В рамках работы над созданием Сибирского архива современного искусства я продолжаю разбираться в том, что происходит в сибирских городах. Несмотря на то, что проблемы, с которыми сталкиваются художники, живущие в регионах, во многом схожи и обусловлены скорее общим состоянием российской культурной политики (минимальная финансовая поддержка или отсутствие таковой, безучастность или противодействие разнообразных чиновников, нехватка институций и образовательных программ), в каждом городе есть своя специфика и свои энтузиасты и сподвижники, деятельность которых определяет своеобразие ситуации.

Томск — город, где расположен единственный в Сибирском федеральном округе филиал ГЦСИ, однако примечательно, что никто из опрошенных мной художников и кураторов не упомянул его деятельность в своих ответах. Зато упоминается разнообразие самостоятельных инициатив: несколько независимых галерей, пространства, организованные художниками, ряд независимых кураторских проектов, квартирные и гаражные выставки, различные мультидисциплинарные фестивали, связанные с досугом молодежи. Из действующих институций, однако, следует отметить Институт искусств и культуры ТГУ, который, как представляется, играет важную роль в развитии искусства в городе: здесь была запущена магистерская программа «Art&Science: Искусство. Дизайн. Технологии» и открыто два выставочных пространства — галерея «В Главном» (руководитель Дмитрий Галкин и арт-директор Анастасия Куклина) и арт-салон «Подвал». Также Томск достаточно активно занимается самоописанием и рефлексией: публикуются интервью с художниками, печатаются каталоги выставок, Анастасия Куклина, Лукия Мурина и Герман Преображенский регулярно пишут о происходящих в городе событиях и работающих здесь художниках. При этом в целом мы не можем говорить о каком-то выделенном положении современного искусства (что отмечают и мои респонденты): в Томске оно тесно сплетается с академическим искусством, социальными и культурными проектами, заботой об историческом наследии, музыкальными и танцевальными практиками.

На вопросы отвечали:

Лукия Мурина, художница, куратор, искусствовед, коллекционер. Участник всероссийских и международных художественных выставок. Куратор выставок «Индустриальная реальность. Маленькие виды большой страны», «100 лет без Академии», «Воображаемый музей. Музеефикация современного искусства». Автор художественной акции «Сжечь нельзя сохранить», направленной на привлечение внимания к проблеме сохранения культурного наследия. Автор публикаций о современном искусстве Сибири. Автор Telegram-канала «Злой искусствовед» об искусстве в Сибири.

Герман Преображенский, философ, куратор проектов «Фестиваль нового искусства», «Лаборатория нового искусства», «Пространство Независимых», «Окна Независимых», куратор галереи Splendor.

Наташа Юдина, художница, представительница сибирского иронического концептуализма. Училась в Томском государственном университете и Институте проблем современного искусства (Москва). Участница выставок в Томске, Москве, Санкт-Петербурге, Лондоне, Париже, Брюсселе, работы хранятся в коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, Парижа.

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков, художники из группы вывоз снега (2017-2019), организаторы выставок, хеппенингов, основатели ars котельной, места, управляемого художниками.

Какие тенденции вы можете выделить в развитии современного искусства в Томске за последние 5-10 лет?

Лукия Мурина

Монументальность и формат. Большой формат, свойственный станковым и пространственным произведениям. Увеличение размера произведений напрямую связано с растущим интересом к выставкам современного искусства и желанием художников как можно сильнее и более комплексно воздействовать на зрителя (Николай Исаев, Сергей Авдеев, Владимир Маковенко, Лукия Мурина, Артëм Терсков, Анжелика Булатова, Наташа Юдина, Дмитрий Карнаухов).

Многосоставные произведения. Серийный принцип работы над произведениями и использование таких форм, как триптихи и диптихи, циклы картин, а также многочастные композиции. Эти формы свойственны живописным и графическим произведениям (Лукия Мурина, Юлия Рыжова, Николай Исаев, Игорь Репников, Аксинья Сарычева, Владимир Маковенко, Сергей Авдеев, Анна Бакшаева).

Практики в публичных пространствах. Это тенденция связана прежде всего с деятельностью профессионального перформера и постановщика Ксении Беленковой. Все перформансы и site-specific Ксении и Лаборатории «Три П» направлены на осмысление окружающего пространства и раскрытие его уникальности. К публичным практикам также относятся выставки в публичных пространствах Аксиньи Сарычевой («Копии», 2017), акция «Сжечь нельзя сохранить» (с 2013).

