МНЕ СОСНЫ ШЕПТАЛИ САГИ... Роальд Мандельштам
Когда-то в далеких 50-х, в доме №107 по улице Садовая, в коммунальной квартире №19, жил молодой поэт Роальд Мандельштам. С Осипом Мандельштамом они никогда не были знакомы, Роальду было шесть лет, когда погиб его знаменитый однофамилец. Но к нему постоянно кто-то приходил в надежде, что он и есть тот самый Мандельштам. И однажды он написал такую эпиграмму: «В квартиру девятнадцать / Вам лучше не являться. / Здесь живу я, Р. Мандельштам, / И я совсем не нужен Вам. / А Мандельштам, что нужен Вам, / Уже давно не здесь, а ТАМ», и, по легенде, прикрепил листок на дверь. По той же легенде, его вызвали в милицию и заставили убрать записку с двери.
Здесь, у Мандельштама, собирались друзья — художники ленинградского андеграунда. Они не продавали своих картин, нигде не выставлялись — считали, что настоящее искусство не продаётся. «Сторожевыми башнями» называл Роальд своих самых близких друзей-арефьевцев. В Арефьевский круг входили Александр Арефьев, Шалом Шварц, Рихард Васми, Владимир Шагин, Валентин Громов.
Вспоминает друг поэта, композитор Исаак Шварц:
И эта протестная сама атмосфера объединяла разных художников, и они собирались у Алика и там эта комната называлась Салоном отверженных. Очень интересная была атмосфера. Много интересных было бесед. Помню, приходил художник Траугот, Васми, Арефьев, Шагин, Гудзенко тоже очень интересно работал. Были очень интересные беседы о живописи, об эстетике, прекрасные совершенно. Были очень образованные, талантливые ребята. Немножко о самой атмосфере той жизни — это было время ужасное, ничего сказать нельзя было, надо было стараться ни о чем не думать. Атмосфера такая, что можно просто воздух ножом разрезать, вот такое было чувство.
“Мои друзья — герои мифов,/ Бродяги пьяницы и воры,” — писал Мандельштам.
Роальд Чарльсович Мандельштам родился 16 сентября 1932 г. в Ленинграде. Здесь его и застала война. Потом была эвакуация, вернулся в Ленинград он только в 1947 г. и больше уже не уезжал никогда. Умер 26 февраля 1961 г. в 28 лет. Он долго и тяжело болел. С раннего детства астма, после войны прибавился легочный, а потом и костный туберкулез — неизлечимое заболевание. Он знал, что проживет недолго. Но он писал и оставил нам 400 стихотворений: живых, лирических, пророческих, волшебных… В его стихах нет ничего советского, они словно бы вне времени, вне эпохи, как миф. В них призыв к свободе, к действию.
Пальто, забрызганное ночью,
Тяжелый, мокрый воротник…
Лиловой тучей оторочен,
Рассвет за крышами поник.
Одно лицо простудным жаром
Горит, когда потухло всё,
Когда на улицах пожары
Ревут как бешеный осёл.
Когда темней, чем блеск стекольный,
Одна мечта всегда светла
Идти к Никольской колокольне
И молча бить в колокола…
Пускай в ушах — дыра сквозная,
Пусть каждый дом — насквозь пробит!
— За что? — За все!
— Зачем? — Не знаю!
Но только бить, и бить и бить!
Владимир Шагинвспоминает:
Поэзия играла огромную роль в нашей компании. Прежде всего — поэзия Алика Мандельштама. И та поэзия, в основном романтическая, которая приходила к нам через него.
Александр Траугот дополняет:
Сама эта комната, сами эти разговоры — они никогда не были обывательскими. Не были скучными. Были споры. Была жесткая критика и стихов, и картин, и рисунков. И уже если был восторг, то это уже был восторг очень искренний обязательно.
Но была в жизни Роальда муза…
Я в цветок тебя превращу.
— Хочешь? — Смотри.
— Видишь? Уже не струны
Волосы твои, —
(Волосы — струны — листья)
Глаза уже не озера —
Долины, полянки, —
Хочешь, в них расцветут
Ночные фиалки?
Руки уже не крылья —
Стебли —
Качаясь,
Белым стихом ладони
их расцветают.
Ты не жалей,
Я не жалею, —
Белый цветок
Утро согреет…
А спустя более, чем через полвека после его смерти, явились миру акварели и рисунки Роальда, будто по мановению волшебной палочки. Они хранились много лет у вдовы его друга. Это замечательные работы, наполненные чистой и светлой психической энергией. Когда находишься среди них кажется, что выпадаешь из настоящего времени и переносишься то в одно измерение, то в другое. Они созвучны с его стихами.
Кажется, там, в салоне Отверженных, был волшебный котёл, из которого выливался мёд поэзии и живописи.
Снова мне кажется утро — ясным,
Стих — благородным и сладкой — месть;
Снова: и грозы приносят счастье,
И огнедышащих звезд не счесть.
В стихах Роальда часто видны следы архаики. Древняя дикая сила словно бы рвется в бой. Струятся космические потоки.
Зеленой кометой в лиловом плаще
Мне вещая Мара приснилась…
Циклоны ревели
В разбитом окне,
Глаза её гневом искрились.
— Тревога, тревога, — бери барабан!
Большой
Огневой
Беспокойный.
Из чёрных и дальних отравленных стран
Нахлынули красные волны.
Тревога, тревога, тревога, тревога!
Тебя только ждёт весь отряд,
Идут магацитлы по чёрным дорогам
И полчища нищих бредут в Звездоград.
Орды Засаленных,
Племя Обжор,
Войско Сладких Слюней —
Лезут из нор, лезут из нор —
Скорей, скорей, скорей…
Неудивительно, что такой поэт в 50-х гг. не печатался вовсе.
Родион Гудзенко рассказывал, что:
И даже не хотел! И даже не лез! Он вообще презирал всю эту советскую систему настолько, очень не любил и все, с ними не хотел общаться. Он себя воспитал на начале века на акмеистах, на символистах, на Блоке…
Но прошло время… В 70-х гг., начали печатать его стихи в cамиздате, а в 1982 г. вышла первая книжка в Израиле, в 90-х уже стали издавать в России и продолжают до настоящего времени.
Картины его друзей теперь можно увидеть на выставках. О них печатают книги, снимают передачи. Их знают и помнят.
Александр Траугот:
Андеграунд подразумевает что-то спёртое, подвал. Нет. Это чистый воздух, полный чистых, свежих впечатлений. И это счастливая жизнь. Потому что счастливый человек — это обязательно свободный человек.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Р.Мандельштам. Собрание стихотворений. / Е.Д.
[2] Александр Траугот о Роальде Мандельштаме. 04 декабря 2019 https://www.youtube.com/watch?v=ykfmQGIPHgk&ab_channel=
[3] Радио Свобода. Сайт. — URL: https://www.svoboda.org/
