Очерк о важности Мифа
Всё, что сегодня широким жестом именуется магией, мистикой или эзотерикой, является реликтом и производным с разной степенью деформации мифологического мышления и мифа как реальности мировосприятия и описания. Несмотря на столетия систематического выкорчёвывания мифа из сознания человеческого общества — «расколдовывания мира», по выражению М. Вебера — структуры мифологического мышления и восприятия реальности живы и по сей день, подчас подчиняя себе даже сцийентистские методы.
В древнегреческом языке слово μῦθος означает «сказание», «предание». Миф — это то, что рассказано устно и передаётся из поколения в поколение. Если миф рассказывает сам себя, то мифология (μῦθος + λόγος, мысль) — это уже рассказ и размышление о самом мифе и его содержании; мифология — это рационализированная и обобщённая картина, сюжеты которой в самом мифе даются разрозненно и поэтически.
В традиционном обществе миф занимал центральное место, он определял все стороны жизни и мировоззрения человека. Функция мифа — объяснять происхождение мира, происхождение человека и общества, почему оно устроено именно таким образом, какие божественные законы царят в мире и управляют им, откуда появились те или иные вещи и ремёсла, как правильно вести себя с другими людьми, животными и природой в целом, и многое другое. Отсюда вытекает свойство любой мифологии — холизм, целостность в греческом языке; миф представляет собой целое и целостно охватывает все уровни бытия: мифы, включая сказки, поверья, предания и легенды, объясняют всё вообще.
Обыденное мышление подсказывает нам, что говоря о мифе и мифологии, мы оказываемся где-то очень давно, в далёком и ушедшем прошлом, которое человечество переросло как стадию детства и его наивной веры в нечто мифическое. Но если посмотреть на общепринятую шкалу времени в виде стрелы, устремлённой в будущее, то мы увидим, что эра традиционного миропонимания уходит корнями в доисторическую древность, потом проходит через известные нам цивилизации «до нашей эры»: Египет, Месопотамия, Эллада, Рим и другие; тысячелетия языческих традиций сменяются пришедшим из Ближнего Востока христианством, которое утверждает свой специфический историко-догматический миф и, наконец, прерывается на рубеже 1500 года при переходе от эпохи Возрождения к заре Просвещения. С Ренессанса начинается эпоха Нового Времени — период разрушения старой религиозной, в том числе и мифологической, картины мира и становление научного знания, теорий прогресса, эволюции и материализма. Новое время заканчивается в начале XX века после падения последних континентальных империй в ходе Первой Мировой войны и революций. Сейчас мы уже век живем в Новейшей истории. Если сравнивать исторические периоды, когда общество и человек жили внутри мифического и религиозного сознания, то окажется, что миф охватывает отрезок в тысячелетия человеческой истории, в то время как современность длится только более пятисот лет. Таким образом, мы видим, что человечество — а мы сейчас говорим преимущественно о европейских и соседних с ними народах — вышло из мифологического сознания и мышления буквально «вчера», но очень стремительно и радикально порвало с ним. В других регионах мира, в других цивилизациях сила мифа и традиционного мировоззрения сохраняется в большей мере, ещё не изгнана и не изжита. А если мы внимательнее посмотрим на данные этнографии и фольклористики, то увидим, что наиболее современные и немифологические общества встречаются в городах, в то время как в деревнях при крестьянском и сельском образе жизни огромные пласты мифологий и суеверий сохраняются до сих пор и никуда не уходят. Итак, с исторической точки зрения миф был важнейшей частью и языком описания мира для человека ещё совсем недавно, а в некоторых местах этот язык используется и до сих пор.
Один из выдающихся немецких мыслителей Фридрих Георг Юнгер, брат и единомышленник Эрнста Юнгера, анализируя в середине XX века содержание греческой мифологии , приходит к выводу о том, что мифологические сюжеты имеют вневременной характер. Миф представляет собой метаисторию, то, что находится над историческими реалиями как канва хода событий; иными словами, несмотря на изменения человеческого общества, религии, идеологии, ценностей и взглядов, человечество на самом высоком уровне так или иначе воплощает, разыгрывает сюжеты парадигмальных мифов. Остается открытым вопрос о том, воплощает ли народ в своей судьбе разные мифы циклично или во всей человеческой истории всегда, то есть даже конкретно здесь и сейчас, воплощается только один базовый миф? Для Европы греческая и римская мифологии становятся неисчерпаемым источником образов, метафор, сюжетов и персонажей, которые непрестанно до сих пор воспроизводятся в культуре, словесном и визуальном искусстве, присутствуют в обыденной речи как устоявшиеся обороты или нарицательные имена, служат источниками научной терминологии и образцами для интерпретации самой культуры, то есть для рефлексии. По выражению Лосева, греческое прошлое стало общим прошлым для всей Европы и более молодых народов, которые только начали входить в пору созревания на исторической арене.
Вспомним З. Фрейда и К.Г. Юнга, основателей двух школ психоанализа, каждый из них обращался к сюжетам греческих мифов. Для Фрейда особый интерес представлял трагический миф об Эдипе, который он считал возможным архаическим событием и базовым мифом для европейской культуры и психики (с вариациями в духе мифа об Электре). Ещё более почтительно и с интересом относился к мифологии и религии его ученик и оппонент К.Г. Юнг, который посвятил множество трудов объяснению человеческой психики в связи с религиозной символикой и собственным учением об архетипах, которые также лежат в основе мифологии народов мира.