Концептуализм. Иронический и романтический. Обыгрывание жизни и быта современного художника в Сибири (Наташа Юдина, Саша Колпаков)

Осваивание новых экспозиционных пространств. Искусство выходит за пределы классических выставочных пространств, всë больше осваивая публичное пространство города. Или, например, преобразует интимное пространство в публичное. Выставки в заброшенных или неэксплуатируемых зданиях: выставка-акция «Сжечь нельзя сохранить», Гоголевский дом, 2011, выставка-акция «Место для искусства», здание РАНХ, 2013, ars котельная (выставочное пространство Аксиньи Сарычевой и единомышленников, с 2018). Выставки в мастерских («Теплица», 2017. Екатерина Петроченко и Екатерина Балакина), комнатная выставка Аксиньи Сарычевой, квартирные выставки Николая Исаева и Лукии Муриной (с 2017 года).

Реализм. Фигуративно и тесно связано с «натурой», с реальной жизнью. Художниками используются реалистические принципы интерпретации действительности. Можно выделить основные направления: критический реализм — реакция на злободневные события современной жизни, метод, свойственный, скорее актуальным формам искусства, которые позволяют гораздо быстрее реагировать и создавать произведения; иронический реализм — абсолютно субъективное отражение действительности, обратная сторона реализма; эстетический реализм — любование действительностью; драматический реализм, заключающийся в передаче внутренних переживаний художника, связанных с обостренным восприятием окружающей действительности (Сергей Авдеев, Николай Исаев, Мария Маковенко, Галина Берëзкина, Лукия Мурина).

Современный период развития искусства отмечен стилистическими переменами, экспериментами, смешением и слиянием различных стилей и направлений.

Герман Преображенский

Я не так давно в Томске. Могу сказать о своих наблюдениях за последние лет пять. Здесь много художников, поскольку есть четыре выпускающих учебных заведения: ТГУ, ТГПУ, ТГАСУ, Колледж культуры. Художники неплохо подготовлены в плане базовых навыков изображения и композиции. У них практически отсутствует понимание современной художественной ситуации. Образование крайне консервативное. За исключением кафедры Дмитрия Галкина, где молодым художникам пытаются привить вкус к новому и познакомить с современным состоянием искусства, в том числе и высокотехнологичного искусства.

В Томске скудно с выставочной активностью. Есть две галереи, которые открылись совсем недавно и только начинают формировать пространство и вкусы посетителей: Splendor и «В Главном». Молодежь в основном тяготеет к различным типам шоу, что естественно. Танцы, аниматорские практики, ивенты с претензией на коммерческий успех.

Самый главный результат — отсутствие вменяемых художественных высказываний в поле современного искусства. По-прежнему главными темами Томска остаются полярная экзотика, деревянное зодчество и университет. Ничего нового современное искусство к этим темам не добавило и по большому счëту в них так и не встроилось.

Наташа Юдина

В Томске есть серьëзные трудности с формулировкой современного искусства и пониманием такого явления, как современное искусство. В частности, местное понимание строится на стирании границ искусства, дизайна, театра, ивента, пати и прочего, формируя в сознании томича субхудожественный винегрет. У неподготовленного зрителя в Томске есть соблазн принять мейнстримные ивенты за жест искусства, но искусство отличают от частной бытовой практики, например, следующие критерии: художественная проблема, язык, контекст, работа с архивом, принцип соответствия и прочее… Утопия Йозефа Бойса о том, что «художником может стать каждый», растворяла искусство в наивных умах вплоть до прихода нормальных капиталистов от искусства, таких, как Кунс или Хëрст. Вот этого капитала и не хватает Томску. Поддержки частных коллекционеров и собирательства образцов искусства. Моя художественная практика под названием «Страшные Сибирские Сны» — это мой капитал искусства. Проект работает с брутальным сибирским сознанием и строится на антиномии: «Выжить искусству в Сибири невозможно, но родиться такое искусство может только здесь». И те частные практики собирательства, коллекционирования такого искусства внешними меценатами — это собирательство сибирской истории, сибирского мифа. В Томске, увы, практики покупки искусства не представлено. В утешение моих коллег вспомним Пушкина и примем неизбежное. «Во глубине сибирских руд не пропадëт наш скорбный труд…»

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков

[Распространены] фестивально-тусовочные форматы, и с этим связана общая ориентированность на процессуальные и перформативные практики. [Это приводит] к нехватке (или недостаточной силе) исторического нарратива об актуальной региональной культуре, [в том числе] это связано с высокой интенсивностью ротации авторов и (!) публики. Валить немодно, но массе студентов мода безразлична. Модель (для публики): приехал\а — 4-5 лет хожу в уник (университет — прим. ред.) и ною, что ничего не происходит, особо происходящим не интересуюсь и, если есть амбиции, валю. Есть ещë модель автора: что-то делаю — валю — обо мне забывают. Это опять же [приводит] к вымыванию истории. Людей, которые сейчас [остаются] в городе и которые помнят хотя бы 15-20 лет того, что было, можно сосчитать по пальцам невнимательного слесаря.

