Символический уровень проявлений реальности традиционно связан с динамикой напряжений, возникающих между полюсами мифологического Хаоса и мифологического Логоса.

Хаос выступает источником первичной интенции и последующего становления мифологического Космоса. Именно в сердцевине хаоса присутствует неотделимая от него первопотенция логоса, заключенная в идее недифференцированной монадической целостности.

Логос выступает символическим конструктом, выражающим идею целостности и связанности между собой феноменов, явлений и их смыслов. Античное понятие логоса (λόγος) многогранно по своему значению; оно обозначает силу рассудка, порядок или устройство вещей (Фидлер, 1993/2005). Как отмечает С. Аверинцев: «Логос — это сразу и объективно данное содержание, в котором ум должен «отдавать отчет», и сама эта «отчитывающаяся» деятельность ума, и, наконец, сквозная смысловая упорядоченность бытия и сознания; это противоположность всему безотчетному и бессловесному, безответному и безответственному, бессмысленному и бесформенному в мире и человеке» (1983).

Основные значения данного понятия следующие:

— порядок, устройство, последовательность;

— ratio, пропорция, oratio — речь, «говорение» (в латинской культуре);

— рассудок, разум, разумное основание;

— смысл, понятие, суждение, основание;

— принцип, причина, начало, соотношение (от греч. logoi — начало, основа);

— связь, гармоничное слияние противоположностей.

Очевидно, что логоса выражает фундаментальную архетипическую сущность. В расширенном контексте его можно трактовать как естественный порядок вещей, основанный на принципе универсальной связанности всего со всем. В современной терминологии мы можем обозначить его, как универсальный паттерн, или паттерн паттернов, как системообразующий принцип, принцип универсальной связи (Бейтсон). В метафизическом контексте, логос — это первоисточник действительности, принцип, в соответствие с которым взаимосвязаны между собой феномены и явления реальности; в той же мере — это организующее начало психики человека, выражающее архетипический структурообразующий паттерн.

Логос выражает идею естественного порядка вещей. Аналогом его в ведической философии выступает понятие рита (rtá); соответственно хаотичности и беспорядочность определяется термином анрита. Рита выступает основой понимания мира и знания о душе человека, основой внутреннего и внешнего порядка (дхарма). Это своего рода универсальный космический принцип, в соответствие с которым происходит упорядочивание хаотичного и разобщенного. Универсальность принципа проявляется в том, что он затрагивает как Космос в целом, так и отдельно взятого человека, предопределяя этические законы и нравственность.

Понятие логоса впервые появилось в философии Гераклита (544 — 483 гг. до н. э.), который использовал его для обозначения «вечной и всеобщей необходимости», «устойчивой закономерности» в бытии мира (Аверинцев, 1983). Сквозь призму данной категории мир представляется как целое, внутри которого все част связаны между собой — «внутри этого всеединства вещи и субстанции перетекают друг в друга»; равным себе остается только лишь центральный принцип, незатронутый какими-либо динамиками и изменениями — логос.

Из тех немногих фрагментов писаний, авторство которых приписывается Гераклиту и где речь идет о логосе, мы можем узнать, что людям недоступна вечносущяя и всеобщая природа логоса, по причине которого все и происходит в мире (В 1, В 2, В 72 DK), и что он служит мерой превращения стихий (В 31 ДК). Логос обладает делящей силой — он вызывает различные объекты к бытию согласованием (упорядочиванием) их разницы, и единства в борьбе и противопоставлении, тем самым инициируя динамизм Космоса. Рассмотрение природы логоса в антропологическом измерении показывает, что логос души бесконечно глубок и сам себя способен приумножать — душе присущ самовозрастающий логос (В 45, В 115 DK); внимаю логосу, следует признать все со всем единым (В 50 DK) (Доброхотов, Можейко, 2020). Именно благодаря ему весь хаос мироздания, вся потенциальная катастрофичность неупорядоченности и титанической экспансивности природных начал уравновешивается и сохраняет стабильность.

В последующем философском рассмотрении (Аристотель, Платон) данной категории она утрачивает свое фундаментальное онтологическое содержание. Однако отметим, то что имеет быть в рамках философского анализа, еще не означает, что также аналогичным образом обстоит дело в мифологической ситуации. В мифологическом Космосе Логос сохраняет свое главенство и незыблемость как центральный принцип миропорядка, т.е. самого Космоса.

У Платона проблематика логоса рассматривается в диалоге «Теэтет», посвященном природе знания, в частности о логосе речь идет в одном из последних разделов диалога (201 — 208). Логос у Платона — это идея идей и архетипическая идея. Понимание логоса сводится к следующему положению: душа, рассматривая вещи, мысленно дает себе логос, состоящий из вопросов и ответов, утверждений и отрицаний, в результате чего она приходит к чему-то непротиворечивому и устойчивому, что есть докса (общепринятое мнение). Иначе говоря, докса есть логос, но данный в молчании и перед собой.

