Donate
Art

УЖЕ-Ж НЕ ДЕТИ?

DEZO SPACE30/07/21 10:42208

«Собственно, безусловность в отношении восприятия законов этики и свойств её проявления в реальности, как эффекта порядочности и порядка, есть основа воспитания. Сейчас же, прости, стараюсь не упустить тарелки, разбирая их, наваленные одна на другую».

Стр. 22

Перед тобой новый текст материала: «РУССКАЯ КУХНЯ ВИПАССАНЫ». В качестве ознакомительного элемента, сейчас и дальше, будет выступать отрывок, выхваченный с соблюдением последовательности нахождения в основном тексте. Всё излагаемое открыто через смысловой ключ DEDERNIZM. И относится к новой творческой (социально-нравственной) смысловой системе «Чистого творчества», пришедшей на смену значению «искусство», как институции. Сформированной, как бы возвышенной, но ложной «идеалистско-художественной» основой. Всё ниже изложенное, уже формируется самой системой «ЧТ», через неё и формулируется, в системе выводов и определений.

«В своем суждении я отстаиваю позицию, где сегодня, за рамками институции (тут имеется в виду та самая — институция искусства), за которые я сам едва ли пока вышел, гораздо больше тех, кто в полной мере отвечает критерию человека».

Того же мнения придерживаюсь и сейчас, находясь тут, в среде духовного центра, как среди духовно прозревающих. Но не с позицией уложить всё лейтмотивом некоего призрения, перед собратьями, на их счет, нет. Хочется лишь рассеять категоричность в отношении качества существа, выходящее из количества практик примененных самим существом в своей цели достичь: — но, вот только чего достичь? Разве тебя делает человеком, количество посещаемых кружков, завоёванных наград или какое-то подобное тому соотношение в призвании, выдумываемых эго? — Думаю нет, вряд ли. — На мой взгляд, за подобное стремление, по нахождению, так сказать себя в преображении, отвечает совсем иное:

Если у субъекта существа не зафиксирован достаточно внутренний стержень (не найден, так называемый — центр сборки), позиция для которого выковывается из всесторонних и всевозможных мелочей самим субъектом, с помощью нравственного самоопределения себя с окружающим его. Находясь наедине с высшим смыслом образуемого им вокруг. Но, вот только, без осязаемого желания сближения с окружающим миром, никакая практика заменить или создать этот стержень не сможет. А значит пока, и о личности говорить преждевременно.