Какие характерные особенности вы могли бы выделить в практиках современных томских художников?

Лукия Мурина

Практики многих авторов ориентированы на выставки. Интерес к историко-культурному наследию, истории Томска в концептуальных проектах. Обращение к истории места («Страшные Сибирские Сны» Наташи Юдиной, «100 лет без Академии» Аксиньи Сарычевой и Николая Исаева). Выставочная активность, мобильность, эксперименты и концептуальность творческого метода.

Герман Преображенский

Работа в городском пространстве ограничена погодными и сезонными условиями Сибири. Городские власти не особенно заинтересованы во влиянии художников на качество городской среды. Хотя есть и архитекторы, и дизайнеры, их выпускают томские вузы.

Много неформальной гаражной активности, идущей снизу. Хотя, может быть, я так вижу, в масштабах города еë вклад ничтожен. Жанры работы: граффити, инсталляции, ивенты, гибридные объекты, ленд-арт, видео, фланëрские практики, фестивали.

В основной массе томские художники — это довольно консервативные жанровые и салонные живописцы, желающие спокойно ремесленно трудиться. Пределом их желаний является вступление в Союз и посильная монетизация своего рутинного труда. На их фоне работы некоторых молодых художников выгодно отличаются. Но это повсеместная ситуация, тут Томск не особенный.

Наташа Юдина

В «Страшных Сибирских Снах» я работаю с таким понятием, как сибирский брутализм. Это понятие включает определëнный бэкграунд, связанный как с брутальной историей Сибири, так и с суровым климатом. В частности, брутальная история Сибири не знает встречи с искусством, поэтому на карте истории искусства Сибирь — это белое культурное пятно. Сегодня весь Запад, вся цивилизация на севере Азии изгоняется, улетучивается и сжимается, как шагреневая кожа, исключая всякую художественную рефлексию. Любая периферия оказывается изолирована от культурных центров, и местная художественная практика сводится к переживанию места. Это может быть переживание в форме символического, когда ум не в состоянии схватить ни форму, ни материю. Либо это переживание может быть эстетическим: ландшафт, улица. Я нахожу наиболее любопытным местное аутентичное искусство. Когда первородный инстинкт труда атрофирует разум, способны рождаться сногсшибательные вещи. В глубинке порой можно встретить сокровища докультурной мысли: жуткий первозданный модернизм!

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков

В последнее время есть мысль, что фигура художника как специализированного профессионала искусства в местном контексте не совсем работает. То, что называется «художником» в какой-то доступной теории и арт-журналах, — это вид, опирающийся хотя бы на слабое подобие инфраструктуры, что даëт возможность «найти свою ямку и копать еë», т. е. раскапывать какую-то профессиональную глубину (в Томске это Наташа Юдина). В видимой же ситуации персонажи с культурными амбициями (теоретическими, художественными или музыкальными) стабильно приходят к тому, что начинают сами себе создавать инфраструктуру и в ней же выставляться (и выставлять свою тусу). Так «художник» мутирует в «культурного персонажа», а в качестве таких «персонажей» (или авторов, вот хорошее слово) художники, теоретики и музыканты оказываются на одной полке (Макс Евстропов, Герман Преображенский, Егор Слушкин (прим. вариант Мити, Аксинья с ним не согласна). Можно найти такие примеры и в других городах. Это всë к тому, что, возможно, имеет смысл в попытках описания ситуации сосредотачиваться не только на «современном искусстве», а, например можно расширить формулировку вопросов до современной культуры, мыслящей себя в контексте послевоенного искусства. К тому же есть ресентимент по поводу поднятия культуры откуда-то куда-то у всего региона!

Можно ли выделить какие-либо сформировавшиеся поколения томских художников? Если да, то какие, и существует ли между ними преемственность?

Лукия Мурина

[Есть] поколение 60-70-летних художников и поколение 30-летних художников. Огромный возрастной разрыв, отсутствие школы и, как следствие, [отсутствие] преемственности между поколениями.

Герман Преображенский

Есть, с одной стороны, преемственность между преподавателями и их учениками (тандем Гавриленко-Бакшаева, например), а с другой стороны — некоторая форма запутанности. Преемственность часто доходит до неразличëнности и прямого подражания, что говорит скорее не об учениках, а об учителях. С другой стороны, есть фрустрированность молодых художников этой формой эстетической зависимости, часто подкрепляющейся зависимостью институциональной. Выход — более открытый мир и большее взаимодействие с историей искусства последних 30 лет, расширение перцептивного и историко-культурного горизонта и принятие искусства в его современном виде.

