Андре-Адольф-Эжен Дисдери. Участники Парижской Коммуны
Я попробую рассказать вам о том, что, по моему мнению, кинематограф действительно делает хорошо и какова его предельная функция. Я расскажу вам о том, что не относится к области художественного или эстетического. Как мне кажется, основная функция кино — заставить нас почувствовать, что что-то не так. Здесь нет разницы между документальным и художественным. Кино, когда оно было впервые увидено и снято, предназначалось для показа чего-то неправильного. В самом первом фильме был показан завод, люди, уходящие с завода. Это похоже на занятие фотографией, которая родственно связана с кинематографом. Когда мы делаем фотографию как доказательство того, что мы видим, чего нет в нашем уме, но что напротив нас, напротив реальности. Первая фотография, показанная миру в газетах, была фотографией трупов участников Парижской Коммуны. Итак, мы видим, что в первом когда-либо показанном фильме предъявлены люди, выходящие из тюрьмы, а на первой фотографии, опубликованной в газете, показаны трупы людей, которые пытались изменить мир. Когда мы, исходя из этого, говорим о кино или фотографии, мы говорим о самой реалистической основе. Это своего рода безусловная историческая данность, учитывая, что первый фильм и первая фотография — ужасные вещи. Это не любовные истории, это тревоги. Кто-то взял машину для того, чтобы думать и задавать вопросы. Для меня в этом жесте, в этом желании — будь то желание сделать фильм, фотографию или видео — есть нечто очень сильное, что говорит: «Не забывай». Конечно, первый жест, первый фильм, первая фотография, первая любовь всегда самые сильные, всегда те, которые мы не забываем.
