Введение

В этой статье мне хочется дать очерк понятия идеологии, с которым мне достаточно часто приходится сталкиваться при изучении направления нео-марксизма в философии. Для понимания этого понятия нам будет необходимо разобраться с тем как и каких областях знаний этот термин применяется, какие существуют маркеры для его определения, затронем историю появления термина, попробуем ответить на вопрос имеет он позитивный или негативный характер, а также разберемся с тем каким образом мы отличаем идеологию от не идеологии.

История понятия

Первым, кто употребил слово идеология был французский философ, экономист, политический и общественный деятель Дестют де Траси (20 июля 1754 —  9 марта 1836, Франция) он также был создателем движения идеологов.

Если обратиться к происхождению самого слова идеология (ἰδεολογία) — происходит от греческого ἰδέα «прообраз, идея» + λόγος «слово, разум, учение». Поэтому когда мы говорим об идеологии, мы в первую очередь говорим об учении о идеи. Процесс образования идеи оказывается достаточно сложным для описания, но мы можем говорить о влиянии языка на формирование чувственного образа и по утверждению самого Дестюта: наука об идеях теснейшим образом связана с наукой о словах, ибо наши сложные идеи не имеют другой опоры, другой связи, которая соединяет все их элементы, чем те слова, которые эти идеи выражают и закрепляют в нашей памяти.

В наше время понятие идеологии в основном употребляется в отношении политики, но первоначально оно ничего общего с политикой не имело. Идеология в собственном смысле слова —  это теория сознания, основанная на анализе взаимосвязи идей и знаков.

Исходя из вышесказанного у нас формируется понимание того, почему это понятие сейчас мы применяем, когда говорим о политических идеологиях. Формирование идеи в сознании тесно связано с чувственным восприятием, а сама идея является знаком, как инструментом мысли передаваемым через язык. Сама по себе идея еще не является идеологией. Изначальное понятие идеологии претерпело изменения после критики Маркса и Энгельса:

Маркс считал его образцовым выразителем ограниченного буржуазного свободомыслия, а само слово «идеология» сделал нарицательным, саркастически назвав взгляды своих соотечественников-либералов сороковых годов «немецкой идеологией»; попутно он совершил, вероятно, важнейшее из своих открытий, впервые описав феномен ложного сознания. 

Идеология, — отмечал Фридрих Энгельс в письме к Францу Мерингу, — это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным. Истинные движущие силы, которые побуждают его к деятельности, остаются ему неизвестными, в противном случае это не было бы идеологическим процессом.

Тут появляется феномен ложного сознания, где Маркс настаивал на том, что сознание, которое дано человеку является бессознательным и поэтому оно формируется правящим классом посредством знаков и выражает интересы одного класса. Таким образом понятие идеологии претерпело значительные изменения и уже больше становится похожим на то, как мы его понимаем сейчас.

Понятие идеологии

Политическая идеология как инструмент управления, таким образом стремиться сформировать определенную систему идей, которая необходимо будет апеллировать к чувственной составляющей субъекта. Можно сказать, что идеология, как система мимикрирует под целостное понимание, подменяя процесс критического мышления и оценки какого-то конкретного феномена, на уже готовую оформленную систему представлений, таким образом появляется возможность подмены взглядов и соответствующих действий, которые в последствии будут рассматриваться через призму восприятия, уже кем-то данную. И так как идеология неотделима от чувственного восприятия, она с необходимостью будет отрицать любые доводы, что ей противоречат, даже если они признаны самим человеком. Как пишет Адорно в книге Исследования авторитарного характера: Официальная идеология относится к области нематериальной и отчужденной политики, а истинное мнение к его личной сфере, противоречие между ними обнаруживает их несовместимость.

Здесь можно обозначить через какие маркеры мы можем узнать идеологию. Такими маркерами для нас будут являться идеологемы, это понятие ввел Бахтин, как способ репрезентации той или иной идеологии. Первоначально понятие идеологем применялось в анализе советской идеологии, Гуссейнов Г.Ч. писал так: В широком смысле слова к идеологемам следует отнести и несловесные формы представления идеологии — традиционные символы (серп и молот, щит и меч) изобразительные и архитектурно-скульптурные комплексы (мавзолеи, памятники, плакаты, портреты, географические карты, карикатуры, татуировки), а также символы музыкальные {гимны, позывные), тут мы также можем заметить влияние знака, воспринимаемого в форме идеи.

О связи идеологии и мифа можно найти множество исследований, нельзя не упомянуть Ролана Барта и его работу "Мифологии", миф по Р. Барту является маркирующей качественной характеристикой "анонимного" современного буржуазного общества, при этом мифологизация — признак всех социумов. Миф как простейшая форма репрезентации событий окружающего мира в коллективном сознании, характеризуется такой же простейшей формой познания: плохой/хороший, опасный/безопасный, свой/чужой. Миф сам по себе не может быть предметом рационального, но необходим для чувственного познания. Вера в миф, порождаемая архаическим сознанием человека, строящаяся на коллективном бессознательном также не отделима от суггестивного влияния внутри общества, масштабы которого мы можем увидеть на примере различных идеологий.

Отражение мифологического более отчетливо можно увидеть в идеологеме чем в идеологии в целом. Идеологема будет являться "концентратом" идеологии, а так же ее переносчиком, но сама по себе идеологическая система устроена сложнее и включает в себя систему различных феноменов, строящихся вокруг идеологем. С изменением роли властных институтов и сопутствующих общественных факторов, мы видим изменение степени влияния, распространения, количества и качества самих идеологем. Идеологема часто может использовать повелительные формы наклонения глагола, а также другие побуждающие средства, но увеличивающаяся сложность информации переопределяет вид идеологемы, ее знаковая составляющая необходимо усложняется, скрывая свое древнее происхождение от быстроразвивающегося общественного сознания.

