22 июля 2022-го

Борис из канала «Метаконкиста» написал любопытную заметку (https://t.me/metaconquista/1327), на которую, как мне кажется, было бы грешно ничего не ответить (так сказать, в рамках негласной традиции, принятой в нашей маленькой гордой анархо-тусовочке):

«Василина Орлова, сказочная, рассуждает про распад России, который «обеспечит мир и безопасность региону». А я пытаюсь вспомнить хоть один распад империи, который не сопровождался бы долгоиграющими афтершоками в виде войн и разного формата конфликтов»

https://t.me/tyrasbaibak/6365

Постоянно про это говорю всем любителям нарезать Россию на куски просто «шоб було!». Нарезать ради нарезки по случайно нарисованным Тарасом из Ивано-Франковска границам.

С другой стороны: а какой с Тараса спрос, если он под ракетами сидит?

Но вообще если думать головой, то преобразование в конфедерацию было бы куда более здравой идеей. С другой стороны, что с каждым днём на это всё меньше шансов.

А Тарасу из Ивано-Франковска напоминаю: хочешь посмотреть как выглядит развал Империи — выгляни в окно.

Ну, и, пожалуй, раз уж публикация этой заметки сильно затянулась ввиду непредвиденных обстоятельств, здесь же было бы уместно опубликовать заявление (https://t.me/legionoffreedom/354) Легиона «Свобода России» об аналогичной идее «разделить Россию на куски»:

"О неделимости России.

Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы. П.А. Столыпин

На днях агитатор-тяжеловес Дмитрий Киселев разразился новой страшилкой о расчленении России. И тут возникает вопрос: «А что такое, собственно, Россия для Путина и его подельников?» Для трезвомыслящих людей уже давно ясно, что политика Путина — это реинкарнация СССР, причем в его худшей версии. В раннем СССР народ являлся не целью политики государства, а средством достижения мировой гегемонии, этаким навозом, на котором взращивалась мировая революция, разложение и уничтожение еще непокорённых народов. В позднем СССР государство повернулось в сторону народа настолько, насколько это позволяло марксистско-ленинское мировоззрение. Но сам Советский Союз, как здание, построенное на песке, не выдержал проверки временем и рухнул. В путинской России народ опять становится средством. Вначале созданное многовековым трудом наших предков национальное достояние было разграблено кучкой предприимчивых дельцов, а теперь и сам народ снова становится навозной кучей для удовлетворения амбиций выжившего из ума тирана.

Не считая многонациональный российский народ в целом за людей, это же отношение путинские гауляйтеры переносят и на малые народы нашей Родины. Судьба малых народов России их совершенно не волнует. Многие народности за годы путинского правления сильно сократились и находятся на грани исчезновения. Они теряют свою культуру, не могут вести тот образ жизни, который веками вели их предки. Открытие месторождений, разработка залежей полезных ископаемых, создание огромных мусорных свалок губит природу, нарушает экологический баланс и зачастую вредит хозяйственной деятельности малых народов. В нашей стране живет две сотни народов разной численности, разной истории, разной судьбы. Были в истории наших народов и трагические страницы, были конфликты, накопился целый ряд проблем, которые необходимо решать сейчас и немедленно, а не прятать, как страус голову в песок. В одной и той же местности зачастую проживают разные народы, стараясь найти общий язык друг с другом. Но наши народы способны даже в годы суровых испытаний держаться вместе. Спустя столетия совместной жизни мы приспособились друг к другу, где-то тесно переплелись в неразрывный узел. Мы соединены хозяйственно, мы обогатили друг друга совместным бытом, культурой, мы развиваемся вместе промышленно и научно.

Еще более нелепым выглядит разделение территории, населённой преимущественно русским народом. Родственники многих из нас разбросаны от Калининграда до Владивостока. Кто из нас хочет отказаться от своих родных? Для нас это наша единая Родина. Несомненно, самым униженным и бесправным среди всех народов Российской Федерации является русский народ. Любая попытка защитить свои национальные интересы влечет обвинение в шовинизме. Русскому народу давно пора понять, что его вековое предназначение — не захват и уничтожение. Его исторической миссией должно стать сохранение и приумножение самого себя и его малых братских народов.

Мы, легионеры, видим своей целью сохранение единой и неделимой России в границах 1991 года. России, в которой каждый народ будет услышан, каждый народ получит возможность сохранить свою культуру, свой вековой уклад жизни. Россию, в которой не только национальные автономии, но и регионы получат бóльшую экономическую и финансовую свободу. Россию, в которой Москва и Санкт-Петербург перестанут быть городами-паразитами, тянущими все финансовые, экономические и демографические соки из регионов. Россию, в которой каждый человек, вне зависимости от места его рождения и проживания, вне зависимости от его национальности и вероисповедания, будет иметь все возможности для самореализации и счастливой жизни. Мы верим, что этот день настанет! И каждый день на поле боя мы приближаем его! Да поможет нам Бог в нашей священной борьбе! За Россию! За Свободу!"

