появится арт-школа.

Свою нехватку сообщества восполняю онлайн: [арт-группа] «Что делать?» сделала школу по изучению постсоветских/посткоммунистических территорий. Исследуем отношения с природой, животными и мертвыми, пробуем понять все эти контрастные общественные тенденции и в то же время — почему эта тема нам чужда.

По поводу особенностей: в Новосибирске очень много архитекторов и дизайнеров. И многие художественные практики выстраиваются относительно такого опыта. Искусство экспонируется в гаражах и подвалах. Это наследие нулевых.

Можно ли выделить какие-либо сформировавшиеся поколения новосибирских художников? Если да, то какие? Существует ли между ними преемственность?

Анна Галеева

Можно выделить поколения, определëнные по линии учитель (наставник) — последователь. Константин Скотников и его студенты, пока он был преподавателем в НГАХА (сейчас он не преподаëт, и его «ручеëк» пересыхает). Есть преемственность по линии сообществ, группа «На дне», например.

Константин Скотников

Прямой преемственности нет, но есть косвенная! Совершенно очевидно, что Андрей Чернов, Вячеслав Мизин, Константин Скотников на сообщающихся с ними молодых деятелей влияли и влияют! И Александр Шуриц, и ещë некоторые художники! Но! Но нет у нас выхода в международный контемпорари-арт-дискурс! А этот выход («в люди») нам нужен бы!

Евгения Шадрина-Шестакова

Первые художники в Новосибирске — это приглашëнные из Москвы и Петербурга 1920-1940-х г. р. , затем целое поколение тех, кто получил архитектурное образование в СИБСТРИН (сейчас НГАСУ, Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет — прим. ред.) пятидесятые-шестидесятые г. р. Затем — пауза, не все художники шестидесятых-семидесятых г. р. стали профессионально заниматься изобразительным искусством. Затем — первые выпускники МДИ НГАХА (факультет монументально-декоративного искусства НГАХА — прим. ред.), сейчас — скорее выпускники НГХУ (Новосибирское государственное художественное училище — прим. ред.). Посмотрим.

Янина Болдырева

По сути, сейчас активно поколение 45+. Это Константин Скотников (его лучше вынести отдельно), Елена Бертолло, Евгения Шестакова, Вадим Иванкин, Владимир Мартынов, Сергей Гребенников и пр. Это Союз художников в основном, активный живой Союз, и они каких-то учеников воспитали, но, на мой взгляд, особой преемственности не получилось, потому что люди мигрируют. Я знаю кучу учеников этих людей, которые живут по разным городам, ну и в основном это всë-таки академические живописцы, в лучшем случае — абстракционисты, там нет особенных находок, это просто люди, умеющие писать. Отдельно стоит Скотников, потому что он скорее медиатор между поколениями. Но его учеников очень много, потому что он как раз и занимался тем, что преподавал и просвещал. Благодаря ему (наверное, больше, чем кому-либо другому) многие нашли себя в современном искусстве. Но тоже практически все успешные из них живут не в Нске. Так что говорить о том, насколько ученики Скотникова сейчас — большая часть новосибирской культуры, сложно…

Я считаю, что сейчас также активно поколение 20-35, но только потому, что сама к нему принадлежу и много вижу людей именно этого возраста, которые в той или иной степени заняты искусством, но вот поколение 35-45 практически никак себя не проявляет. Почти все, кто что-то делал, сейчас неактивны, такой кризис, что ли. Потерянное поколение, не знаю.

Ну и, по сути, школы нет никакой. В НГУАДИ вообще какая-то жопа и уныние, просто остатки любви к искусству вышибают. Может, это делается из лучших побуждений, чтобы люди зарабатывали деньги, а не страдали и не мучили себя и близких. В итоге никто, кроме интернета, искусству (не как скиллу, а как образу мысли) людей не учит. Педуниверситет и художественное училище — туда же.

Антон Карманов

Мифологическое поколение: Юрий Кондратюк, Алексей Гастев, Николай Кузьмин, Николай Никитин, Эль Лисицкий. Постмодернистское: круг бумажной архитектуры и «Синих носов». Медийное: Максим Нерода, Артëм Лоскутов. Современное: прочие. Преемственность есть.

Маяна Насыбуллова

Те, кто вырос в совке, те, кто вырос в девяностые, те, кто вырос в нулевые. Сначала я хотела написать, что преемственности нет, но потом поняла, что это не совсем так, ведь так или иначе те, кто был до, создают среду для формирования тех, кто после.

Ирина Бутковская

Наверное, преемственность — это когда ты в своëм городе нашëл себе товарища-мастера и ходишь к нему в мастерскую. Я смотрю инстаграм-художников.

Назовите, пожалуйста, несколько новосибирских современных художников, чьё искусство наиболее интересно и значимо для вас. Почему?

Анна Галеева

Алексей Грищенко, Антон Карманов, Иван Мазуренко (Дыркин), Алексей Тетерин, Настя Серëткина, Маяна Насыбуллова.

Евгения Шадрина-Шестакова

Александр Беляев, Владимир Карташов, Вадим Иванкин, Евгений Заремба, Евгений Молодин, Алëна Залуцкая, Сергей Беспамятных, Светлана Соловьëва, Мария Лопарева, Виталий Простов, Елена Честных. Если в целом, то мне интересен любой растущий жизнеспособный организм, то есть автор.

