Ещё перед пандемией «Театр на Спасской» поставил спектакль по повести Виктора Пелевина «Затворник и Шестипалый»(режиссёр — Егор Чернышов). Повести, опубликованной 30 лет назад. И как бы ни менялись мода, наши взгляды и мир вокруг нас, антиутопии с каждым годом становятся всё актуальнее. Значит ли это то, что мы, люди, не меняемся?

Я видела этот спектакль дважды, но впечатления получились абсолютно разные: мною был пройден путь от полного непринятия до безусловной любви к постановке. В первый раз впечатление получилось смазанное. Во второй раз появилось ощущение счастья и наполненности. И уже не хотелось разбирать сам спектакль на гайки, как старую кормушку-поилку.

Постановка длится недолго, но за это время перед зрителем разворачивается полная картина жизни на птицефабрике: и богов, и «рабов». А также в общей картине постоянно мелькают отсылки к массовому сознанию (традициям, иерархиям, верованиям). И во всём этом проявляется уже более современный взгляд на историю. Есть в спектакле и другие находки, которые помогают его авторам избежать примитивного пересказа пелевинской повести. Интересна, например, игра с перспективой: видеохудожник Михаил Иванов ставит в углах сцены две видеокамеры и транслирует видео на экран. Такой ход напоминает зрителям, что главные герои — всё же не люди, а птицы. И вот уже с помощью крупного плана можно легко увидеть, как мал главный герой (простой цыплёнок) в сравнении с ботинком. Но даже без камер, всё равно кажется, что некоторые артисты по-настоящему больше, величественнее. Они так смело расталкивают всех остальных, как будто имеют дело действительно с сотней «тушек».

Декорации Николая Слободяника просты, они не отвлекают внимание от главного: от людей (или всё-таки птиц?), их действий и слов. Здесь это действительно необходимо — ведь зачастую зритель и сам, как неопытный птенец, ему ещё так много предстоит узнать и понять. Затворник (артист Александр Карпов), словно мудрый учитель, берётся всё объяснить. Только поначалу Шестипалый (артист Константин Кочнев) никак не может вникнуть в эти новые для него знания — это видно и по его сбивчивой речи, и по наивным вопросам, и по неловким движениям. Затворник же проворно двигается в пространстве, при этом рассуждая о тех материях, которые пока недоступны его «ученику». Всё это для него уже пройденный этап. Шестипалый же, когда ему выпадает шанс поговорить, крайне не уверен в себе, своих силах. К тому же он не до конца верит своему новому другу. Но именно для духовного роста нам нужны мудрые наставники. Чуть позже всё поменяется: в финале Шестипалый — бог, пророк, мессия. Он усвоит всё, что необходимо, и сможет позволить себе осуждать паству, ругая их за ограниченность, при этом забывая, что совсем недавно и сам был таким. Но всё равно в глубине души он в каждом моменте испытывает страх и каждый раз с благоговением смотрит на своего учителя, ожидая: что же он скажет? Это выражается и в его последней (перед решительным этапом) неуверенной фразе: «Прощай, мир»… В конечном же счёте, когда всё получается так, как нужно, то многое предстаёт уже совсем в другом свете, например, механика полёта. Главные герои понимают, что познавать этот мир можно бесконечно.

Что касается Социума, то и ему здесь отведена важная роль. Это не просто массовка — необходимо на примере птичьего общества показать общество человеческое. Для этого за образец было взято китайское общество, как самое тоталитарное. Там, как, может быть нигде в современном мире, личные интересы уступают интересам общественным. Подчёркнуто это с помощью костюмов — все артисты одеты в костюмы китайских крестьян, сборщиков риса. Это общество, каждый член которого носит такой же, как у всех, холщовый мешковатый костюм и корзину за спиной. Они танцуют и двигаются, как единое целое — при помощи таких танцев показан феномен ритуальности, всеобщей веры, социального неравенства и иерархии в группах.

В целом, даже после второго просмотра остались некоторые вопросы — например, хокку (японские стихи). Когда они звучат в спектакле, то зачастую вызывают смех, как нечто инородное действию. Хочется разобраться, зачем они здесь и к чему. Это задача для следующих просмотров. И, может быть, я действительно снова приду в темный зал, чтобы вслушиваться и искать новые смыслы, потому что этот спектакль точно не на один раз.