— Получается, кроме практики жизнью? — За которой отправляться в Индию или куда-то там, в сферы, завязанные на тактике экспроприацией суждений о лучшем субъекте искусственным приобщением, совершенно избыточно, с точки зрения подобного достижения. — А что значит нравственное самоопределение с окружающим тебя миром? — Это образующийся этикой уровень самопознания мира, в его сути воспринимаемого нами, на ментальном плане взаимоотношений. Отношение рождающее морально-нравственную основу правды. А вот, перескочив такой уровень самовоспитания, в попытке сразу перейти к ощущению духовности, к сожалению каждый считающий его ненужным, мелочным, по причине неведения в определении его творческой основы, направляет себя к большим проблемам с эго в будущем. — Что, как я разумею, значит, прийти к полному своему отрицанию восприятия живого пространства? — Собственно, что и есть отрицание его живым. Сегодня же, одним из таких моментов, в определении мелочей в этики отношений, в нашем примере, является случай на кухне, где за спинами мойщиков вырастала гора грязной посуды, хаотически наваливаемой друг на друга коллегами по цеху. Таким же служащими, добродушными товарищами, желающими, как можно быстрее достичь просветления, стать гуру прозрения, созерцая себя изнутри минимум три раза в день по часу. Ровно столько времени сколько отводится сейчас на подобное прозрение. Вжжжуххх, упал стакан…, — «Вы не оставляете места себе же, чтобы ставить грязную посуду, вы сами же игнорируете её форму, её четкую геометрию, которая устроена как закон, чтобы все предметы можно было упорядочивать, если делать это не без разбора, кидая в кастрюлю паломник, ручка которого торчит, нет, будет 100% торчать, как из этой. Таков закон геометрии и форм. Но и спустя момент, снова пытаться ставить на эту же кастрюлю, с торчащей ручкой от паломника, другую кастрюлю, что получиться? Как, то будет выглядеть? как это выглядит, — вот посмотри. Искусство, говоришь?!» И правда — картина маслом, представь такое: играли на полу дети с посудой, потом их попросили: — «дети, соберите с пола и отнесите эти предметы воон на тот стол, и сложите там». Конечно, они может быть с радостью и исполнят указание, только если, заранее не усвоив то, что всё должно быть разложено аккуратно, всё будет выглядеть именно так, как выглядит сейчас. Если только, эти дети не из хорошей семьи, но это не такие дети, это другие дети. — Да и к слову, вообще-то, это уже не дети совсем? — Это спорный вопрос, а основа его ответа состоит именно в том, о чём мы с тобой говорим сейчас. Поэтому вот именно, так всё это и будет выглядеть. А значит, в полном хаосе. Полученного слагаемым в небрежности, являющего в ответе некрасивую сумму, полученную действием над комбинацией простых чисел, бессознательно действующими производными. Явив ответ, указывая нам на минус, оставшийся от сложения. Минус, общего, теперь отраженного в каждом сегменте этой кучи, полученным ответом. — Ответ, и для меня являющийся очевидным. Ответ данный отсутствием входящих в безусловность, с значениями: собранность и осознанность, вытекающих, из побочного эффекта самовоспитанием. — Безусловность в данном отношении практики, поможет не привести нас вот к таким результатам в более значимом масштабе. — Собственно, безусловность в отношении восприятия законов этики и свойств её проявления в реальности, и есть сам эффект восприятия порядочности и порядка, есть основа воспитания истины порядка. Сейчас же, прости, стараюсь не упустить тарелки, разбирая их, наваленные одна на другую. Касаться которых, значит сдерживать норовящее сорваться, под гнетом давящей тяжести восстающей взору структуры. Опирающиеся на терпение и ели-ели сохраняющую равновесие: напирающую всем весом из неведения, где каждая часть такой структуры стоит из призираемых друг друга, — тарелок? — Игнорирующих своим невежеством идею самой формы, как идею создателя, а значит и друг друга. Кричат во всеуслышание истину лжи, оказавшиеся под каждой из тарелок ложки, со следами ртов. Тех, говорящих о праведности и законе. Варенье, со сметаной и мёдом, истекающие возмутительными остатками с небрежно брошенных на такой вершине приборов. Теперь, эта слащавая масса изречений, проливается каплями, спускаясь на тоненьких ниточках, с самого верха этой искривлённой башни. Устремляется к цели, задевая всё, падая вниз. Тогда же, увиденное в воображении, рисовалось, как нечто напоминающее истечение воска от некогда горящей, пудовой свечи. Сейчас конечно погасшей, по милости любителей мрака. Но всё также высветляющей правду в месте — вместилище светлой мысли, превращенного в склад. Где теперь, и сама надежда на лучшее, пусть будто свеча, начавшая кривиться от безысходного томления в жарком помещении — постепенно размягчаясь, словно засыпая, отклоняется вбок от растворяющейся уверенности, от мысли невозможности действия мудрости. — Всё ли это? — Нет, тут можно добавить, как по пути своего следования всё изливающееся сверху вниз, встречается с наклонной, будто вошедшей, в ту огромную свеч, плоскостью. Словно впившись, торчит она, мастерски пущенной, ловкачом гигантом, для потехи, спорящего так укоротить её цилиндрическое тело, но только и умудрившегося прорезать его до основания, словно лезвием игральная карта. Так в стопке, как попало уложенных тарелок, застрял поднос. Да, для всё той же посуды. А варенье, сметана и мёд, уже словно слюна, облепляет этот торчащий наискось изо рта язык юродивого, оглашающим истину. Растекаясь по нему в разные стороны, капая ударяясь о низ, теперь останавливается. Наконец-то прекратив своё движение. И где-то там, начинает загустевать, скопившись на крышке, оказавшейся под ним, внизу, небольшой кастрюльки, на которую россыпью снова брошены те же самые, столовые приборы, покрывая теперь и их, как и всё с чем столкнулась эта сладкая слюна, на пути своего изречения юродивым смысла своего присутствия. Наконец остановившись там, где подобное и должно закончится, успехом завершившегося цепного эффекта. Успех, свершение которого, будто и символизируют выпачканные теперь в этой липкой, и уже застывающей, покрывающей всё своей коростой смеси: вилки, ножи, ложки, брошенные россыпью на крышку, той самой кастрюльке внизу. Есть верно пораженная цель! Глядя на это изваяние, невольно обращаешь внимание и на тот факт, что и крышку, уже упомянутой кастрюльке внизу, водрузили тоже как-то нелепо. Где теперь она, покосившись, смотрится на ней, напоминая съехавший на лоб кепи гопника — малолетки, с какого-нибудь культурного захолустья, всегда дающего первичную полноту понимания, творящего тут населения. И так далее. И так далее. — Но, простите, кто создает все эти художественные формы, а эти образы, приходящие в голову от увиденного в созданном? Или это всего лишь обратная сторона духовности, как настоящая сторона всего того, чем и является такая духовность??? А может это не мы, может это они? — Позволь, о них мы поговорим позже. А тут, конечно же, сами участники процесса создавали этот ущербный пейзаж, в то время, наверное, когда внутри царит блаженный покой, вызванный инструментом практики.

DEZO.SPACE2021

Author

Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About