В представленных фотоколлажах, они выполнены при помощи программ ACDSee и Microsoft Paint, сделан упор не на монтажную подгонку живописного образа (извлечённого из аутентичного контекста, а потому уже суверенного) к современному фотосубъекту/объекту/эффекту автора из определённого сегмента литературного поля, а на гармоничное совпадение заявленных элементов на чёрном фоне (который тоже берёт на себя художественную инициативу за счёт своей нейтральности, не обесценивающей харизму живописного образа), совпадение в рамках art-жеста и на основе концептов с сюжетной, эмоциональной или иронической нагрузкой, игнорирующей пространственно-временные возражения, но при этом сохраняющей технические зазоры, которые играют здесь чуть ли не главную art-роль.
Юрий Рыдкин.
На коллажах Юрия Рыдкина нет зазора между временами, а читатель ищет этот зазор и тем самым уходит в бесконечный поиск, в том числе самого себя.
Коллажи Юрия Рыдкина крайне интересны и самобытны. Они не вписываются в формат, где с необходимостью задействована экспертная оценка и разные оценивающие подходы. Его работы интересны именно как работы человека, преимущественно работающего со словом. Наподобие коллажей режиссёра Сергея Параджанова, которого, кстати, эти коллажи даже прославили, у него не было возможности систематически снимать фильмы, но творческая энергия бурлила и он реализовывал некоторые свои художественно-пластические идеи в коллажах. У Рыдкина получилось несколько иначе. Видимо, в работе со словом он достиг некой точки принципиальной невербальности и логика развития его мысли потребовала включения в творческую активность кроме текстов ещё и визуальных работ, которые в какой-то степени дополняют его экспериментально-литературную деятельность. Чёрный цвет в коллажах Рыдкина важен, как у Караваджо, он вносит элемент метафизического беспокойства. В этих коллажах смешаны разные жанры и при этом их не назовёшь постмодернистскими. То есть приём применён эклектичный, но это не постмодернистский эклектизм. А какой — потребуется ещё выяснить. Хотя лучше не выяснять, так как любое определение вводит наше внимание в темницу предметного мышления. А это — загон.
Теймур Даими - художник, кинорежиссер, философ, теоретик искусства.
Действующее начало коллажей Юрия Рыдкина мало связано с их вещественным или концептуальным наполнением. Ту реальность, что в этих работах непосредственно воздействует на эстетические рецепторы, я бы назвал элементарностью, сводимостью/сведенностью к неделимому. Но к чему? Кажется, что к основным типам подобия вещей мира, которых, согласно человеку Возрождения (об этом у Фуко, в «Слова и вещи»), всего четыре: сопутствие, эмуляция, аналогия и симпатия. В них мир (1) замыкается/складывается на самом себе, (2) удваивается, (3) отражается и (4) сцепляется с самим собой. Как аналитический инструмент эта четверица может быть ценной для исследования коллажей Юрия Рыдкина, а может оказаться и совершенно неприменимой. Неважно: не очень-то ценен (и принципиально ограничен) и сам по себе анализ вещественной данности произведения — здесь главное то, что именно этими режимами от работ Рыдкина веет, именно такова в первую очередь их эманация: работа мира, её четыре типа, каждый служит знаком другого. И это все, заметьте, в полной тьме! В любом случае, в указанных терминах можно для работ Рыдкина строить сюжетные рамки. Взять «Накидку» (коллаж «Врозь до самого конца»): чистое сопутствие (отчасти за счет кадрирования) девы и её отражения; отражающий медиум питает к деве симпатию — отказывается от точного удвоения и старается по своему уму приукрасить. А она в этом участвует, сдвигает с головы накидку. Но на себя отраженную не смотрит. Тут же и голова автора коллажа: отражена вещным образом в плоскости вод, без выраженной положительной или отрицательной симпатии; и, с большой симпатией, но гадательно, в зеркале плоскости картины: удвоение в ней (если оно репрезентативно-корректно) есть также заведомо обреченное и от этого эстетически-действенное притязание на разделение диалектически неделимого субьектного и обьектного аспекта носителя указанного подобия. Впрочем, Рыдкин на этот монтаж смотрит открытыми глазами (иное у меня и воображения не хватит представить), а отражен с закрытыми; зерцало вод это подтверждает. И так далее; но чистое наслаждение от разглядывания ставит конец рассуждению. В общем, коллажу в искусстве, в разных его итерациях, уже сто лет — а работать в нем все еще можно.
(Заплаканный мальчик за Богородицей — автор представленных фотоколлажей, ему года 4, его фотографировали в детском саду, а он думал, что будут расстреливать).
Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute
Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive. Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here