Проследим теперь формирование идеологии в научном дискурсе. Научная идеология работает схожим образом, что и политическая. Она стремиться утвердить свою концепцию как фундаментальную, пытаясь обосновать все явления происходящего в принадлежащей ей области знания. Хорошим примером научной идеологии является нейроцентризм и его главный представитель Роберт Сапольски. У него есть множество работ и интервью, где можно проследить его главную идею. В одном из интервью он утверждает: Мы не определяем свою судьбу, а свободы воли не только нет, но она является вредным мифом. Мы не вправе осуждать даже преступников за их поступки.

Его идеи являются предметом философской критики, неплохое видео на эту тему можно посмотреть на канале Андрея Баумейстера. Здесь на лицо попытка сведения всех происходящих феноменов до наиболее общих философских формулировок, утверждающих обоснование явлений мира через биологическую концепцию химических процессов происходящих в мозге. Постулирование отсутствия свободы воли в противовес тем кто думает иначе — деление на плохой/хороший. Нет никаких проблем в самой концепции, она является одной из точек зрения на данную проблематику, идеологией это становится, когда мы постулируем это как единственную возможную точку зрения, без возможности критики приводящей к слепой вере. Идеология предполагает борьбу с несогласными.

В культуре мы можем наблюдать большое количество различных общественных организаций движимых разными идеями, это может быть благотворительность, культурное просвещение, феминистское и экологическое движение, вегетарианство и прочее. Все они строятся на действительно полезных идеях — защита планеты, помощь больным и животным, отстаивание прав женщин. Рассмотрим феномен феминизма. Это движение действительно смогло сделать много полезных вещей для общества: женщинам разрешили голосовать на выборах, получать образование и решили множество проблем связанных с работой и замужеством.

Казалось бы, мы видим с одной стороны пользу этих движений, но при ближайшем рассмотрении они вызывают у нас отторжение. Почему так происходит? Культурная идеология также строиться на подчинении и слепой вере в этот недостижимый идеал, у нас достаточно примеров, на которых мы видим как последователи таких движений пытаются отстаивать свои права везде где можно и нельзя, защищаясь от выдуманных врагов, находящихся по ту сторону их взглядов. Но нельзя сказать, что принятие некоторых тезисов относящихся к сфере конкретной идеологии будет относить нас к идеологическим последователям. Никто не будет отрицать того, что на планете действительно существуют экологические проблемы, но всякий ли пойдет воевать с теми, кто организует систему таким образом, зная что это ее не изменит?

Некоторые идеологии при их рассмотрении действительно вносят в общественное сознание полезные идеи и позволяют менять его, посредством переосмысления и принятия на рациональном уровне более прогрессивных идей. Но существует также много вредных идеологий, порожденных недостаточной осведомленностью о происходящих процессах. И те и другие идеологии часто граничат с насилием, но как мы знаем для того чтобы создать новое, нужно разрушить старое. Движимые бессознательным идеологи как сильно стараются творить "добро", также сильно стремятся разрушить все что встает у них на пути, не разбираясь в точности того что они разрушают, рациональное осмысление и чувственное стремление не совместимы между собой.

Освобождение от идеологии и обретение власти

Феномен суггестии один из древнейших механизмов обретения влияния над человеком и группами людей, посредством манипуляции. По большей части он нам знаком из религиозных текстов, как самого яркого и прямого способа влияния на наше архаическое сознание. Нельзя не отметить здесь корреляцию обретения власти и воздействия на магическое мышление как субъекта так и объекта властных отношений. Ведь власть всегда строиться на безусловной вере, символической значимости и непрямом воздействии на индивида, даже при условии отрицания авторитета.

Механизм выбора авторитета и подчинения глубоко кроется в нашей природе и действительно необходим для построения общества, поэтому при глубоком анализе феномена власти и влияния идеологии, мы меньше подвергаемся возможности управления из вне, обретаем собственную власть и начинаем представлять из себя деструктивную единицу внутри уже имеющейся властной системы. Это во многом относится к философскому мышлению, т. е. собственному взгляду на феномены окружающего мира.

Некоторые мыслители работающие с идеологическим пространством, стремились бороться с ним, создавая общественные движения, по сути превращаясь в еще одну идеологию. Борьба с большой системой свойственна скорее мыслителям прошлого. На данный момент мы скорее можем говорить об индивидуальном осмыслении данной проблемы и оценке собственных взглядов.

Исходя из вышесказанного мы попробуем ответить на вопрос каким образом мы можем отличить идеологию, от не идеологии? Ответ будет крыться как раз в применении критического мышления и анализа данных, поэтому науку и научный подход нельзя назвать идеологией, хотя это не отрицает того факта, что некоторые научные концепции могут быть в нее превращены.

В заключении

Идеология является неотъемлемой частью человеческого общества и любого мировоззрения. Быть приверженцем какой-либо идеологии — вопрос индивидуальный, важно скорее то с какой позиции мы к нему подходим. Готовы ли мы слепо верить авторитету и тем позициям, которые он излагает, либо критически подходим к информации, которую мы получаем от источников и стремимся к формированию собственной, независимой точки зрения. Первый путь является простым и не требует больших усилий, для формирования целостной системы, он имеет на все готовые ответы. Второй путь более сложен, он требует постоянных усилий и готовности к тотальному пересмотру собственных взглядов, путь проб и ошибок. Информационное общество дает нам право выбора, но готовы ли мы к нему?