У этих двух заметок по сути одинаковый нарратив: нам ни в коем случае нельзя допустить, что наша огромная великая родина может развалиться, а война может положить начало процессу деколонизации, потому как наступит смерть, голод и война. В общем, типичные страшилки, о преувеличенном значении которых написано здесь. Однако, как мы с вами очень хорошо видим, такая паническая боязнь распада России свойственна не только тем, кто служит в рамках воинской присяги (и, следовательно, Конституции — их вполне можно понять), но и отдельным людям, называющими себя «антиимпериалистами» — философам (типа Бориса), общественным деятелям, политическим активистам. Почти все они в унисон говорят о том, что имперство Путина и его прихвостней сидит исключительно в их головах, а люди, что готовы умирать за Царя и Отечество, этой путинской пропагандой отравлены, и, стало быть, единственно верное решение — это снести Путина, а в остальном оставить всё, как есть.

Давайте поразмыслим, в чём состоит лицемерие такой позиции и почему антиимпериалист, который не раздумывает о деколонизации России — это антиимпериалист лишь номинально.

Проблема подобных антиимпериалистов в том, что покуда они всю жизнь рассматривали общественные и политические процессы в сугубо имперско-колониальной оптике (ввиду возраста и ввиду того, что альтернатива распада буквально запрещена и всюду и везде заменяется идеей «развития регионов» при сохранении нынешней тенденции к москвоцентризму), им крайне тяжело выйти за рамки привычного восприятия вещей. И даже тогда, когда война с Украиной обострила проблему деколонизации, доселе замалчиваемую, люди с либертарными или потенциально либертарными взглядами предпочитают закрывать на неё глаза, считая, что независимость Украины и независимость российских регионов — это два разных полюса, пересечение которых не представляется возможным, либо же предпочитают спихивать все проблемы имперского поведения недоразвалившегося государства на собственно жертв этой политики ("А я пытаюсь вспомнить хоть один распад империи, который не сопровождался бы долгоиграющими афтершоками в виде войн и разного формата конфликтов… хочешь посмотреть как выглядит развал Империи — выгляни в окно"). Иначе говоря, ловко подменяется причина и следствие.

«Регионам нельзя автономию! Ведь тогда в недоразвалившейся империи к власти придёт психопат с синдромом юного Гитлера и учинит резню против тех, кто хочет жить автономно!» — вот вкратце то, что хотят сказать нам люди, которые выступают яростно против распада России «из благих намерений». Однако нет совершенно никакого понимания, что именно это опасение — главный аргумент в пользу окончательной автономии субъектов: именно недоразваленность, то есть незавершённость процесса приобретения регионами автономии порождает реваншизм, реакционизм и является основой для произрастания имперского мышления. Ясное дело, что очень многое зависит от того, кто встанет у руля этого процесса. Это могут быть как такие же имперцы (или, как выразились легионеры, «местные царьки»), так и сторонники деколонизации и последовательные антиимпериалисты, коих, на самом деле, не так мало, а может стать ещё больше, если не бояться искать иные альтернативы, помимо «оставим Россию в границах 1991 года». Это, в общем-то, понимает и Борис, когда пишет: «Но вообще если думать головой, то преобразование в конфедерацию было бы куда более здравой идеей. С другой стороны, что с каждым днём на это всё меньше шансов». Мне, как анархисту, тоже невесело осознавать, что на анархизм в России всё меньше шансов, покуда здесь можно законно рисовать свастику, а называть войну войной нельзя. Но это совершенно не означает, что я отказываюсь от своих убеждений в пользу более удобной политической позиции. Быть антифашистом в фашистском государстве непросто. Быть антиимпериалистом в стране, которая на протяжении всей истории занималась колонизацией и которая прославляет это — тоже. Но говорить о том, что война — это война, а империя — это империя необходимо, и глупо закрывать глаза на это.