Платон: «Логос обнаруживать свою мысль через звуки посредством глаголов и имен, отпечатлевая свое воззрение в потоке, исходящем из уст, как в зеркале или в воде» (206d). Логос мыслится в этой связи, как способность давать качественные различения воспринимаемому и мыслимому. В составе диалектического метода Платона логос осуществляет роль инструмента различения и определения видов через дихотомическое рассечение рода (диерезис в поэтике). Сравнивая понимание логоса у Гераклита и Платона становится очевидным, что с онтологического уровня он перешел на уровень речевой практики и становится основанием для познания действительности. Для Платона характерно также сопоставление логоса и мифа как двух способов выражения истины.

Для Аристотеля свойственно употребление термина логос в смысле «определения» или «разумности вообще», при этом речь может идти о разумной моральности (об этике), но иногда — о математической пропорции или доказательствах («Метафизика», 991b, 990b 12 — 18).

В последующем развитие логос претерпевает различные трансформации, связанные с его укоренением в философской методологии, в богословии и в религиозной практике.

Фундаментальная разработка понятия логос принадлежит ФилонуАлександрийскому (ок. 25 г. до н. э. — ок 50 г. н. э.). Будучи иудейским теологом, он сопоставляет логос с образом Бога, в природе которого логос (Слово) выступает верховной силой, которая совмещает в себе все остальные божественные потенции, среди которых Филон выделяет следующие:

— Он не подобен миру;

— Он существует вне времени и пространства;

— Он не имеет человеческих атрибутов и эмоций;

— Он лишен каких-либо эмпирических качеств;

— Он невыразим;

— Он недоступен человеческому разумению;

— Он неизменен, всегда существует, присущ всему и ничему не причастен;

— мы можем сказать, что Он существует, но не знаем, каков Он;

— Его сущность не может быть определена.

Все эти характеристики объединены божественным логосом. И нужно отметить, что они в значительной степени выходят за рамки как традиционных иудейских, так в последующем и христианских представлений о природе Бога, и скорее соответствуют платоническому пониманию божественной природы.

Также, как и все остальные потенции, логос может быть понят в трёх смыслах:

— как негипостазированная энергия божества,

— как связующая мировая душа (anima mundi),

— как принцип связи тварного начала (человека) с Богом.

В отношении проявленного мира логос выступает универсальной субстанцией, привносящее порядок и целесообразность во все сущее. Логос может быть рассмотрен как прообраз, или источник всех вещей, это своего рода архетип всех вещей и всего что проявлено в качестве феномена. В тоже время он сила, потенцирующая процесс возникновения сущности. В человеке он связывает его природное начало (телесное) с духовны (психическим). Логос формирует психическое тело субъекта, в котором присутствуют различного рода психические данности. Юнгианский аналитик сказал бы, что логос создает внутренний мир субъекта и в этом мире обитают боги.

Поскольку логос выступает источником образов для всего данного, т.е. для вещей, объектов и процессов — весь проявленный мир выступает как бы облачением логоса, его оболочкой. Но природа самого логоса остается трансцендентной, они присутствует в имманентном мире только как принцип, но не как сущность. Если попытаться это персонифицировать, то мир можно сравнить с маской (персоной), а логос с разумом, который скрыт за этой маской. С функциями логоса связано явление первообразности, копией которой выступает каждый из нас. Сходство между первообразом и прототипом определено присутствием разума, который только и определяет целесообразность и возможность бытия человека.

В персонифицированном виде логос выступает посредником между человеческой реальность и божественной. Духовное самосознание человека логос питает духовной пищей, живой водой и животворящим светом. Но логос — это не только возможность контакта человека с Богом, но также и возможность контакта Бога с человеком. Как следует из истории Моисея и его общения с Богом на горе Синай, прямой контакт губителен для человеческой души. Именно поэтому Бог сказал Моисею отвернуться от него и смотреть лишь на то место, где он был прежде. И даже это место, где отсутствовал, прежде бывший там, Бог, было невыносимо для восприятия.

В метафизической доктрине Плотина (204 — 270 г. н. э.) логос понимается как способ существования высших онтологических ипостасей в их проекции на более низкие уровне бытия. Разум — это логос высшего единого принципа, человеческая душа — это воплощение логоса высшего разума (V, 1, 6, 2–11; ѴІ, 4, 11, 15–17). Логос выражает силу мировой души, которая, подражая божественным эйдосам, творит чувственный космос мира и управляет им (III, 8, 3).

Дальнейшее учение о логосе связано с христианской апологетикой и мистикой. Значительное влияние на развитие представлений о логосе оказывает христианская эсхатология, выраженная в частности в ранних апокалипсисах.

Начало представлений о христианском логосе мы находим в Евангелии от Иоана (1: 1 — 5): «В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог. Оно было в начале с Богом. Все через Него возникло, и без Него ничто не возникло, что возникло. В нем была жизнь, и жизнь была свет людям. И свет во тьме светит, и тьма его не объяла» .

