Александр Скидан. Диалектика бездействия
С 17 по 20 декабря в рамках ежегодного фестиваля VIDEOFORMA в Центр Курёхина пройдет скрининг-программа «Как мы видим» кураторов Алека Петука и Кристины Марковой. Программа насыщенная и включает в себя показ серии видео-эссе и нескольких фильмов, перформанс с участием Йоэля Регев и Михаила Куртова и лекции от Бориса Клюшникова и Алексея Артамонов. Расписание и регистрация по ссылке.
В субботу в рамках программы пройдет показ и обсуждение фильма «Новый Тупик 17. Школа медленного ориентирования в Сапатизме» группы «Что делать?». Мы публикуем рецензию Александра Скидана на этот фильм и полемический комментарий от куратора программы Алека Петука.
Александр Скидан:
— Ладно, успокойся. Вот твой доклад. — Дурито достает несколько машинописных листов и показывает их мне. С плохо скрываемым нетерпением я беру их и заплетающимся языком пытаюсь выразить ему мою благодарность:
— Спасибо, Дурито! Ты просто не знаешь, как…! Постой, постой-ка! Почему это доклад подписан доном Дурито Лакандонским и Бертольтом Брехтом?
— Что же в этом странного? — спрашивает Дурито, вновь разжигая свою трубку. — Разве ты никогда не слышал о совместных докладах? Это один из них.
— Но, Дурито, Бертольт Брехт умер много лет назад, — укоряю я его.
— Сорок, если быть точными. Я знаю, работу над этим докладом мы начали вскоре после окончания Второй мировой войны и не успели его закончить, но я должен тебе признаться, что Бертольт лишь записывал то, что я ему диктовал. Очень похоже на то, что сейчас делаешь ты. Но об этих нюансах ты лучше никому не рассказывай. Будет нехорошо, если накануне 98 годовщины его рождения станет известно, что некоторые тексты Бертольта являются на самом деле моими.
Субкоманданте Маркос. «Доклад дона Дурито Лакандонского для комиссии: “Культура и средства информации при переходе к демократии”», 1996
Новая работы группы «Что делать?», «Летняя школа медленного ориентирования в сапатизме», мгновенно, с первых же кадров, завоевывает внимание и расположение зрителя. Происходит это благодаря неожиданно «ярмарочному», театрализованному зачину, исполненному юмора и тонкой игры с разными смысловыми регистрами. Первое, что возникает на темном экране, — «кумачовый», отсылающий к революционной символике и одновременно к фольклорной традиции, занавес кукольного театрика. Затем появляется дон Дурито — жук-мудрец, «тотем» сапатистского движения, придуманный и воспетый субкоманданте Маркосом. В свободной импровизированной манере, обыгрывающей стилистику первоисточника, он передает привет от мексиканских партизан, сыплет шутками и каламбурами («публика тут мистифицирует практику и практикует мистицизм»), приглашает к просмотру и ставит перед этой самой публикой — «революционерами выходного дня» — столь необходимое ей сегодня зеркало, в перевернутом, карнавальном виде представляющее судьбу всесильного учения (Маркс/Маркос) в современном мире. В дальнейшем на подмостках этого «вертепа» зооморфные персонажи будут разыгрывать политические притчи и аллегории, а пока, в первом эпизоде — «Дон Дурито представляет фильм» — справа от него возникают пейзажи поселка Сиверский, а слева — виды мексиканского штата Чьяпас. И там, и там, наряду с природой, величественной или необратимо затронутой жизнедеятельностью человека, спорадически возникают поверженные знаки уходящей в небытие советской (поселок Сиверский) и подвешенной в бездействии революционной (Чьяпас) истории. Тройной визуальный контрапункт органично и остроумно рифмуется с тремя интеллектуальными источниками фильма: (псевдо)народным «сказом» Маркоса, диалектикой Маркса и очуждением/плагиатом Брехта.
В двух предыдущих видео-работах «Что делать» — «Исключенные. В момент опасности» (2014) и «Этого с нами еще не случилось. Тихая гавань» (2017) — уже использовался прием полиэкранного изображения. Однако только здесь его использование достигает по-настоящему убедительного художественного (а значит, и политического) эффекта. Связано это, прежде всего, с введением «вертепной», кукольно-зооморфной линии («театра в театре», привносящего, в свою очередь, гетерогенность и разрыв в ткань киноизображения), отказом от жесткого сценарного плана и хореографических интермедий, явно раскрепостившим участников, и, по-видимому, с дачным, «чеховским» хронотопом, столь отличным от нервнопаралитического урбанистического и
С точки зрения педагогики, этот качественный скачок можно обозначить, в духе Жака Рансьера, как переход к парадигме «невежественного учителя» (режиссера, сценариста, идеолога), который, в полной мере осознавая дистанцию, отделяющую его от ученика, тем не менее на равных вступает с ним в поток коллективного опыта здесь и сейчас. У такого опыта открытый финал, результат не гарантирован. Порукой чему финальные, (непроизвольно?) феллиниевские кадры с их абсурдным, «балаганным» хождением строем и детьми, захватывающими и обживающими вертепный театр.
Алек Петук:
Я думаю, что в