Наташа Юдина

Преемственность существует, но мне бы не хотелось рассматривать еë только в границах Томска. Та герметичность, на которой строится ваше интервью, рискует так и оставить сознание внутри местного контекста. Преемственность существует в таком явлении, как сибирский иронический концептуализм. Можно сказать, это продолжение программы, которая началась в девяностых годах как реакция на такое серьезное художественное направление, как московский концептуализм. Надо понимать, что это был глоток художественной свободы, который вдохнуло художественное сообщество так глубоко, что коснулось глубины сибирских руд. Глоток воздуха, который сибирский менталитет со всей своей брутальной историей и долгим сидением на цепи пригубил, выражаясь словами Брака, как кипящий керосин! Эту реакцию все мы знаем как сибирский иронический концептуализм! Если сибирский концептуализм — это уже оксюморон, то иронией сибирский брутальный мужик как бы прижучил московский пафос.

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков

Казимир Зеленевский. Тут была история в начале XX века с первой народной Сибирской академией искусств. Зеленевский был инициатором создания академии (Сибирская народная художественная академия открылась в 1918 году, просуществовала всего месяц — прим. ред.), в итоге из–за очередного белого переворота он эмигрировал в Японию. Также ярким пятном были ребята из шестидесятых-семидесятых. Тут тема про тайгу, вахты и суровое. Восьмидесятые-девяностые — казалось бы, да, но что-то не то. Казалось бы, вот-вот высшее образование, ТГУ для художников, переход куда-то. Но при этом многое упирается в Союз художников и не вполне понимающих своë место и положение людей.

Далее — 2000-е, разные ребята, появляющиеся, заявляющие о себе и убегающие искать признание куда-то (пара экземпляров сохраняется в Томске, проводят выставки, несколько художников до сих пор активны).

2010-е — тут как раз появляется «новое искусство» и перцептивные сессии, а также «Фестиваль нового искусства». Чуть ранее и параллельно идет звуковая тусовка, движенческие практики, фестиваль Street Vision.

[К тому же] в последний год [возник] локальный бум квази-галерейных пространств разной степени институционализации: Splendor Gallery, галерея «В Главном», Locus, «Низко и ниже некуда», ars котельная, салон «Подвал». Однако стоит заметить, что первая галерея современного искусства в Томске — это галерея «Урна» (май 2017 г.). Кто знает, может быть, она как раз и отсортировала мусор от искусства. Или смешала, кому как.

Назовите, пожалуйста, несколько томских современных художников, чье искусство наиболее интересно и значимо для вас. Почему?

Лукия Мурина

Пëтр Павлович Гавриленко. Художник зрелого поколения. Представитель «томского авангарда», именно он является связующим звеном между разными поколениями художников. Обладает прогрессивными взглядами на искусство и позитивным отношением к современным практикам.

Николай Исаев. Художник, реставратор, коллекционер, куратор. Работает с темой городского пространства в разных формах: от быстрых скетчей до монументальных произведений и выставочных проектов. Мне близок исследовательский подход автора к городскому пространству и истории города, его поиск нового визуального языка современного Томска.

Наташа Юдина. В своих произведениях Наташа обыгрывает ситуацию жизни и быта современного художника в Сибири, акцентируя внимание на том, что здесь люди живут простыми радостями и им не до искусства. В качестве основного материала художница использует шкуры животных. Мне кажутся очень значимыми еë попытки доказать, что современное искусство в Сибири есть, несмотря на неблагоприятные погодные условия!

Аксинья Сарычева. Художник, перформер и акционист. Начиная как график, она пришла к форме перформативного рисования. Интересны эксперименты в направлении арт-интервенций как метода работы с выставочным и городским пространством.

Наташа Юдина

Мне бы хотелось рассказать о картине, которая хранится в Томске и (согласно вашему регламентированному опроснику) значима для меня. Картина называется «Три доярки», еë автор — Эрик Дюсьметов. Она написана в 1980 году, но по местным меркам времени эта вещь всë ещë актуальна. Эта картина — продукт сознания сибиряка советского времени со всей идеологией евангельского движения Ленина. Она написана в лессировочной технике старой школы, очень схожей со школой Северного Возрождения. Как Гольбейн, но только наш, сибирский. Полностью утерянная школа… Здесь написаны три доярки, но эти доярки похожи на мадонн. Три советские мадонны. Очень тонкая, изысканная вещь!