В каноническом апокалипсисе, авторство которого приписывается тому же апостолу, именем «Слово Божие», т.е. божественный Логос, именуется Иисус, в миссии которого находится не столько поддержание гармонии мира (поскольку у мира есть свой правитель), но скорее его трансформация, радикальное преобразование через апокалиптическое вскрытие оснований, столпов мироздания, через перепрочтение смысла духовной истории. Иисус, воплощая божественный логос, выступает как преобразователь мира. Если для европейской цивилизации на заре новой эры воплощением мира была римская империя, то исторический Иисус, движимый силой божественного логоса, привел известный (римский) мир к падению и к существенному преобразованию самосознания населения значительной части культурной ойкумены.

Образ Иисуса, как воплощения логоса, выражает значительные изменения в представлениях о сущности данной категории. Элинистический логос выступал эманацией в тварный мир космического абсолюта, при этом сама эманация никогда тварно не присутствовала в мире, она звучала лишь как принцип, как первообраз, подобием которого был весь видимый, чувственно постигаемый мир. С появлением на исторической сцене христианства, ситуация с пониманием и манифестациями логоса меняется кардинально.

Логос отождествляется со вторым лицом Троицы, с непосредственным воплощением божества в сотворенном мире, с полной идентификацией с человеческой природой, с погружением в творное начало, в видимый, чувственный, страстный мир, наполненный болью и страданием. Логос выступает манифестацией божественного, предназначенного в первую очередь тем, кто страдает и жаждет откровения. Такой логос малодоступен пребывающим в избытке.

Для того, чтобы понять и принять логос, ставший тварью, творение должно отказаться от своей тварности. В этом заключается вся парадоксальность ситуации христианского логоса, ситуации, оказавшейся абсолютно непонятной человеку римской античности, веровавшему в четкость онтологической дистанции между сакральным и божественным, с одной стороны, и человеческим, страдающим и претерпевающим с другой. Мир был понимаем дуально, и в нем человек пребывал либо в милости, либо в гневе богов, он были под влиянием светлых сил или под влиянием темных, хтонических и злых сил, разделяющих и заставляющих страдать.

Дуальная метафизика ряда учений, имевших место в первые века нашей эры, например, в рамках популярного в римской империи митраизма , давала в общем-то однозначный ответ относительно природы божественной реальности и характера связи с ней человека.

Римская религия, ортодоксальный иудаизм также были однозначны и «логичны» в своих трактовках божественного и человеческого. Христианское вероучение оказалось парадоксальным во многих своих метафизических представлениях и проявлениях, настолько, что римский сенат периодически запрещал отправление христианских обрядов, как и само христианство, наряду с запретом дионисийских вакханалий и друидических культов.

В последующем, философские импликации античности в отношении понятия логос интегрируются христианской богословской мыслью, логос находит свое объяснение как надмирный принцип, получивший воплощение в мире (ИгнатийОнтиохийский, Ориген, Климент Александрийский). Европейское христианское средневековье в лице таких богословов как Фома Аквинский, Бонавентура, создает теологию Слова и концепцию персонального бытия логоса, как глубинной основы индивидуальной души человека. Майстер Экхарт говорит о вечном и неистощимом рождении логоса в душе каждого человека. В религиозной философии Нового времени проблематика логоса поднимается в работах Николая Кузанского («О мире веры», «Об ученом незнании»), где логос трактуется дискурсивное средство, связующее человека и Бога («слово-Логос»). Именно посредством присущей человеку дискурсивной способности он получает возможность (молитвенного) общения с Богом.

Дальнейшие исследования проблематики логоса обнаруживают себя в традиции немецкого трансцендентального идеализма — Кант, Фихте, Гегель. Здесь логос рассматривается в контексте его инобытия, запредельности и инаковости, как некий трансцендентальный исток, божественный горизонт бытия инициирующий «практический разум» человека (Кант). Фихте связывает логос с полюсом «абсолютного я» в природе человека (наряду с его «эмпирическим я»). Проявлением абсолютного «я» выступает разумное начало в человеке, его разум, логос которого непосредственно манифестирует себя в идеях. «Идея есть самостоятельная, живая в себе и оживляющая материю мысль» («Основные черты современной эпохи», 1806). Она есть нечто самодавлеющее и замкнутое в себе; она есть источник деятельной жизни, вечно текущий из себя самой и не допускающий никакого иного влияние. В контексте исторических представлений о метафизической природе божественного логоса, Фихте дифференцирует вечный логос в учение Иона от его догматических искажений в учении Павла, где живое и древнее дыхание божественного Слова банализируется к букве формального закона, к догме и к утратившему сакральный смысл ритуалу.

Логос проявляет себя как воплощенный «разум того, что есть». В представлениях Гегеля («Наука логики»), логос, как понятие, есть раскрытие абсолюта, как самообусловленной данности. В системе производных от логоса понятий преодолевается «раскол» субъективного и объективного. В человеке, логос — это синтез тезиса и антитезиса, утверждения и отрицания, некая третья, интегрирующая данность. Именно через такую интеграцию, логос приводит человека к постижению свободы.