Основы онтологического порядка границы линий в рамках каллиграфической структурации сопоставимы с архитектектоникой. Их динамика одновременно поэтична и прозаична в экспрессионисткой структуре чувства [1].

[1] Hutcheon L. The Politics of Postmodernism, New York, London, Routledge, 2002.

Первый ряд структуры чувства организуется как Парламентарный разделительный фокус формы и объекта [2]. В этом фокусе форма непосредственно равноценна объекту, где объект выражен формой. Данность любого каллиграфического символа укоренена в микроструктурах той же семантики и динамики, что и вся форма в целом. Смысловое давление на объект ослабляет ее вещественность, поскольку позиция пишущего всегда стоит ниже всей структуры письма, где каждый единичный акт не так существенен в относительном объеме.

[2] Латур Б. Политики природы. Как привить наукам демократию. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018. С. 117.

Второй ряд структуры чувства относится к образу действия как выражение потенции тела. Он связан с актом коммуникации символа и материального объекта. Изящное искусство для каллиграфии является причиной и способом вывода заданной формулы. Сама формула — побочное явление в этой динамике, хотя без нее не может начаться процесс начертания. Концентрическая потенция руки выражает геометрическое бесконечное: совокупность комбинаций неравенств и расстояний между линий связана смыслом имплицирующим понимание.

Взгляд конечного получателя продукта каллиграфии безразличен к процессу физического становления символа на бумаге, но восприимчив к воплощенной сути, которая материально не подчернена ему. Суть не паразитирует над формой как Чужой, она инородна и вторгается в существование формы, при этом не концентрируясь в какой-либо его части. Протяженная субстанция каллиграфического символа может осуществиться лишь в столкновении с мыслящей субстанцией.

Бергман признается, описывая свой сон, что единица информации всегда уязвима перед следующем за ней актом самоиндексации, тогда как производитель не остается выраженным в актах первой и второй структуры чувства:

«Когда я выгуливал пять масляных мопсов, разбегавшихся от меня на поводке так быстро, что было невозможно из различать, они превратились в разумных и неразумных дев. Три из них оказались неразумными и унеслись в небо. Свет их забрал, после чего стало ясно, что они не вернутся. Но на этом все не закончилось. Мне пришлось встретить их в больнице, где в своих дневниках они складывали символы в желаемом им порядке, игнорируя действительность. Люди бы так не могли, им не позволительно менять всю структуру письма — она объективна» [3].

[3] Бергман И. Рабочие тетради. 1955-1974. М.: Подписные издания. 2018. С. 351-352.

Бугр дает этому фрагменту постсруктураллисткую интерпретацию, подчеркивая что полное освобождение от вещественного и давления невозможно в единичном акте письма, так чтобы он не выпал из общей структуры чувства [4]. Индивидуация осуществляется в единичном жесте в границах динамики линии продиктованных узнаванием общезначимых смыслах. И она неизбежна в связи с тем, что пишущий всегда воплощен движением его руки, которая как экспанда всегда готова к маневру развертывания силы.

[4] Bugr M. Left Movements in Cinema. Texas, Pessoa Publishing, 2002.