Впрочем, тотальный развал, которым нас пугают на протяжении многих лет, — это вещь крайне маловероятная даже при самых неблагоприятных обстоятельствах. Легионеры справедливо отмечают: "Спустя столетия совместной жизни мы приспособились друг к другу, где-то тесно переплелись в неразрывный узел. Мы соединены хозяйственно, мы обогатили друг друга совместным бытом, культурой, мы развиваемся вместе промышленно и научно… Родственники многих из нас разбросаны от Калининграда до Владивостока. Кто из нас хочет отказаться от своих родных? Для нас это наша единая Родина". Иначе говоря, Россия, несмотря на своё крайне неравномерное развитие, страна в какой-то степени всё равно единая (впрочем, как и весь мир — единый, если смотреть с космополитической перспективы). И хотя каждый её субъект по идее должен будет обладать автономией, идея построения высоких заборов вдоль границ, как нынче обстоят дела с Польшей и Беларусью (справедливости ради, у этих двух стран куда больше общего, чем принято считать, и причина возведения заборов лежит в плоскости взаимной поддержки лукашеновского и путинского режимов, то есть в политической, а не культурной плоскости), полной размежёванности и вражды кажется полной чушью, тиражируемой как раз сторонниками империализма. Куда более современной и разумной идеей стало бы создание конфедерации (на которую, по мнению Бориса, шансов фактически нет), подобной Европейскому Союзу: несмотря на общее политическое и экономическое пространство, каждая страна обладает автономией, а власть децентрализована. Такое децентрализованное управление было бы эффективнее для такой огромной территории.

Конечно, стоит отметить, что такой перекос во многом обоснован тем, что огромные пространства России просто не освоены, особенно Восточная Сибирь и Дальний Восток (развит юг Приморья, и то из–за того, что присутствует крупная интеграция с Китаем, Кореей, Японией), хотя, мне кажется, это главный аргумент в пользу того, что Россия должна стать конфедерацией, подобной Европейскому Союзу. В конце концов, чем более маневренны регионы и чем более широкий спектр вопросов и проблем они способны решить на местах, тем меньше сопутствующие издержки, вызванные механизмом управления. В частности, тому же Приморью выгоднее взаимосотрудничать с Китаем, Карелии — с Финляндией, Камчатке — с США, Республике Тыва — с Казахстаном и Монголией, нежели находиться под патронажем Москвы. Что может им предложить Москва? Развитие "10% западной части = 90% остальной России"? Хорошее развитие, только если не пользоваться новоязом, называется оно ограблением. Я не считаю, что «самым униженным и бесправным среди всех народов Российской Федерации является русский народ», покуда его обвиняют в шовинизме, ведь по сути шовинизм — это как раз результат того, что богоизбранные спасатели русской идентичности пытаются найти своё «великое предназначение». У нации нет великого предназначения. Нация — это субъект во многом пустой, хотя и очень удобный для создания целостной коллективной идентичности, которую неплохо использовать в том числе для целей освобождения (как сделали курдские революционеры). Когда нации предписывается больше функций, чем в ней содержится, это становится плацдармом для нового нацистского подъёма, и я совершенно не удивлюсь, если спустя годы те, кто клялся в антипутинизме и антиимпериализме под бело-сине-белым флагом, в поисках нового предназначения для русской нации, станут отъявленными сторонниками тех же имперских нарративов (они заразны, так как не требуют никакой рефлексии, только гордости за своё происхождение!).

Малые (и не очень малые, например, татары — это вообще второй по численности народ в России) народы — это не музейный экспонат, с которого должна сдувать пыль русская доминантная нация, это полноценные субъекты политики и культуры. Сохранить свою культуру способны только они сами, и единственный способ предоставить им подобную возможность — это просто не лезть к ним с рецептами «правильной жизни». Они сами способны решить, как им жить, и понять, с кем им выгоднее сотрудничать. Это не должна решать ни московская власть, ни такая же москвоцентричная оппозиция, ни тем более военная хунта, которая дальше военной присяги не видит.

И хотя мне прекрасно видны возможные проблемы, связанные с таким политическим потрясением, как распад (в конце концов, мы все помним, с чего началась Вторая чеченская война), они скорее обострятся со временем ещё больше, если их игнорировать. Потому как запрос на новое политическое устройство в обществе уже назревает, а внятного ответа и внятной программы того, как обеспечить пресловутое достойное развитие России, нет ни у кого — ни у легионеров, ни у другой внесистемной оппозиции. Напротив, те, кто заявляет о распаде, как правило, имеет более обоснованную позицию и не пытается объять необъятное, предлагая актуальные управленческие решения конкретно для своего региона, которые очень трудно реализовать сегодня из–за политической ограниченности субъектов.

Впрочем, сегодня рано выносить вердикт. В конце концов, ни легионеры, ни антивоенные либералы, резко против распада выступающие, не представили политической программы послевоенной России. А сейчас просто грех её не озвучить. Если, конечно, она не появится в ближайшее время, тогда, стало быть, идея сохранения России в границах 1991 года несколько тупиковая. В конце концов, чего ради она существует, если движется в никуда? Проще уж тогда действительно отдать регионы на откуп региональным политикам, у которых куда больше прогрессивных идей конкретной направленности, чем у либеральной тусовки.