Середина и вторая половина XX века знаменуются изменением подхода к изучению религий и мифологических воззрений древних и современных народов. Наука отказывается рассматривать миф и религию как суеверный пережиток и «детство» человечества, утверждается феноменологический и структуралистский подход к изучению и интерпретации различных традиций. Первый подход связан с
Второй подход связан с французской школой структурализма и фигурой выдающегося лингвиста и мифолога Жоржа Дюмезиля. В своих трудах он показал и доказал, что в основе подавляющего большинства индоевропейских мифов лежит одна и та же структура, которую он назвал трёхчастной или трёхфункциональной. На основе анализа огромного массива европейских, индийских, кавказских (особенно — осетинских) и восточных легенд и мифологий он показывает, что структуру индоевропейского общества, которую наследуют уже более поздние отдельные народы и традиции, составляют три основных сословия, на которые делятся почти все люди — это жрецы, воины и земледельцы/ремесленники. Это деление всего общества на трёхчастную пирамиду (изгои, рабы, преступники и т.д. выпадают из неё и не образуют самостоятельного этажа) прослеживается на протяжении всей древней истории с небольшими изменениями. Например, в вопросе светской и политической власти верхний этаж пирамиды чаще занимают воины, а в вопросе сакральной власти и культа на первом месте жречество. Такое деление общества отчётливо сохраняется до конца Средневековья и не исчезло полностью до сих пор, особенно в более консервативных регионах. Связь этой структуры с мифологией заключается в том, что устройство общества является производной от мифологии народа, в которой Ж. Дюмезиль показывает наличие трёх божественных функций и фигур: верховные боги порождают сословие жрецов и их место и роль в обществе; боги войны и справедливости порождают воинское сословие, царей и политическую власть; боги плодородия, урожая и земли порождают образ жизни и ценности третьего сословия — земледельцев, ремесленников, рыбаков и т.д. Иными словами, священный миф является прообразом (иконой) того общественного порядка, который воплощён в реальном мире. Там, где в мифологии есть боги плодородия, — там в обществе есть каста земледельцев и их собственные культы и традиции. Это же справедливо и для воинов, властителей, шаманов и жрецов. В мифологическом обществе власть дается от богов, сверху вниз, от мифа. Таким образом, Ж. Дюмезиль подошёл к изучению мифа с другой стороны, но косвенно подтвердил тезис о «вечности мифа» и неисчезающей в истории роли его фигур (структур) в жизни народов.
Тема политической и культурной власти и мифа встаёт в центре внимания культурологов, антропологов, социологов и философов в XX веке, особенно в послевоенное время. Согласно семиотику Ролану Барту, современное общество так же, как и в древности, живет в окружении и вере в различные мифы. Только сегодня это не прекрасные образцы греков или германцев, а мифология поп-культуры, средств массовой коммуникации и политической пропаганды, что наглядно показала история тоталитарных режимов. В обыденном мышлении эти мифы мы встречаем в виде стереотипов, предубеждений, заворожённости поп-идолами или политическими деятелями, которых мы не знаем, но постоянно видим их искусственный образ в трансляциях по ТВ или YouTube. Таким образом, было показано, что, несмотря на смену традиционного мышления на научное, подавляющая часть общества осталась жить в среде иррациональных и фантомных образов, лишь сменив язык с, например, классической греческой мифологии, на язык той или иной газеты, политической партии или телеканала. При этом мифическая вера в значимость поп-звезды или партийного лидера вновь наделяет его неким авторитетом, делает его моральным образцом и пастырем своих поклонников. Но теперь эта мифология строится снизу вверх, от массовости фан-клуба зависит сила кумира. Механизмы и проблемы того, как мифология современного общества капитализма и СМИ, формируют власть и влияют на общество и конкретного человека, подробно и критично рассмотрены в трудах М.Фуко, Р. Барта, Ж. Бодрийяра и др. Противники мифологизации общества, например, Р. Бультман и П. Рикер, настаивали на необходимости очищения и строгой рационализации культуры и даже религии, чтобы очистить смыслы от туманных наслоений иррационального. Здесь уместно вспомнить о критике научной методологии, которая традиционно противопоставляется любой форме мифологии как строгая, логичная и рациональная система объективного доказательства. Философ Пол Файерабенд в своих трудах наглядно показал, что наука и учёные постоянно нарушают, а в пределе — никогда и не соблюдали установленные ими самими методы ведения научных исследований и экспериментов. Вкупе с критикой современного массового общества со стороны французской философии, а также с учетом критики современности с точки зрения Ю. Эволы и Ф.Г. и Э. Юнгеров — защитников мифа, открывается возможность прочитать всю современную научную картину мира как особую и оригинально устроенную форму все той же мифологии, где место жрецов занимают доктора наук, а место земледельцев — инженеры и механики. И сегодня все они одинаково присутствуют в новом «магическом» мире виртуальной реальности и её софт-мифологии (то, что мы знаем под названиями New-Age, викка, неоязычество, экстрасенсорика, виртуальная магия в социальных сетях и т.д.).
С другой стороны, нарастающие тенденции виртуализации и глобализации всё больше толкают общества и народы к поиску корней и идентичности в религии и старых традициях. Поиск устойчивости в постоянно меняющемся мире вновь ведёт людей к источнику порядка, структуры и смысла, который находится онтологически выше сиюминутных собраний или решений. Отсюда берут корни многие религиозные события, конфликты, культурные феномены и проблемы. Человек уже не тот, что раньше и мифология ветшает. Но в эпоху перемен для мифа открывается новое окно возможности пролить свой свет в мир и даровать людям порядок. Это может случиться, а может и нет. Сегодня многое зависит о самого человека. От его преданности (fidelis) своему Пути, Сакральному, Богам и высшим идеалам в мире руин (Ю. Эвола).
Askr Svarte