Янина Болдырева

Если честно, сложно абстрагироваться от личного знакомства и оценивать именно искусство, а не просто то, как человек на тебя повлиял своей личностью и пр. Для меня значимы Зося Леутина, Женя Иванов, Костя Скотников, Михаил Омбыш-Кузнецов, но мне трудно отделить личные симпатии от того, что люди делают. Это уже как часть меня.

Из таких, которые давно и стабильно, — пожалуй, семья Бертолло. Они не совсем мой тип, но всë равно интересное и такое законченное всегда, очень сделанное, проработанное в деталях, с лëгкой иронией. Из молодых мне нравится Света Соловьëва, она только в прошлом году окончила НГУАДИ, у неë экологическая тема в голове, по сути, она пейнтер и очень крутой. Я бы хотела, чтобы у неë всë сложилось. Ещë из новеньких — Катя Атаманова, это почти ар брют, она херачит до фига рисунков и иногда попадает в цель, нравится безумие и неожиданность образов. Честно говоря, многих художников хотелось бы вспомнить, но я просто не могу их творчество оценить в целом, потому что видела отдельно работы каждого, уже половину забыла, а то, что помню, десятилетней давности. Может, человек вырос, но я об этом не узнаю: ни у кого нет сайта с портфолио, нет стабильного контента в соцсетях, причëм как у старшего поколения, так и у молодого. То есть если я не фанат и не хожу на все их выставки, то, скорее всего, я просто забываю, чем человек занимается.

Антон Карманов

Новосибирские конструктивисты, Максим Нерода, круг авторов бумажной архитектуры и «Синих носов». Все — точность формулировок, значимость, объëм и проработанность тем.

Маяна Насыбуллова

Алексей Грищенко — за работу с пространством, из–за любви к технологиям и Алексею Грищенко. Янина Болдырева — из–за… не знаю, всего! Метод, язык, картинка, осмысленность и всë остальное. Команда Echotourist и, в частности, Евгений Гаврилов — за умение менять пространство звуком.

Ирина Бутковская

Я общаюсь с художницей Аней Волки, она занимается графикой. Мне нравится то, что она делает. Обычно она рисует яйца и мартышек. Одна из последних еë работ «Банан прикасается к яйцу» — это натюрморт. Если посмотреть на него, вспоминаешь уроки рисунка в художке. Учитель говорит: «Никаких штришков по типу „сено“, никаких нелепых прикосновений, в композиции — принцип „ближе/дальше“». А Аня всë это разрушила, как дадаист. Яйцо размером с банан, банан прилип к яйцу, огромный зуб и ваза. Когда увидела, рассказала ей про Макса Эрнста и его работы, где он в коллажах из одной среды предметы переносил в другую.

За какими современными художниками из других сибирских городов вы следите? Почему их творчество кажется вам интересным?

Евгения Шадрина-Шестакова

Екатерина Чепис (Новокузнецк), Елена Боброва (Омск), Геймран Баймуханов (Омск) и др.

Янина Болдырева

Я не прямо слежу, но думаю, что Аксинья Сарычева интересная, Антон Гудков. Павла Маркова, мне нравятся еë рисуночки и идея с надгробными медальонами, довольно дикая. Фотограф Ренат Латышев ничего так. Но не сказать, что я прямо слежу, я знаю, что он есть и он прикольный. Тут еще загвоздка с тем, кого считать сибирским: кто-то и Марата Морика до сих пор считает сибирским. Например, за Алексеем Мартинсом я следила, а он уже давно в Москве. Никита Поздняков вроде в Питере (хотя я не могу сказать, что я прямо следила, но мне нравятся отдельные его работы). Илья Казанцев (Север0) — тоже прикольный чувак, но слинял в Питер полгода назад. В основном все, кого я перечислила, работают с маргинальным. И мне нравится их такая незамутнëнная удаль, энергия, что ли, отсутствие рафинированности. Хотя о Мартинсе уже этого не скажешь. Есть другая категория: мне нравится Алексей Васильев из Якутии, чистые фотки высокого международного уровня, но, в принципе, часто ожидаемые, довольно типичные для этой темы Севера. То же можно сказать об Аносовой Елене. Есть менее популярные фотографы из Сибири, которые мне нравятся, но сейчас не припомню.

Антон Карманов

Дмитрий Главанаков и группа «Вывоз снега» из Томска. Егор Слушкин и компания из Кемерово. Саша Белоусов из Омска. Органического типа художники, заняты своим делом.

Маяна Насыбуллова

Я ни за кем особенно не слежу. Мне кажется, это теперь иначе происходит. «ВКонтакте», Instagram, Facebook сами решают, что показать. Я понимаю, что это происходит через алгоритм моих же лайков, и я не знаю, что находится за этой границей. По правде говоря, достаточно иногда заходить в Instagram, чтобы видеть, кто чем занят. Но никакой осознанной выборки я не делаю. Смотрю много тех, чьë творчество мне даже не близко, просто чтобы знать.

Ирина Бутковская

Слежу за творчеством Александра Белоусова из Омска. Мы часто созваниваемся и обсуждаем всë, кроме музыки и фильмов.