От репрессий и советской угрозы до победы протеста: какой пришла Польша к круглому столу

О том, как после тучных 70-х годов XX века в Польше стали бастовать рабочие, католическое духовенство «пробило» железный занавес, а Польская объединенная рабочая партия пошла на уступки протестующим — в первой части.

Патриотизм или преступление?

Говоря о произошедшем, мы, как может показаться, упускаем из внимания один важный момент. До сих пор мы не учитывали международный контекст, который, как потом считали сами инициаторы введения чрезвычайного положения, и объясняет произошедшее в ночь на 13 декабря 1981 года [введение военного положения — прим. ред.].

По версии польских руководителей, стремление предотвратить советскую интервенцию стало основным мотивом для репрессий против гражданского общества, развернувшихся сразу после введения особого правового режима. Действительно, оглядываясь на подавление демократических движений в Венгрии и Чехословакии за десятилетия до этого, такое обоснование можно назвать справедливым. Но лишь до того момента, как нами будет выяснен масштаб начатых государством репрессий.

Польша зимы 1981 — весны 1982, пожалуй, напоминала Россию во время революционных событий 1905 года. Начатые с введением военного положения аресты руководителей, а также рядовых членов «Солидарности» и других оппозиционных организаций происходили одновременно с многотысячными демонстрациями и забастовками в польских городах. Так, 17 декабря 1981 года были убиты 9 рабочих шахты «Вуек», устроивших стачку после введения военного положения. Армия и ZOMO (аналог внутренних войск) подавляли протест, нередко применяя оружие против несогласных.

В общей сложности более 9000 человек оказались отправлены в лагеря и тюрьмы. Размах репрессий против членов движения, куда в буквальном смысле входило едва ли не большинство поляков, позволил правящей верхушке на время сохранить власть. Ко времени отмены чрезвычайного положения — 1983 года — «Солидарность» и иные оппозиционные силы оказались на нелегальном положении.

Выбор оппозиции

В таких условиях перед лидерами протеста всегда встает вопрос о дальнейшей стратегии поведения. Нередко ставка на силовое сопротивление приносила успех тем, чьей целью оказывался захват власти: здесь стоит отметить и большевиков, и китайских или кубинских коммунистов. И тем не менее, подобный путь, равнозначный началу гражданской войны, ставит крест на попытках дальнейшей демократизации общества.

«Солидарность» по большей части избрала другой путь — попытку донести свою позицию до всех, включая те силы, которые были причастны к подавлению протеста. Распространение листовок, организация мирных собраний и католические проповеди стали основным методом сопротивления военизированному режиму. В условиях, когда оппозиции много лет сочувствовала значительная часть населения, данные меры помогали сохранить сторонников: оппозиция, не покинувшая страну и не ушедшая в подполье, олицетворяла возможность сохранить мир и перейти от конфронтации к реформам.

Даже осознав отсутствие непосредственной угрозы правящему режиму со стороны сторонников «Солидарности», руководство продолжало политику насилия в отношении лидеров оппозиции: в 1984 году, спустя год после отмены военного положения, сотрудниками польской госбезопасности был убит священник Ежи Попелушко, бывший духовным лидером католической оппозиции.

Новое начало

Полного разгрома оппозиции так и не произошло. Постоянная работа с людьми, экономическая несостоятельность коммунистического правительства и его неспособность пойти на реформы даже с целью самосохранения создали те предпосылки, которые рано или поздно должны были возвратить ситуацию к исходному моменту.

И здесь стоит сказать, что внешний фактор действительно подействовал на поведение польской власти. Лишившись поддержки перестроечного СССР, режим, не имея, в отличие от 1981 года и надежды на вооруженную поддержку с востока, стал поступать более рационально, чем прежде. Ослабленная власть не смогла противостоять начавшимся летом 1988 года забастовкам. Не завоевав поддержки и не проведя реформы, правительство отрезало себе пути к отступлению: ни «силового», ни «экономического» аргумента в пользу существования коммунистической диктатуры более не существовало. Здесь сама «Солидарность» еще раз проявила приверженность диалогу: в сентябре 1988 года были проведены первые за 7 лет официальные переговоры представителей профсоюза с властью, а уже в феврале 1989 года под нарастающим давлением профсоюза режим решился на проведение открытой дискуссии с «Солидарностью».

Круглый стол: иллюзия поражения

Легитимированная в ходе переговоров, «Солидарность» даже с началом национального диалога проявила приверженность постепенным мерам. Так, можно сказать, что решения, выработанные за 2 месяца переговоров ПОРП и Солидарности, кажутся, в лучшем случае, скромной победой демократических сил:

— Создавался институт президентства, но сам пост главы государства был на 6 лет закреплен за В.Ярузельским;

— Создавался двухпалатный парламент, но при этом 65% мандатов в нижней палате закреплялось за ПОРП;

— «Солидарность» получила право на ведение собственной еженедельной передачи на телевидении и на издание газеты.

В лучшем случае, эти условия воссоздавали ситуацию лета 1981 года, когда Солидарность также была легализована. Получается, 8 лет ненасильственной борьбы были напрасны? Стоило ли таких жертв восстановление status quo?

Преимущество демократических сил заключается в возможности менять повестку, когда для этого появляются минимальные возможности. Договорившись хоть и о незначительных уступках весной 1989 года, «Солидарность» размыла основу правящего режима — монопольную власть партии-государства. Не прошло и нескольких месяцев, как состоялись демократические выборы, на которых победу одержала «Солидарность». Сформированное после этой победы правительство Т.Мазовецкого ликвидировало плановую экономику. Режим, формально продолжавший существовать, на практике перестал быть фактором польской политики. В январе 1990 ПОРП самораспустилась, а спустя менее чем год состоялись и президентские выборы, на которых победил лидер «Солидарности» Л.Валенса.

Пример демократизации в Польше позволяет увидеть, как выбор стратегии протеста определяет исход общественного противостояния. Шаг за шагом демократическая оппозиция, не выходя за пределы правового поля даже в моменты террора со стороны номенклатуры и спецслужб, приближалась к своей цели. Власть изначально оказалась «ведомой»: каждый следующий шаг, каким бы радикальным и жестким он ни был, ухудшал положение партии-государства. Без опоры на внешние силы шаткая конструкция, дискредитировавшая себя в глазах всего общества, потеряла возможность существовать.

История польской демократизации — это история успеха Слова, история о силе убеждения. Миллионам людей история дала шанс убедиться, что объединившись, можно выйти даже из такого тупика, который выглядит непреодолимым. Исчезла почти монолитная партия, ставшая государством; оказался бессилен и «растворился» жестокий репрессивный аппарат. И для этого оказалось необходимо услышать друг друга и сказать твёрдое слово «нет».

Автор: Игорь Мыглан

Редактор: Евгений Лямин