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков

Так как для местного контекста больше употребимо слово «автор» (или художник, но очень широко), то можно выделить несколько человек из разных областей искусства/культуры: Максим Евстропов, Герман Преображенский, Ксения Беленкова, Андрей Янкус, Лукия Мурина, Николай Исаев, Аня Бакшаева, Катя Пушникова.

За какими современными художниками из других сибирских городов вы следите? Почему их творчество кажется вам интересным?

Лукия Мурина

Евгения Шадрина-Шестакова. Один из самых активных художников Новосибирска. В основе еë произведений интерес к человеку и предметам, его окружающим. Еë искусство — доказательство того, что живопись может быть актуальной. В классической форме картины художник поднимает острую тему для современного общества: одиночество человека в большом и постоянно меняющемся мире.

Елена Боброва. Омский художник и куратор. Начав свой творческий путь как реалист, сегодня Елена всë дальше идет в направлении исследования цвета, в частности, его символических и выразительных свойств. Экспрессивная, иногда даже грубая манера письма, ярко выраженная фактура красочного слоя, сочетание активного и сложного красного цвета с насыщенными тëмными — всë это оказывает мощное воздействие на зрителя.

Александр Закиров. Красноярский график, перформер, акционист. Иронично обыгрывает и выявляет проблемы городского пространства, совершая интервенции в городскую среду.

Денис Русаков. Работает в направлении наивного искусства. Один из создателей галереи «Сугроб». Провинциальный пейзаж Дениса Русакова — это не только мотив, это способ видения, который учит нас обращать внимание на окружающую действительность. Метод, на первый взгляд близкий фотографии своей непредвзятой передачей реальности, на самом деле основан на языке наивного искусства. При этом любой пейзаж в его работах становится провинциальным. Подобно Морису Утрилло, он создает в пейзаже ощущение густой и тягучей атмосферы.

Мы привыкли считать художников, уехавших в Москву и Санкт-Петербург, какое-то время сибирскими и поэтому продолжаю следить за деятельностью авторов:

Никита Поздняков. Скандально известный омский художник, представитель наивного искусства. Его произведения, будь то живопись, коллажи, объекты или тексты, являются продолжением его яркой жизни.

Александра Янченко. Один из ведущих художников Иркутска, куратор проектов в области современного искусства. Довольно мобильный художник и частый участник симпозиумов, арт-резиденций и выставочных проектов. В данный момент учится в Берлине. Активный, яркий, целеустремлëнный автор.

Герман Преображенский

В основном я близок к питерскому искусству. Там у меня больше знакомых, вижу, что там происходит, бываю периодически в СПб. Из стоящих сибирских художников, которые малоизвестны, но значимы, отмечу Олега Новикова («Арт-пропаганда», Юрга). Цельный, сильный и тонкий художник со своей авторской и гражданской позицией. К нему в точности применимо немецкое определение «культуртрегер». Как ни странно, новые имена — не проблема, новые идеи — вот с чем загвоздка сейчас.

В сумме:

Слабые стороны: разрыв поколений, провинциальность, оставленность муниципалитетом, узость и забитость, отсутствие амбиций.

Сильные стороны: большой молодëжный потенциал, активность неформальной городской среды, высокий образовательный порог.

Средняя температура: нет высказываний, свежих идей, потому что нет свободы и ума.

Томск — вполне рядовой региональный центр, производящий скорее положительное впечатление, имеющий потенциал к росту современного искусства.

Наташа Юдина

В предыдущем вопросе речь зашла о преемственности и продолжении программы сибирского иронического концептуализма. Это явление в искусстве, которое имеет своë название, и благодаря этому можно понять его цельность. Точность определения — это признак цивилизованности! Поэтому за таким явлением, как сибирский иронический концептуализм, любопытно следить. К примеру, сильно любопытно ежегодное движение в Новосибирске под названием «Монстрация». Она способна разгрузить общество, подобно архаическим разрядкам в виде диких взрывов общественной энергии или дионисийским оргиям в Греции.

Аксинья Сарычева, Митя Главанаков

Егор Слушкин, Максим Верëвкин, группа «Творческая дача», Ирина Бутковская, Антон Карманов, Даша Михайленко, Сережа Волгин, Аня и Виталя Черепановы, Максим Евстропов, партия мëртвых, Маяна Насыбуллова, Аня Курбатова, Катя Атаманова, группировка ЗИП. Они не все из сибирских городов, но мы следим. Следим мы за многими, но здесь указали ребят с кем у нас непосредственный личный контакт. Не что-то там дружеское, а именно контакт, он может быть разным.